название: нет.
бета: нет.
персонажи: Кубо Тайто и другие.
жанр: ангст и пафос.
рейтинг: PG-13.
предупреждения: возможно, для кого-то это всё ещё спойлеры.
дисклеймер: Кубо мне не принадлежит.
читать дальшеслово "он" - это о мангаке.
- Ты знаешь, - говорит он, - иногда я боюсь того, что делаю.
Ичиго, неугомонная рыжая бестия, склоняется и заглядывает ему через плечо. Ичиго, вечно хмурый мальчишка, который пока не знает, что в конце обязательно умрёт, жадно пожирает взглядом изгибы линий на бумаге. Ичиго, невольный несовершеннолетний герой, убийца и спаситель, кладёт голову ему на плечо и смеётся.
- Нарисуй меня как раньше, - смеётся Ичиго.
- Ты ведь можешь, - смеётся Ичиго.
Он покорно рисует, во всяком случае, пытается - но не может. Раз за разом он проводит тонкие линии, и раз за разом линии складываются в одно и то же выражение лица - не то.
- Я не могу, - говорит он. - Война слишком сильно тебя изменила.
И Ичиго, беспечный рисованный смертник, выпрямляется одним движением и делает шаг назад.
- Война меня не изменяла. Это тебя она изменила. Усовершенствовала.
Он не оборачивается, потому что знает, что в комнате никого нет.
- Что для вас на первом месте: сюжет или рисунок? - спрашивает профессионально улыбчивая журналистка.
Непривычно яркое освещение режет глаза. Он вертит в руках остро заточенный карандаш, выдерживая двухсекундную паузу перед ответом. Самое большое желание - подтянуть к себе бумажную салфетку и расчертить её уже привычными европейскими чертами лица. Голос у Гриммджо будет хриплый и жёсткий. Иероглиф первого же слова порвёт тонкую салфетку.
Он вертит карандаш в руках и беззаботно улыбается.
- Разумеется, на первом месте рисунок или персонажи. Иногда мне приходят в голову идеи о появлении новых персонажей или о их характерах. Как только наберёшь персонажей, история начинает развиваться словно сама по себе. Главное, я влюбляюсь в персонажей, как будто они реальны.
- Эй, я не хочу проигрывать.
Он закрывает глаза и устало трёт виски. Голос у Хицугаи резкий - слишком рано начал ломаться. А у ребят из Каракуры, и у Ичиго - первого, слишком рано начала ломаться судьба.
- Я не хочу ей проигрывать, - повторяет Хицугая и смотрит угрюмо исподлобья. Халибел держится чуть поодаль, изредка без интереса поглядывая в их сторону из-под светлых ресниц. Халибел тоже не хочет проигрывать, и выразительно молчит об этом.
- Проигрывать не хочет никто, Хицугая-кун, - ласково улыбается Айзен. Хицугая сжимает зубы и чуть щурит глаза, и кажется, собирается что-то ответить...
- Я всё равно сделаю всё так, как планировал. Уйдите прочь, - просит он, не открывая глаз.
- Я не собираюсь проигрывать, - с упрямством ребёнка бросает Хицугая прежде, чем уйти.
Есть и те, кто, пожалуй, хотел проиграть. Он растирает в тушечнице новый чёрный брусок. Он берёт белый лист бумаги и выводит на нём чёрные судьбы. Медленно открывающиеся глаза. Медленно поднимающаяся рука. Последний штрих - резкий, широкий, фальшивые линии иероглифов "шорох". Улькиорра молчит и смотрит на него, и глаза у него совсем змеиные - мало того, что не мигают, а, кажется, вообще не видят, на что уставились.
- Это больно... так умирать? - спрашивает он тихо.
И Улькиорра отвечает.
- Не больнее, чем рвать законченный рисунок.
Он поднимается из-за стола, стремительно прижимает Улькиорру к себе, чтобы увериться, что вот он, живой, настоящий...
- Прости... я правда не хотел вот так убивать тебя!.. ведь ты живой, живее многих прочих!.. ты вправду стал слишком реальным...
Улькиорра молчит, и не сводит глаз, и безэмоциональным жестом отстраняет его, и руки у него холодные.
- Я верну тебя к жизни переродившимся в Соул Сосайети... или нет, лучше в Каракуре, хочешь? - говорит он торопливо. Ему кажется, он виноват. Ему кажется, на том рисунке он убил человека.
- Я хотел, чтобы всё закончилось, - говорит Улькиорра.
Он дал этому арранкару такое имя - самому не выговорить. Он нарисовал этого арранкара таким - больше всех прочих похожим на бумажный рисунок. Он хочет коснуться этого арранкара, сжать в ободряющем жесте его руку - но боится, что бумага сомнётся.
- Я не хочу возвращаться, - молчит Улькиорра, выводя столбик иероглифов на листе возле себя самого.
Есть и те, кто не желает в него верить. Умница Иноуэ Орихиме, например - не хочет. Он слишком много взвалил на её плечи, но вряд ли она обижается за это. Смерть брата, война и бесконечный звон стали - своё она стерпит всё. Но есть вещи, которые она никогда не простит. Обезумевшего Ичиго - не простит. Рассыпавшуюся светлым порохом реяцу своего тюремщика - не простит. И каждую каплю крови, небрежно уроненную с кисти или выведенную на чьём-то теле острым лезвием фломастера - не простит. Весь этот выдуманный мир для неё реальнее и важнее, чем тот, кто всех их создал, и каждый раз, когда случайно встречается с ним взглядом, Иноуэ Орихиме отводит глаза и закусывает губу.
Есть те, кто научился относиться с философским презрением. Абараи Ренджи давно уверен, что всего лишь играет в театре. Уверен с тех самых пор, когда кровью плевал Ичиго в лицо упрямое "спаси". И если смотреть с этой точки зрения, актёры кажутся забавными, разглагольствует Ренджи, закинув ногу на ногу и лениво прикрыв глаза. Например, Кучики-тайчо, он каждый следующий виток сценария воспринимает с таким лицом, словно сомневается в психическом здоровье сценариста. А играет так, словно и в здоровье режиссёра тоже сомневается. Если про Киру, то он переигрывает, а вот Момо - умница-девочка, у неё отлично выходит...
- Заткнись, - думает он, и на рисунке Сой Фон не моргнув глазом велит своему лейтенанту отсечь ей руку.
- Заткнись! - возмущённо восклицает Ичиго, и пинком спихивает Абараи с кресла. Ичиго подходит к нему, и кладёт руки на затёкшие плечи, и осторожно разминает, дождавшись, когда материалы будут отложены, чтобы ненароком не уронить кляксу на шокированное лицо Омаэды... а руки у Ичиго ощутимо пахнут кровью.
Он резко встаёт, отшвырнув стул назад, прогоняя всех этих "настоящих" прочь взмахом руки, набрасывает на плечи плащ и идёт в круглосуточный супермаркет за бутылкой минералки. Малышка Нелл торопится за ним следом, весело бормоча что-то обо всём, что видит вокруг. В супермаркете он не может удержаться, чтобы не пройти мимо стеллажей с мангой, и раскрывает очередной томик "Блича" на середине. Томик пахнет типографской краской, и все изломанные судьбы, измученные души, которые умеют так беззаботно улыбаться, панибратски щёлкая своего создателя по носу - вот они все, тысячными тиражами в удобном формате, можно взять с собой в дорогу... "Ицыго!" - радостно восклицает Нелл, тыкая пальчиком в нарисованную фигуру, и он вздыхает и покупает этот томик - только ради неё.
Иногда он думает, что будет с предателями. Когда Ичимару улыбается ему особенно раздражающе, он рисует сцену казни, унизительные ошейники, сжимающие горла предателей - он позволяет Ячиру раскрасить ошейники красным, чтобы было ярче. Канаме Тоусен будет стоять спокойно и внимательно вслушиваться в суровую фигуру Комамуры, и внимательно же отворачиваться от отчаянно-упрямого взгляда своего брошенного лейтенанта. Ичимару Гин не сделает ничего. Гину, он уверен, понравится всеобщее внимание, и отчаяние в глазах Рангику, и свежий ветер, который взъерошит серебристые пряди, и даже то, что Ки-ра-не-при-шёл. Айзен Соуске, наверное, до конца не сумеет поверить в то, что это всё происходит с ним. Его злость будет бессильна и оттого отчаянна, и ни один человек из собравшихся его не пожалеет. Момо бы пожалела... раньше.
И на рисунке останется пустое место - пробел, неуравновешенная композиция, ай-яй-яй, как же так... Осторожно, словно боясь своих же движений, он выводит там четвёртую фигуру - и тот же самый ветер треплет его волосы; проводит красную линию под горлом отобранным у Ячиру фломастером - и машинально хватается за шею, и морщится от давящего ощущения огромной тяжести...
Оказывается, вот каково это...
Ичимару поворачивается к нему и дарит ему персональную улыбку - типа ободряющую.
Здесь, на скале правосудия, он ещё больше чувствует себя виноватым. Ему хочется сказать всем этим чёрно-белым наблюдателям - это я, я тот, из-за кого все ваши несчастья! Это я вырвал вас из небытия, соткал вам красные нити судьбы из чёрных линий по белой бумаге! Это я - я заслуживаю казни от тысячи мечей, которые сам сотворил!..
И он сказал бы, честно, но чёртов ошейник давит на горло и не даёт произнести ни слова.
Судорожно вцепившись в ошейник левой рукой, он заносит правую над рисунком. Заштриховать себя - это недолго.
Всегда воинственная маленькая Кучики перехватывает его руку, отбирает чёрный маркер.
- Не надо, пожалуйста, - бормочет она и целует каждый его палец, торопливо, словно обезумев. Ему хочется стереть её слёзы - ему хочется этого каждый раз, когда она плачет, потому что чтобы Кучики Рукия плакала - это неправильно.
- На самом деле, я чертовски устал убивать, - бросает Ичиго, сдвигая листы бумаги и устраиваясь на освободившемся месте. - Но эта история ещё не закончена, ведь так?
Ичиго - он очень красив, когда улыбается, думает он. Ичиго ещё не знает, что в конце этой истории ему суждено умереть и воскреснуть. Сколько раз ты уже умирал, Ичиго, хочет спросить он, и давится словами, застревающими в ошейнике вины.
Мацумото смеётся и целует его в висок. Укитаке улыбается ему ободряюще - совсем не так как Гин, нет. Но Гин, кстати, улыбается тоже, и цепляет к его красному ошейнику красный поводок.
- Ни-ить судьбы... - мурлыкает он, играя тяжёлой полосой.
- Хрен мы тебя так просто отпустим, - рокочет Зараки Кенпачи и скалится в улыбке.
Он уже и не надеется, что это просто сон, который забудется со звонком будильника. Он улыбается всем слишком реальным рисункам в ответ и тянется за новым листом.
Я еще не решил, как закончится сериал. Что касается того, как далеко я рисую - это всегда бывает по-разному. Иногда, когда мне приходит идея новых сцен, я стараюсь в уме соединить сразу несколько наиболее интересным способом. Идеи приходят ко мне беспорядочно. Я могу размышлять о сцене, которая произойдёт в сюжете очень и очень нескоро, и чтоб дойти до неё придется сперва нарисовать множество другого. Если мне хочется нарисовать какую-то сцену, я её обязательно нарисую, но как только дойду до неё...
бета: нет.
персонажи: Кубо Тайто и другие.
жанр: ангст и пафос.
рейтинг: PG-13.
предупреждения: возможно, для кого-то это всё ещё спойлеры.
дисклеймер: Кубо мне не принадлежит.
читать дальшеслово "он" - это о мангаке.
- Ты знаешь, - говорит он, - иногда я боюсь того, что делаю.
Ичиго, неугомонная рыжая бестия, склоняется и заглядывает ему через плечо. Ичиго, вечно хмурый мальчишка, который пока не знает, что в конце обязательно умрёт, жадно пожирает взглядом изгибы линий на бумаге. Ичиго, невольный несовершеннолетний герой, убийца и спаситель, кладёт голову ему на плечо и смеётся.
- Нарисуй меня как раньше, - смеётся Ичиго.
- Ты ведь можешь, - смеётся Ичиго.
Он покорно рисует, во всяком случае, пытается - но не может. Раз за разом он проводит тонкие линии, и раз за разом линии складываются в одно и то же выражение лица - не то.
- Я не могу, - говорит он. - Война слишком сильно тебя изменила.
И Ичиго, беспечный рисованный смертник, выпрямляется одним движением и делает шаг назад.
- Война меня не изменяла. Это тебя она изменила. Усовершенствовала.
Он не оборачивается, потому что знает, что в комнате никого нет.
- Что для вас на первом месте: сюжет или рисунок? - спрашивает профессионально улыбчивая журналистка.
Непривычно яркое освещение режет глаза. Он вертит в руках остро заточенный карандаш, выдерживая двухсекундную паузу перед ответом. Самое большое желание - подтянуть к себе бумажную салфетку и расчертить её уже привычными европейскими чертами лица. Голос у Гриммджо будет хриплый и жёсткий. Иероглиф первого же слова порвёт тонкую салфетку.
Он вертит карандаш в руках и беззаботно улыбается.
- Разумеется, на первом месте рисунок или персонажи. Иногда мне приходят в голову идеи о появлении новых персонажей или о их характерах. Как только наберёшь персонажей, история начинает развиваться словно сама по себе. Главное, я влюбляюсь в персонажей, как будто они реальны.
- Эй, я не хочу проигрывать.
Он закрывает глаза и устало трёт виски. Голос у Хицугаи резкий - слишком рано начал ломаться. А у ребят из Каракуры, и у Ичиго - первого, слишком рано начала ломаться судьба.
- Я не хочу ей проигрывать, - повторяет Хицугая и смотрит угрюмо исподлобья. Халибел держится чуть поодаль, изредка без интереса поглядывая в их сторону из-под светлых ресниц. Халибел тоже не хочет проигрывать, и выразительно молчит об этом.
- Проигрывать не хочет никто, Хицугая-кун, - ласково улыбается Айзен. Хицугая сжимает зубы и чуть щурит глаза, и кажется, собирается что-то ответить...
- Я всё равно сделаю всё так, как планировал. Уйдите прочь, - просит он, не открывая глаз.
- Я не собираюсь проигрывать, - с упрямством ребёнка бросает Хицугая прежде, чем уйти.
Есть и те, кто, пожалуй, хотел проиграть. Он растирает в тушечнице новый чёрный брусок. Он берёт белый лист бумаги и выводит на нём чёрные судьбы. Медленно открывающиеся глаза. Медленно поднимающаяся рука. Последний штрих - резкий, широкий, фальшивые линии иероглифов "шорох". Улькиорра молчит и смотрит на него, и глаза у него совсем змеиные - мало того, что не мигают, а, кажется, вообще не видят, на что уставились.
- Это больно... так умирать? - спрашивает он тихо.
И Улькиорра отвечает.
- Не больнее, чем рвать законченный рисунок.
Он поднимается из-за стола, стремительно прижимает Улькиорру к себе, чтобы увериться, что вот он, живой, настоящий...
- Прости... я правда не хотел вот так убивать тебя!.. ведь ты живой, живее многих прочих!.. ты вправду стал слишком реальным...
Улькиорра молчит, и не сводит глаз, и безэмоциональным жестом отстраняет его, и руки у него холодные.
- Я верну тебя к жизни переродившимся в Соул Сосайети... или нет, лучше в Каракуре, хочешь? - говорит он торопливо. Ему кажется, он виноват. Ему кажется, на том рисунке он убил человека.
- Я хотел, чтобы всё закончилось, - говорит Улькиорра.
Он дал этому арранкару такое имя - самому не выговорить. Он нарисовал этого арранкара таким - больше всех прочих похожим на бумажный рисунок. Он хочет коснуться этого арранкара, сжать в ободряющем жесте его руку - но боится, что бумага сомнётся.
- Я не хочу возвращаться, - молчит Улькиорра, выводя столбик иероглифов на листе возле себя самого.
Есть и те, кто не желает в него верить. Умница Иноуэ Орихиме, например - не хочет. Он слишком много взвалил на её плечи, но вряд ли она обижается за это. Смерть брата, война и бесконечный звон стали - своё она стерпит всё. Но есть вещи, которые она никогда не простит. Обезумевшего Ичиго - не простит. Рассыпавшуюся светлым порохом реяцу своего тюремщика - не простит. И каждую каплю крови, небрежно уроненную с кисти или выведенную на чьём-то теле острым лезвием фломастера - не простит. Весь этот выдуманный мир для неё реальнее и важнее, чем тот, кто всех их создал, и каждый раз, когда случайно встречается с ним взглядом, Иноуэ Орихиме отводит глаза и закусывает губу.
Есть те, кто научился относиться с философским презрением. Абараи Ренджи давно уверен, что всего лишь играет в театре. Уверен с тех самых пор, когда кровью плевал Ичиго в лицо упрямое "спаси". И если смотреть с этой точки зрения, актёры кажутся забавными, разглагольствует Ренджи, закинув ногу на ногу и лениво прикрыв глаза. Например, Кучики-тайчо, он каждый следующий виток сценария воспринимает с таким лицом, словно сомневается в психическом здоровье сценариста. А играет так, словно и в здоровье режиссёра тоже сомневается. Если про Киру, то он переигрывает, а вот Момо - умница-девочка, у неё отлично выходит...
- Заткнись, - думает он, и на рисунке Сой Фон не моргнув глазом велит своему лейтенанту отсечь ей руку.
- Заткнись! - возмущённо восклицает Ичиго, и пинком спихивает Абараи с кресла. Ичиго подходит к нему, и кладёт руки на затёкшие плечи, и осторожно разминает, дождавшись, когда материалы будут отложены, чтобы ненароком не уронить кляксу на шокированное лицо Омаэды... а руки у Ичиго ощутимо пахнут кровью.
Он резко встаёт, отшвырнув стул назад, прогоняя всех этих "настоящих" прочь взмахом руки, набрасывает на плечи плащ и идёт в круглосуточный супермаркет за бутылкой минералки. Малышка Нелл торопится за ним следом, весело бормоча что-то обо всём, что видит вокруг. В супермаркете он не может удержаться, чтобы не пройти мимо стеллажей с мангой, и раскрывает очередной томик "Блича" на середине. Томик пахнет типографской краской, и все изломанные судьбы, измученные души, которые умеют так беззаботно улыбаться, панибратски щёлкая своего создателя по носу - вот они все, тысячными тиражами в удобном формате, можно взять с собой в дорогу... "Ицыго!" - радостно восклицает Нелл, тыкая пальчиком в нарисованную фигуру, и он вздыхает и покупает этот томик - только ради неё.
Иногда он думает, что будет с предателями. Когда Ичимару улыбается ему особенно раздражающе, он рисует сцену казни, унизительные ошейники, сжимающие горла предателей - он позволяет Ячиру раскрасить ошейники красным, чтобы было ярче. Канаме Тоусен будет стоять спокойно и внимательно вслушиваться в суровую фигуру Комамуры, и внимательно же отворачиваться от отчаянно-упрямого взгляда своего брошенного лейтенанта. Ичимару Гин не сделает ничего. Гину, он уверен, понравится всеобщее внимание, и отчаяние в глазах Рангику, и свежий ветер, который взъерошит серебристые пряди, и даже то, что Ки-ра-не-при-шёл. Айзен Соуске, наверное, до конца не сумеет поверить в то, что это всё происходит с ним. Его злость будет бессильна и оттого отчаянна, и ни один человек из собравшихся его не пожалеет. Момо бы пожалела... раньше.
И на рисунке останется пустое место - пробел, неуравновешенная композиция, ай-яй-яй, как же так... Осторожно, словно боясь своих же движений, он выводит там четвёртую фигуру - и тот же самый ветер треплет его волосы; проводит красную линию под горлом отобранным у Ячиру фломастером - и машинально хватается за шею, и морщится от давящего ощущения огромной тяжести...
Оказывается, вот каково это...
Ичимару поворачивается к нему и дарит ему персональную улыбку - типа ободряющую.
Здесь, на скале правосудия, он ещё больше чувствует себя виноватым. Ему хочется сказать всем этим чёрно-белым наблюдателям - это я, я тот, из-за кого все ваши несчастья! Это я вырвал вас из небытия, соткал вам красные нити судьбы из чёрных линий по белой бумаге! Это я - я заслуживаю казни от тысячи мечей, которые сам сотворил!..
И он сказал бы, честно, но чёртов ошейник давит на горло и не даёт произнести ни слова.
Судорожно вцепившись в ошейник левой рукой, он заносит правую над рисунком. Заштриховать себя - это недолго.
Всегда воинственная маленькая Кучики перехватывает его руку, отбирает чёрный маркер.
- Не надо, пожалуйста, - бормочет она и целует каждый его палец, торопливо, словно обезумев. Ему хочется стереть её слёзы - ему хочется этого каждый раз, когда она плачет, потому что чтобы Кучики Рукия плакала - это неправильно.
- На самом деле, я чертовски устал убивать, - бросает Ичиго, сдвигая листы бумаги и устраиваясь на освободившемся месте. - Но эта история ещё не закончена, ведь так?
Ичиго - он очень красив, когда улыбается, думает он. Ичиго ещё не знает, что в конце этой истории ему суждено умереть и воскреснуть. Сколько раз ты уже умирал, Ичиго, хочет спросить он, и давится словами, застревающими в ошейнике вины.
Мацумото смеётся и целует его в висок. Укитаке улыбается ему ободряюще - совсем не так как Гин, нет. Но Гин, кстати, улыбается тоже, и цепляет к его красному ошейнику красный поводок.
- Ни-ить судьбы... - мурлыкает он, играя тяжёлой полосой.
- Хрен мы тебя так просто отпустим, - рокочет Зараки Кенпачи и скалится в улыбке.
Он уже и не надеется, что это просто сон, который забудется со звонком будильника. Он улыбается всем слишком реальным рисункам в ответ и тянется за новым листом.
Я еще не решил, как закончится сериал. Что касается того, как далеко я рисую - это всегда бывает по-разному. Иногда, когда мне приходит идея новых сцен, я стараюсь в уме соединить сразу несколько наиболее интересным способом. Идеи приходят ко мне беспорядочно. Я могу размышлять о сцене, которая произойдёт в сюжете очень и очень нескоро, и чтоб дойти до неё придется сперва нарисовать множество другого. Если мне хочется нарисовать какую-то сцену, я её обязательно нарисую, но как только дойду до неё...
Вопрос: хорошо?
| 1. нехорошо. | 5 | (10.64%) | |
| 2. хорошо. | 42 | (89.36%) | |
| Всего: | 47 | ||
-
-
14.08.2009 в 18:27Автор, Вы гений, серьезно.
-
-
14.08.2009 в 18:42Восхитительно.
-
-
14.08.2009 в 19:22-
-
14.08.2009 в 20:41-
-
14.08.2009 в 21:59-
-
15.08.2009 в 15:38-
-
15.08.2009 в 15:59Кстати, вот да.
-
-
15.08.2009 в 18:38Смолка, Mr. Hairpin - не печальтесь, я не думаю, что товарищ мангака в реальности _настолько_ впечатлителен.
спасибо ещё раз.
-
-
15.08.2009 в 18:52jhater потрясающе!!!
-
-
15.08.2009 в 18:56спасибо за такую красоту.
-
-
15.08.2009 в 19:25Как мало таких авторов, пишущих без пошлости, шаблонов и глупостей.. У вас есть ещё произведения по хлорке или финалке? *краснеет от собственной наглости*
-
-
15.08.2009 в 19:39Спасибо ещё раз всем прочитавшим и поблагодарившим! жаль, те, кому не понравилось, не сказали, что именно... ну да ладно.
-
-
16.08.2009 в 13:01-
-
12.09.2009 в 20:25-
-
20.09.2009 в 00:44