или прыскучий чай правит миром(с)
Название: Солнце встаёт
Фандом: Блич
Автор: Murury
Бета: Сатанринь
Жанр: психодел, ангст, почти романс
Пейринг: Улькиорра/Ичиго
Рейтинг: NC-17 планируется, пока джен
Состояние: в процессе
Саммари: Айзен победил. Ичиго - холлоуфицирован и отправлен в Уэко насовсем. Не в одиночестве.
Предупреждения: ООС и АУ. Обоснуй минимален. Ересь.
От автора: Обещанное Skata, которое внезапно зацвело буйным цветом и пообещало растянуться на несколько глав.
Итак, глава первая:
читать дальше
Кап.
Кап-кап.
Кап, кап, кап.
«Что за чёрт» - подумал Ичиго.
Было холодно и неудобно. Странно. И между рёбер саднило, будто кто-то медленно поворачивал что-то внутри него. И висок. Чесался.
Он явно что-то потерял. Упустил. Где?..
Кап.
- Куросаки Ичиго.
Он открыл глаза. Мир моргнул, как в каком-то третьесортном кино из Голливуда. Потом начал медленно крениться и задумчиво поворачиваться. Состоял он из тёмного неровного потолка и неясной тени, застывшей где-то… сбоку? Позади?..
Тень двинулась и нависла над ним. У неё были короткие, торчащие во все стороны чёрные волосы и здоровенные зелёные глаза.
«Шиффер?..» - хотел было спросить Ичиго, но губы не двинулись. «Я умер, что ли? - подумал он потом. – И в ад попал, ага».
- Ты проиграл, - сказал Улькиорра, будто мысли его прочитал.
Пока до Ичиго не дошёл смысл сказанного, милосердное подсознание поспешно отключило его мозг.
- Если бы Король этого не хотел, Айзен-сама схлопотал бы кирпич на голову ещё в детстве.
- У тебя есть чувство юмора? – удивился Ичиго.
Улькиорра пожал плечами. Помолчал, глядя в неровный потолок пещеры.
Врагом Шиффера считать не получалось. Никак. Он спал с ним в одной пещере, он выхаживал его, он был, в конце концов, теперь единственным собеседником. Не всегда приятным.
И приказов его ослушаться не выходило.
И было ещё что-то, но каждый раз, когда ичиго думал об этом, оно, как ловкая скользкая рыбёшка, выскальзывало из рук.
Улькиорра вдруг вытянул руку и повел над собой раскрытой ладонью:
- Это, - произнёс он медленно, - это, - продолжил, проведя рукой по заскорузлым бинтам у себя на груди, - и это, - протянул руку и дотронулся до деревянной бусины у Ичиго на шее, заставив его недовольно нахмуриться, - всё – Айзен.
- Не понял, - честно сказал Ичиго. – Не дотрагивайся так неожиданно, блин.
- Ты моя фракция, - напомнил Улькиорра равнодушно, - я могу делать с тобой всё, что понадобится. Хоть салатом из комариных сердечек накормить, Куросаки Ичиго, - он посмотрел на нахмурившегося Ичиго и продолжил: - А это… Айзена-сама больше не существует. Есть Король. Его ты ешь, на нём спишь, им дышишь. Понял?
- Ага, - сказал Ичиго, - Айзен не в курсе был, что ли?
Салат из комариных сердечек в исполнении Улькиорры – это звучало как-то странно смешно. Улькиорра, ловящий комаров и ковыряющийся в трупиках. Улькиорра, режущий укроп и какого-нибудь мелкого Пустого на закуску. «Ох ты блин же» - подумал Ичиго. Если бы он не был уверен, что Улькиорра способен выполнить угрозу, он бы посмеялся.
- В Эспаде все знали. Он – нет.
Ичиго скептически посмотрел на Шиффера:
- Что ж вы его не просветили? Ты ему вроде верен был.
- Да, - Улькиорра помолчал, - был. Потому что Король хотел его себе.
- Стоп. – Ичиго резко сел, - ты что, хочешь сказать…
- Да, - Шиффер посмотрел ему в глаза. Ичиго чуть не поперхнулся – глаза у него были какие-то… по-человечески, что ли? усталые.
Ну что же, хоть кто-то здесь добился своего. Не Айзен и не, уж тем более, Ичиго. Король с чистой совестью свалил на покой, оставив с носом их всех. А ещё Ичиго следовало буквальнее воспринимать как-то брошенные вскользь Урахарой слова: «На Короле держится всё».
И все. Пустые – тоже.
- Спать, - велел Шиффер.
Сонливость навалилась сама собой. Ичиго ещё успел почувствовать, как его удержали за шиворот, не дав стукнуться башкой об землю – и провалился в темноту.
Сны ему в Уэко не снились.
Совсем.
- Тебе холодно, - констатировал Шиффер недовольно, будто Ичиго был в этом виноват.
Ичиго мрачно пробурчал что-то и продолжил сверлить взглядом пустыню. Мёртвую. Он никогда к ней не привыкнет. Он её почти ненавидел. Вернее, почти так же, как Айзена.
Улькиорра приподнял брови – а потом руку. Немного.
Серо ударило как раз рядом с тем местом, где сидел Куросаки, заставив его подскочить на месте. Ичиго резко развернулся, вскакивая на ноги, открыл рот – и наткнулся на спокойный и изучающий взгляд Шиффера. Он как раз разматывал бинты на груди, показывая почерневшие и начавшие гноиться раны. Айзен оживил и собрал его по пылинкам; с остальным ему предоставили разбираться самостоятельно. Четвёрка исчезла, будто её никогда не было.
- Спать будем вместе, - произнёс он. Не спрашивая. – Иди и помоги мне.
Спать… вместе? Если подумать, то с чисто практической точки зрения Шиффер был прав – Ичиго действительно всё ещё жутко мёрз. Уэко – очень холодная пустыня. Но что-то…
Улькиорра аккуратно свернул бинты в рулончик – когда он опустил их на пол, они тут же размотались и легли неопрятной и грязной кучкой.
- Чтоб тебя, - буркнул Ичиго.
В конце концов, Улькиорра всё-таки просил о помощи, пусть и в приказном порядке. Он ходил по краю, не давая Ичиго повода взбунтоваться и держа при этом его под контролем. Улькиорре было уже давно за сто пятьдесят, и за это время он наверняка успел научиться обращаться с неуравновешенными мальчишками .
Ичиго поднялся на ноги, прошёл внутрь пещеры и сорвал с дальней стены кусок тускло фосфоресцирующего голубоватого мха: он был чем-то вроде домашней аптечки, а ещё обладал маленькими колючими иголками. Тряхнул головой – волосы сильно отросли и начали уже раздражать.
Улькиорра ждал.
Куросаки присел перед ним на корточки; запах от ран шёл убойнейший, но он не поморщился. Осторожно принялся стирать гной, выступивший на кожу, стараясь не касаться чужой бледной кожи. Не выходило: если бы Ичиго не знал, что арранкары не болеют, он решил бы, что у Шиффера температура. Эдак под сорок навскидку. Ровно в тот же момент, когда он закончил, Улькиорра крепко ухватил его за плечо и отстранил.
- Хватит, - сказал он.
Реацу была замечательным дезинфектором – бинты остались серыми и грязными на вид, но функцию свою вполне могли выполнять. Это радовало: воду в Уэко было достать сложно, если конечно у тебя не водяной зампакто. Ни у Ичиго, ни у Улькиорры такого не имелось. У Ичиго меч вообще был обломан.
Куросаки молча оттолкнул руку Шиффера и взялся за перевязку – он, в конце концов, когда-то всерьёз готовился к тому, чтобы дать клятву Гиппократа. И выходило у него действительно лучше, чем было.
Улькиорра бросил на него странный взгляд, но ничего не сказал.
За это Ичиго был ему почти благодарен.
Спали они действительно вместе – из-за этого Куросаки долго не мог заснуть. С одной стороны, Шиффер грел, как здоровая печка, но чужое дыхание и близость раздражали: Ичиго вообще редко с кем-то настолько близко соприкасался.
Через неделю он привык.
На стене было уже где-то пятьдесят или шестьдесят царапин. Страдать фигнёй Улькиорра своему фрасьону не мешал.
Сначала Пустая очень веселилась, приняв Ичиго, который маскировал реацу, за полудохлого заблудившегося шинигами. За обед, короче. Потом показался Улькиорра, она заметила дыру у Ичиго между рёбер, – и веселиться перестала.
- Она достаточно ослабела, - сказал Шиффер потом, через пару минут, когда Пустая, похожая на злобную шипастую гусеницу, валялась на песке – тихонько так валялась.
- И что?
- И приятного аппетита, - пожелал Шиффер.
Очень серьёзно пожелал. Отвернулся, провёл неосознанно рукой по дыре у себя на горле.
- Рехнулся?! – Ичиго отпрянул. – Шиффер, она же, блин, разговаривает! – он сделал пару шагов назад и мотнул головой, широко раскрытыми глазами глядя на Улькиорру. – Я не буду. Не буду, слышишь?!
- Слышу, - кивнул Улькиорра.
Тени от скал вытягивались и меняли форму сами собой, будто жили собственной жизнью. «Они и живут» - подумалось Ичиго ни с того ни с сего. А Улькиорра подошёл к уже не шевелящейся гадине, присел около морды-маски. Глаза у Пустой на мгновение загорелись – расширились и закатились снова. «В обморок, что ли, от ужаса грохнулась?» - промелькнула где-то на периферии мысль у Куросаки.
Улькиорра склонил голову, немного нахмурился – и с размаху всадил Пустой ладонь в челюсть, проломив передние зубы у той на маске. Как сам Ичиго когда-то всадил чёртовому маньяку, как сам Шиффер прошиб Ичиго – не так давно! – горло этой самой рукой. Пустая дёрнулась и взвыла, а у Улькиорры в руках остался белёсый влажный язык, похожий на извивающегося червяка.
- Теперь она, блин, не разговаривает, - сказал Улькиорра с непроницаемым лицом. А потом сунул выдранный кусок плоти себе в рот и тщательно прожевал.
Ичиго терялся между желанием сблевануть от зрелища вкупе с перспективой ужина и ещё - по-идиотски заржать – нет, ну серьёзно. Дразнящийся Шиффер будет покруче Айзена с крылышками.
Рассыпаться на голубые неяркие искорки Пустая начала с хвоста. Очень медленно. Улькиорра едва заметно сжал губы, ухватился за какой-то отросток у неё на спине и подтянулся вверх, усевшись сверху. Наклонился над раной, которую оставил Ичиго, широко открыл рот, и…
Ел он с чавкающими, неприличными звуками, совершенно с ним не вязавшимися. Пустая тихо и жутко хрипела, искорки сыпались быстрее, а Улькиорра, улёгшись на живот и обхватив едва заметно дёргающееся тело коленями, с приличной скоростью заглатывал здоровые куски мяса, которые без труда отрывал совершенно человеческими и ровными на вид зубами. На Ичиго он не смотрел, будто вдруг махнул на него рукой.
Зрелище было поганым, но отвести взгляд почему-то не выходило. У Ичиго был маленький фетиш – он любил смотреть на чью-то работу, выполняемую эдак… ну, профессионально, что ли. Улькиорра был более чем профессионален. А ещё чавкал и вообще вёл себя как настоящее животное - если только у животных бывает до такой степени спокойный и сосредоточенный взгляд.
Когда Пустая разложилась наполовину и перестала дёргаться, Улькиорра наконец оторвался от развороченной раны (прожрал он несчастную скотину аж до середины), а Ичиго очнулся от ступора. Вовремя, вообще-то.
Потому что Шиффер, выше пояса весь вывоженный в крови и ещё чём-то (об этом Ичиго не хотел думать) со всей дури толкнул его в плечо. От неожиданности Ичиго послушно свалился, больно долбанувшись затылком о какой-то некстати торчащий из песка камень. Будь он всё ещё человеком, после этого удара можно было бы смело двигать крылышками на небеса.
Ичиго хотел спросить, какого чёрта, но на грудь опустилась немаленькая тяжесть, заставив резко выдохнуть – а потом его руки уже глубоко вдавили в песок чужие колени, а на щёки больно нажали чужие сухие и сильные пальцы. Куросаки задёргался, пытаясь вырваться, невнятно и возмущённо замычал – и Шиффер, спокойно глядя из-под полуопущенных век, нежно и заботливо запихнул ему в глотку истекающий кровью и исходящий реацу кусок мяса.
Выплюнуть дрянь – это был первый порыв. Второму названия и осмысленного определения не было. Ичиго, сам от себя тихо офигевая, самозабвенно сглатывал текущую в горло кровь, жевал мягкое, нежное и, чёрт возьми, сырое мясо, жадно втягивал реацу – умение пришло само собой. Потом он приподнял голову, и, чувствуя стекающую по подбородку кровь и не узнавая собственного голоса, прохрипел:
- Ещё.
Улькиорра странно посмотрел на него и, не глядя, дёрнул за болтающийся кусок бинта, торчащий у него на боку. Взял за подбородок и тщательно оттёр лицо Ичиго от крови, заставив его сморщиться, дёрнуться и подумать: «А сам-то?». Сам Улькиорра походил на персонажа какого-то ужастика, под шумок смывшегося от режиссёра.
- Больше нет, - Улькиорра встал и показал рукой на изрытый песок. Ни Пустой, ни трупа Пустой там уже не было.
«В следующий раз будешь меньше выпендриваться» - как наяву услышал Ичиго. Кто сказал, что Улькиорра не может быть мстителен? Теперь голод, раньше затаившийся и почти незаметный, обострился и начал давить на мозги. И дыра между рёбер заболела – так, как будто у Ичиго там вдруг поселился сумасшедший пылесос. Пока не сильно. Пока.
«Но она же разговаривала» - подумалось ему.
«И что?» - пожал плечами кто-то у него в голове. Он сам.
- Если голоден, убивать нельзя ни в коем случае, - менторским тоном говорил Улькиорра, - иначе рассыплется на духовные частицы. Ослабь противника до такой степени, чтобы он не мог шевелиться – и тогда начинай есть. Или сразу начинай, если он достаточно слаб. Понял?
- Понял, - сказал Ичиго.
Если подумать, то какая разница? Протыкает ли он их мечом или дерёт до состояния нестояния – всё равно они подохнут. Иногда Ичиго ловил себя на странно изменившемся мироощущении.
«Я ещё не съел ни одной души, даже от минуса только кусок мяса откусил, - сказал он себе. - И не стану есть»
Мысль, что Пустая, возможно, успела до своей смерти нажраться душ по самое не могу, а он пищевую цепочку завершил, не порадовала. Ой как не порадовала. Сумасшедший пылесос между рёбер заработал сильнее, намекая. А ещё Ичиго чувствовал запах-не-запах. Ощущение. Это было немного похоже на чувство чужой реацу в его бытность шинигами, но тогда оно работало исключительно распознавателем. Теперь же – локатором.
«Добыча, - тупо подумал Ичиго. А потом: - Вот блин»
Шиффер сорвался в сонидо, Куросаки – вслед за ним. Песок будто стал твёрдым, ощущения обострились – Ичиго сначала мчался, сильно наклонившись вперёд, потом задвигался длинными звериными скачками – и это было само по себе до того хорошо, до того правильно, будто нет естественней на свете вещи, чем одному демону гнаться за другим по пустынным барханам, чтобы его сожрать. Реацу была сладковатой и лёгкой – не так давно Ичиго начал различать её по вкусовым оттенкам.
Пустой оказался действительно красивым. Похожий не то на цветок, не то на ажурное насекомое, драпал он тем не менее весьма резво. Пару раз даже сделал попытку зарыться в песок или нырнуть в один из многочисленных «колодцев», которые появлялись там, где ветви кварцевых деревьев срастались под песком неплотно. Не успел. Куда ему до скорости арранкаров?.. Особенно если один из них всё ещё голоден.
Лапки-сочленения-крылышки-лепестки. Из всего этого Пустой состоял, и ломалось-рвалось оно с такой лёгкостью, будто было сделано из бумаги.
Улькиорра на этот раз тихо стоял в сторонке. Мяса не было – было что-то такое хрустящее и вкусное, легко разгрызаемое зубами. Реацу текла потоком, Пустой вопил и скрёб обломками лапок по песку, но Ичиго чувствовал себя настолько обдолбаным от голода и погони, что ему было плевать. Сумасшедший пылесос потихоньку успокаивался и начинал приятно пригревать где-то у сердца. Ичиго сглотнул последний раз и соскочил с полудохлого и уже совсем некрасивого Пустого.
Было не холодно. Не больно. Хорошо.
Куросаки облизнулся, потянулся, попрыгал на месте и ошарашено посмотрел на Улькиорру:
- Что со мной за фигня? – спросил он.
- Ты Пустой, - пожал плечами Улькиорра, - арранкар. Этот мусор разговаривал, кстати, - добавил он. Если бы он не был Улькиоррой Шиффером, его тон наверняка прозвучал бы ехидно.
Пожатие плечами – это любимый жест у Шиффера, - понял Ичиго. И чувство юмора у него есть, только ядовитое и редко вылезающее на свет. А Ичиго – арранкар. Пустой. Чёрт.
«Айзен, - подумал Куросаки, - я знаю, что ты меня слышишь. Я тебя ненавижу. И с этого дня я – сатанист, слышишь меня, бог недоделанный?!»
В небе ехидно громыхнуло, а на голову Ичиго просыпалась оскорбительная струйка песка.
Голод гнал вперёд не хуже, чем иные посулы или боль. Голод здесь и был болью.
Улькиорра медленно оседал на песок. Глаза у него были закрыты, лицо расслаблено, будто он просто засыпал. Ичиго заорал, зовя его – и сам своего голоса не услышал. В уши будто набилась вата, перемешанная с песком: царапанье Ичиго отчётливо ощущал. Он схватился за голову – удушающе медленно, будто его руки пробивались сквозь кисель, свалился на колени – а потом накрыло окончательно.
Это непохоже было на голос, мысль или ещё что-то – это было желание. Живое, всеобъемлющее и огромное, оно давило, вопило и дёргалось изнутри и снаружи, тянуло во все стороны, звало. Какой-то далёкий край сознания Ичиго всё ещё знал, что он – Куросаки Ичиго, но край этот был… далёким, да.
Пожрать, уничтожить.
Изничтожу.
Поглощу.
Ко мне.
Было ощущение прикосновения к чему-то… неизмеримому. Необъятному. Страшнее и древнее, чем Айзен, чем Сейрейтей и Генсей. Теперь Ичиго понял, почему здесь не было дичи. Почему здесь вообще ничего не было.
Накатил дикий, липкий животный Ужас. Куросаки, едва соображая, что делает, подполз к Шифферу на четвереньках, обхватил поперёк туловища и пополз – туда, подальше. Пока Это не обратило внимания на двух букашек поблизости.
Песок тёк под коленями и ладонями, осыпался, Улькиорра висел мёртвым грузом.
Страшно.
Не как в битве, не как перед экзаменом или чем-то ещё – ощущение, что страх становится чем-то вроде всей жизни – Ичиго плохо помнил, как это – не бояться. Какое-то сто пятидесятое чувство всё равно подгоняло его вперёд, пока перевешивая желание лечь и умереть – это тоже способ сбежать, всё-таки.
И Улькиорра.
Всё ещё.
Висел.
Мёртвым.
Грузом.
А потом давление ослабло – ненамного, но получилось хотя бы встать на ноги – и будто открылось второе дыхание. Ичиго почти побежал; так ему казалось – возможно, он плёлся как черепаха или что-то вроде этого. Или нет. Было страшно.
Страшно было и тогда, когда он добрался до скал и доковылял до какой-то пещеры, свалившись у входа. Если бы не маска, он, наверное, разбил бы себе голову. Он не знал точно, сколько шёл, не знал, сколько лежал – вся эта затея с царапинками на стене показалась вдруг какой-то дурацкой насмешкой над самим собой.
Где-то у руки что-то шевельнулось. Ичиго, не глядя, ухватил это (оно было живое, съедобное и мягкое – а на остальное он сейчас плевать хотел) рукой, как пирожок, и сожрал, чуть не сломав зубы об не успевшую раствориться маску.
«Заедаю стресс» - подумал Куросаки со странным недоумением. Откуда это?..
Теперь шевеление было с другой стороны. Ни съесть, ни напасть, ни убежать оно желания не вызывало. Методом исключения выходил Улькиорра. Ичиго мысленно его послал и закрыл глаза. Живой, тёплый – и фиг с ним.
- Мы живы? – хрипло поинтересовался Улькиорра у нависающего свода. - Я знаю, что ты в сознании.
- Нет, блин. Давно уже, - Ичиго был готов уже и Айзену молиться, чтоб только он замолчал и дал ему поизображать из себя кисель.
- Ясно, - сказал Улькиорра. И приказал, уже твердо, как будто Ичиго ещё сам не понял: - Отдыхаем.
- Пошёл ты, - ответил он, переворачиваясь и привычно обхватывая более высокого Шиффера руками за пояс и устраиваясь так, чтобы было теплее. Холод он чувствовал уже куда меньше, но привычка давала о себе знать. Привычка, блин. С этим в обнимку спать.
- Замолчи, - Улькиорра прикрыл глаза, прижимая его к себе за плечи.
Серая долина, не омрачённая ни кварцевыми деревцами, ни скалами, ни даже обычными пустынными барханами обманчиво-приглашающе раскинулась где-то внизу (о чёрт, он что, в гору от этой дряни полз?!), обещая добычу, сытость и спокойствие.
Мысленно Куросаки послал и её тоже.
Где-то вдали так мило сердцу завыл какой-то ополоумевший Пустой, что Ичиго чуть не прослезился от умиления.
Тишины не было. Улькиорра мерно дышал в макушку, и откуда-то изнутри поднялось полузабытое ощущение дома.
Вот теперь ему стало действительно жутко.
- Эй, Улькиорра, - окликнул Ичиго. - Что это было, вчера… позавчера… блин, ты понял, короче.
- Не знаю.
- Что?
Улькиорра помолчал.
- Сейчас его нет, - он показал рукой в сторону совершенно таких же, как и по всему Уэко, барханов.
Вчера там была плоская серая шепчущая долина. Сейчас, усевшись задом на какую-то скалу, гнусаво выводил что-то неизвестный истории адьюкас. До Ичиго медленно доходило.
- Это что, - спросил он тихо, - Пустой был, да? Такой?!
- Не знаю, - повторил Улькиорра, - бывает и хуже. Тут много чего водится.
- Круто, - сказал Ичиго.
Много чего, значит.
Когда-то безумно давно он скакал по этим пескам в компании таких же восторженных недоумков и правда думал, что ещё чуть-чуть, и доберётся до огромного белого города, походящего издалека на мусульманский храм. И добрался ведь, блин. Дуракам везёт.
Луна в Уэко была огромная, будто тут когда-то побывал незабвенный гайдзинский Брюс Всемогущий со своей подружкой.
А солнце – холодное и маленькое, вечно полускрытое за пеленой облаков.
Когда однажды утром вдруг наступил рассвет, неяркий, грязно-оранжевый, Ичиго решил, что началось что-то вроде конца света. Он подскочил, выпутался из рук Шиффера, растолкал его, и, глядя широко раскрытыми глазами, молча показал на небо, видное у входа в пещеру.
- Что? - спросил Шиффер.
- Солнце, - сказал Ичиго тихо.
Глаза у него были широко раскрыты, брови - странно заломлены вверх. Его палец указывал в небо, а на щеке виднелся красный след после сна.
Шиффер… фыркнул?
- И ты меня за этим разбудил? – «мусор» ненавязчиво и очень явно повисло в воздухе. Ичиго молчал. – Думал, его здесь нет?
- Так… говорили.
- Вздор, - отрезал Шиффер. Потом добавил: - Полгода – ночь, полгода – день, – помолчал и привычно приказал: - Спать. Я не собираюсь с тобой возиться, если ты свалишься на охоте.
Улькиорра бесцеремонно сгрёб его в охапку и тут же уснул. Он всегда засыпал мгновенно – и просыпался так же, если чувствовал чужую реацу. Ичиго же приходилось его расталкивать.
В неровном, туманном оранжевом свете Уэко Мундо куда больше походило на царство мёртвых. И стояла тишина: не такая, как в серой долине, а будто здесь тоже действовало правило, из-за которого на рассвете всегда бывает тишина.
Последним, что Ичиго увидел перед тем как заснуть, были капельки росы, выступившие на стене у входа. Они скатывались вниз и сияли на солнце.
Фандом: Блич
Автор: Murury
Бета: Сатанринь
Жанр: психодел, ангст, почти романс
Пейринг: Улькиорра/Ичиго
Рейтинг: NC-17 планируется, пока джен
Состояние: в процессе
Саммари: Айзен победил. Ичиго - холлоуфицирован и отправлен в Уэко насовсем. Не в одиночестве.
Предупреждения: ООС и АУ. Обоснуй минимален. Ересь.
От автора: Обещанное Skata, которое внезапно зацвело буйным цветом и пообещало растянуться на несколько глав.
Итак, глава первая:
читать дальше
Кап.
Кап-кап.
Кап, кап, кап.
«Что за чёрт» - подумал Ичиго.
Было холодно и неудобно. Странно. И между рёбер саднило, будто кто-то медленно поворачивал что-то внутри него. И висок. Чесался.
Он явно что-то потерял. Упустил. Где?..
Кап.
- Куросаки Ичиго.
Он открыл глаза. Мир моргнул, как в каком-то третьесортном кино из Голливуда. Потом начал медленно крениться и задумчиво поворачиваться. Состоял он из тёмного неровного потолка и неясной тени, застывшей где-то… сбоку? Позади?..
Тень двинулась и нависла над ним. У неё были короткие, торчащие во все стороны чёрные волосы и здоровенные зелёные глаза.
«Шиффер?..» - хотел было спросить Ичиго, но губы не двинулись. «Я умер, что ли? - подумал он потом. – И в ад попал, ага».
- Ты проиграл, - сказал Улькиорра, будто мысли его прочитал.
Пока до Ичиго не дошёл смысл сказанного, милосердное подсознание поспешно отключило его мозг.
- Если бы Король этого не хотел, Айзен-сама схлопотал бы кирпич на голову ещё в детстве.
- У тебя есть чувство юмора? – удивился Ичиго.
Улькиорра пожал плечами. Помолчал, глядя в неровный потолок пещеры.
Врагом Шиффера считать не получалось. Никак. Он спал с ним в одной пещере, он выхаживал его, он был, в конце концов, теперь единственным собеседником. Не всегда приятным.
И приказов его ослушаться не выходило.
И было ещё что-то, но каждый раз, когда ичиго думал об этом, оно, как ловкая скользкая рыбёшка, выскальзывало из рук.
Улькиорра вдруг вытянул руку и повел над собой раскрытой ладонью:
- Это, - произнёс он медленно, - это, - продолжил, проведя рукой по заскорузлым бинтам у себя на груди, - и это, - протянул руку и дотронулся до деревянной бусины у Ичиго на шее, заставив его недовольно нахмуриться, - всё – Айзен.
- Не понял, - честно сказал Ичиго. – Не дотрагивайся так неожиданно, блин.
- Ты моя фракция, - напомнил Улькиорра равнодушно, - я могу делать с тобой всё, что понадобится. Хоть салатом из комариных сердечек накормить, Куросаки Ичиго, - он посмотрел на нахмурившегося Ичиго и продолжил: - А это… Айзена-сама больше не существует. Есть Король. Его ты ешь, на нём спишь, им дышишь. Понял?
- Ага, - сказал Ичиго, - Айзен не в курсе был, что ли?
Салат из комариных сердечек в исполнении Улькиорры – это звучало как-то странно смешно. Улькиорра, ловящий комаров и ковыряющийся в трупиках. Улькиорра, режущий укроп и какого-нибудь мелкого Пустого на закуску. «Ох ты блин же» - подумал Ичиго. Если бы он не был уверен, что Улькиорра способен выполнить угрозу, он бы посмеялся.
- В Эспаде все знали. Он – нет.
Ичиго скептически посмотрел на Шиффера:
- Что ж вы его не просветили? Ты ему вроде верен был.
- Да, - Улькиорра помолчал, - был. Потому что Король хотел его себе.
- Стоп. – Ичиго резко сел, - ты что, хочешь сказать…
- Да, - Шиффер посмотрел ему в глаза. Ичиго чуть не поперхнулся – глаза у него были какие-то… по-человечески, что ли? усталые.
Ну что же, хоть кто-то здесь добился своего. Не Айзен и не, уж тем более, Ичиго. Король с чистой совестью свалил на покой, оставив с носом их всех. А ещё Ичиго следовало буквальнее воспринимать как-то брошенные вскользь Урахарой слова: «На Короле держится всё».
И все. Пустые – тоже.
- Спать, - велел Шиффер.
Сонливость навалилась сама собой. Ичиго ещё успел почувствовать, как его удержали за шиворот, не дав стукнуться башкой об землю – и провалился в темноту.
Сны ему в Уэко не снились.
Совсем.
- Тебе холодно, - констатировал Шиффер недовольно, будто Ичиго был в этом виноват.
Ичиго мрачно пробурчал что-то и продолжил сверлить взглядом пустыню. Мёртвую. Он никогда к ней не привыкнет. Он её почти ненавидел. Вернее, почти так же, как Айзена.
Улькиорра приподнял брови – а потом руку. Немного.
Серо ударило как раз рядом с тем местом, где сидел Куросаки, заставив его подскочить на месте. Ичиго резко развернулся, вскакивая на ноги, открыл рот – и наткнулся на спокойный и изучающий взгляд Шиффера. Он как раз разматывал бинты на груди, показывая почерневшие и начавшие гноиться раны. Айзен оживил и собрал его по пылинкам; с остальным ему предоставили разбираться самостоятельно. Четвёрка исчезла, будто её никогда не было.
- Спать будем вместе, - произнёс он. Не спрашивая. – Иди и помоги мне.
Спать… вместе? Если подумать, то с чисто практической точки зрения Шиффер был прав – Ичиго действительно всё ещё жутко мёрз. Уэко – очень холодная пустыня. Но что-то…
Улькиорра аккуратно свернул бинты в рулончик – когда он опустил их на пол, они тут же размотались и легли неопрятной и грязной кучкой.
- Чтоб тебя, - буркнул Ичиго.
В конце концов, Улькиорра всё-таки просил о помощи, пусть и в приказном порядке. Он ходил по краю, не давая Ичиго повода взбунтоваться и держа при этом его под контролем. Улькиорре было уже давно за сто пятьдесят, и за это время он наверняка успел научиться обращаться с неуравновешенными мальчишками .
Ичиго поднялся на ноги, прошёл внутрь пещеры и сорвал с дальней стены кусок тускло фосфоресцирующего голубоватого мха: он был чем-то вроде домашней аптечки, а ещё обладал маленькими колючими иголками. Тряхнул головой – волосы сильно отросли и начали уже раздражать.
Улькиорра ждал.
Куросаки присел перед ним на корточки; запах от ран шёл убойнейший, но он не поморщился. Осторожно принялся стирать гной, выступивший на кожу, стараясь не касаться чужой бледной кожи. Не выходило: если бы Ичиго не знал, что арранкары не болеют, он решил бы, что у Шиффера температура. Эдак под сорок навскидку. Ровно в тот же момент, когда он закончил, Улькиорра крепко ухватил его за плечо и отстранил.
- Хватит, - сказал он.
Реацу была замечательным дезинфектором – бинты остались серыми и грязными на вид, но функцию свою вполне могли выполнять. Это радовало: воду в Уэко было достать сложно, если конечно у тебя не водяной зампакто. Ни у Ичиго, ни у Улькиорры такого не имелось. У Ичиго меч вообще был обломан.
Куросаки молча оттолкнул руку Шиффера и взялся за перевязку – он, в конце концов, когда-то всерьёз готовился к тому, чтобы дать клятву Гиппократа. И выходило у него действительно лучше, чем было.
Улькиорра бросил на него странный взгляд, но ничего не сказал.
За это Ичиго был ему почти благодарен.
Спали они действительно вместе – из-за этого Куросаки долго не мог заснуть. С одной стороны, Шиффер грел, как здоровая печка, но чужое дыхание и близость раздражали: Ичиго вообще редко с кем-то настолько близко соприкасался.
Через неделю он привык.
На стене было уже где-то пятьдесят или шестьдесят царапин. Страдать фигнёй Улькиорра своему фрасьону не мешал.
Сначала Пустая очень веселилась, приняв Ичиго, который маскировал реацу, за полудохлого заблудившегося шинигами. За обед, короче. Потом показался Улькиорра, она заметила дыру у Ичиго между рёбер, – и веселиться перестала.
- Она достаточно ослабела, - сказал Шиффер потом, через пару минут, когда Пустая, похожая на злобную шипастую гусеницу, валялась на песке – тихонько так валялась.
- И что?
- И приятного аппетита, - пожелал Шиффер.
Очень серьёзно пожелал. Отвернулся, провёл неосознанно рукой по дыре у себя на горле.
- Рехнулся?! – Ичиго отпрянул. – Шиффер, она же, блин, разговаривает! – он сделал пару шагов назад и мотнул головой, широко раскрытыми глазами глядя на Улькиорру. – Я не буду. Не буду, слышишь?!
- Слышу, - кивнул Улькиорра.
Тени от скал вытягивались и меняли форму сами собой, будто жили собственной жизнью. «Они и живут» - подумалось Ичиго ни с того ни с сего. А Улькиорра подошёл к уже не шевелящейся гадине, присел около морды-маски. Глаза у Пустой на мгновение загорелись – расширились и закатились снова. «В обморок, что ли, от ужаса грохнулась?» - промелькнула где-то на периферии мысль у Куросаки.
Улькиорра склонил голову, немного нахмурился – и с размаху всадил Пустой ладонь в челюсть, проломив передние зубы у той на маске. Как сам Ичиго когда-то всадил чёртовому маньяку, как сам Шиффер прошиб Ичиго – не так давно! – горло этой самой рукой. Пустая дёрнулась и взвыла, а у Улькиорры в руках остался белёсый влажный язык, похожий на извивающегося червяка.
- Теперь она, блин, не разговаривает, - сказал Улькиорра с непроницаемым лицом. А потом сунул выдранный кусок плоти себе в рот и тщательно прожевал.
Ичиго терялся между желанием сблевануть от зрелища вкупе с перспективой ужина и ещё - по-идиотски заржать – нет, ну серьёзно. Дразнящийся Шиффер будет покруче Айзена с крылышками.
Рассыпаться на голубые неяркие искорки Пустая начала с хвоста. Очень медленно. Улькиорра едва заметно сжал губы, ухватился за какой-то отросток у неё на спине и подтянулся вверх, усевшись сверху. Наклонился над раной, которую оставил Ичиго, широко открыл рот, и…
Ел он с чавкающими, неприличными звуками, совершенно с ним не вязавшимися. Пустая тихо и жутко хрипела, искорки сыпались быстрее, а Улькиорра, улёгшись на живот и обхватив едва заметно дёргающееся тело коленями, с приличной скоростью заглатывал здоровые куски мяса, которые без труда отрывал совершенно человеческими и ровными на вид зубами. На Ичиго он не смотрел, будто вдруг махнул на него рукой.
Зрелище было поганым, но отвести взгляд почему-то не выходило. У Ичиго был маленький фетиш – он любил смотреть на чью-то работу, выполняемую эдак… ну, профессионально, что ли. Улькиорра был более чем профессионален. А ещё чавкал и вообще вёл себя как настоящее животное - если только у животных бывает до такой степени спокойный и сосредоточенный взгляд.
Когда Пустая разложилась наполовину и перестала дёргаться, Улькиорра наконец оторвался от развороченной раны (прожрал он несчастную скотину аж до середины), а Ичиго очнулся от ступора. Вовремя, вообще-то.
Потому что Шиффер, выше пояса весь вывоженный в крови и ещё чём-то (об этом Ичиго не хотел думать) со всей дури толкнул его в плечо. От неожиданности Ичиго послушно свалился, больно долбанувшись затылком о какой-то некстати торчащий из песка камень. Будь он всё ещё человеком, после этого удара можно было бы смело двигать крылышками на небеса.
Ичиго хотел спросить, какого чёрта, но на грудь опустилась немаленькая тяжесть, заставив резко выдохнуть – а потом его руки уже глубоко вдавили в песок чужие колени, а на щёки больно нажали чужие сухие и сильные пальцы. Куросаки задёргался, пытаясь вырваться, невнятно и возмущённо замычал – и Шиффер, спокойно глядя из-под полуопущенных век, нежно и заботливо запихнул ему в глотку истекающий кровью и исходящий реацу кусок мяса.
Выплюнуть дрянь – это был первый порыв. Второму названия и осмысленного определения не было. Ичиго, сам от себя тихо офигевая, самозабвенно сглатывал текущую в горло кровь, жевал мягкое, нежное и, чёрт возьми, сырое мясо, жадно втягивал реацу – умение пришло само собой. Потом он приподнял голову, и, чувствуя стекающую по подбородку кровь и не узнавая собственного голоса, прохрипел:
- Ещё.
Улькиорра странно посмотрел на него и, не глядя, дёрнул за болтающийся кусок бинта, торчащий у него на боку. Взял за подбородок и тщательно оттёр лицо Ичиго от крови, заставив его сморщиться, дёрнуться и подумать: «А сам-то?». Сам Улькиорра походил на персонажа какого-то ужастика, под шумок смывшегося от режиссёра.
- Больше нет, - Улькиорра встал и показал рукой на изрытый песок. Ни Пустой, ни трупа Пустой там уже не было.
«В следующий раз будешь меньше выпендриваться» - как наяву услышал Ичиго. Кто сказал, что Улькиорра не может быть мстителен? Теперь голод, раньше затаившийся и почти незаметный, обострился и начал давить на мозги. И дыра между рёбер заболела – так, как будто у Ичиго там вдруг поселился сумасшедший пылесос. Пока не сильно. Пока.
«Но она же разговаривала» - подумалось ему.
«И что?» - пожал плечами кто-то у него в голове. Он сам.
- Если голоден, убивать нельзя ни в коем случае, - менторским тоном говорил Улькиорра, - иначе рассыплется на духовные частицы. Ослабь противника до такой степени, чтобы он не мог шевелиться – и тогда начинай есть. Или сразу начинай, если он достаточно слаб. Понял?
- Понял, - сказал Ичиго.
Если подумать, то какая разница? Протыкает ли он их мечом или дерёт до состояния нестояния – всё равно они подохнут. Иногда Ичиго ловил себя на странно изменившемся мироощущении.
«Я ещё не съел ни одной души, даже от минуса только кусок мяса откусил, - сказал он себе. - И не стану есть»
Мысль, что Пустая, возможно, успела до своей смерти нажраться душ по самое не могу, а он пищевую цепочку завершил, не порадовала. Ой как не порадовала. Сумасшедший пылесос между рёбер заработал сильнее, намекая. А ещё Ичиго чувствовал запах-не-запах. Ощущение. Это было немного похоже на чувство чужой реацу в его бытность шинигами, но тогда оно работало исключительно распознавателем. Теперь же – локатором.
«Добыча, - тупо подумал Ичиго. А потом: - Вот блин»
Шиффер сорвался в сонидо, Куросаки – вслед за ним. Песок будто стал твёрдым, ощущения обострились – Ичиго сначала мчался, сильно наклонившись вперёд, потом задвигался длинными звериными скачками – и это было само по себе до того хорошо, до того правильно, будто нет естественней на свете вещи, чем одному демону гнаться за другим по пустынным барханам, чтобы его сожрать. Реацу была сладковатой и лёгкой – не так давно Ичиго начал различать её по вкусовым оттенкам.
Пустой оказался действительно красивым. Похожий не то на цветок, не то на ажурное насекомое, драпал он тем не менее весьма резво. Пару раз даже сделал попытку зарыться в песок или нырнуть в один из многочисленных «колодцев», которые появлялись там, где ветви кварцевых деревьев срастались под песком неплотно. Не успел. Куда ему до скорости арранкаров?.. Особенно если один из них всё ещё голоден.
Лапки-сочленения-крылышки-лепестки. Из всего этого Пустой состоял, и ломалось-рвалось оно с такой лёгкостью, будто было сделано из бумаги.
Улькиорра на этот раз тихо стоял в сторонке. Мяса не было – было что-то такое хрустящее и вкусное, легко разгрызаемое зубами. Реацу текла потоком, Пустой вопил и скрёб обломками лапок по песку, но Ичиго чувствовал себя настолько обдолбаным от голода и погони, что ему было плевать. Сумасшедший пылесос потихоньку успокаивался и начинал приятно пригревать где-то у сердца. Ичиго сглотнул последний раз и соскочил с полудохлого и уже совсем некрасивого Пустого.
Было не холодно. Не больно. Хорошо.
Куросаки облизнулся, потянулся, попрыгал на месте и ошарашено посмотрел на Улькиорру:
- Что со мной за фигня? – спросил он.
- Ты Пустой, - пожал плечами Улькиорра, - арранкар. Этот мусор разговаривал, кстати, - добавил он. Если бы он не был Улькиоррой Шиффером, его тон наверняка прозвучал бы ехидно.
Пожатие плечами – это любимый жест у Шиффера, - понял Ичиго. И чувство юмора у него есть, только ядовитое и редко вылезающее на свет. А Ичиго – арранкар. Пустой. Чёрт.
«Айзен, - подумал Куросаки, - я знаю, что ты меня слышишь. Я тебя ненавижу. И с этого дня я – сатанист, слышишь меня, бог недоделанный?!»
В небе ехидно громыхнуло, а на голову Ичиго просыпалась оскорбительная струйка песка.
Голод гнал вперёд не хуже, чем иные посулы или боль. Голод здесь и был болью.
Улькиорра медленно оседал на песок. Глаза у него были закрыты, лицо расслаблено, будто он просто засыпал. Ичиго заорал, зовя его – и сам своего голоса не услышал. В уши будто набилась вата, перемешанная с песком: царапанье Ичиго отчётливо ощущал. Он схватился за голову – удушающе медленно, будто его руки пробивались сквозь кисель, свалился на колени – а потом накрыло окончательно.
Это непохоже было на голос, мысль или ещё что-то – это было желание. Живое, всеобъемлющее и огромное, оно давило, вопило и дёргалось изнутри и снаружи, тянуло во все стороны, звало. Какой-то далёкий край сознания Ичиго всё ещё знал, что он – Куросаки Ичиго, но край этот был… далёким, да.
Пожрать, уничтожить.
Изничтожу.
Поглощу.
Ко мне.
Было ощущение прикосновения к чему-то… неизмеримому. Необъятному. Страшнее и древнее, чем Айзен, чем Сейрейтей и Генсей. Теперь Ичиго понял, почему здесь не было дичи. Почему здесь вообще ничего не было.
Накатил дикий, липкий животный Ужас. Куросаки, едва соображая, что делает, подполз к Шифферу на четвереньках, обхватил поперёк туловища и пополз – туда, подальше. Пока Это не обратило внимания на двух букашек поблизости.
Песок тёк под коленями и ладонями, осыпался, Улькиорра висел мёртвым грузом.
Страшно.
Не как в битве, не как перед экзаменом или чем-то ещё – ощущение, что страх становится чем-то вроде всей жизни – Ичиго плохо помнил, как это – не бояться. Какое-то сто пятидесятое чувство всё равно подгоняло его вперёд, пока перевешивая желание лечь и умереть – это тоже способ сбежать, всё-таки.
И Улькиорра.
Всё ещё.
Висел.
Мёртвым.
Грузом.
А потом давление ослабло – ненамного, но получилось хотя бы встать на ноги – и будто открылось второе дыхание. Ичиго почти побежал; так ему казалось – возможно, он плёлся как черепаха или что-то вроде этого. Или нет. Было страшно.
Страшно было и тогда, когда он добрался до скал и доковылял до какой-то пещеры, свалившись у входа. Если бы не маска, он, наверное, разбил бы себе голову. Он не знал точно, сколько шёл, не знал, сколько лежал – вся эта затея с царапинками на стене показалась вдруг какой-то дурацкой насмешкой над самим собой.
Где-то у руки что-то шевельнулось. Ичиго, не глядя, ухватил это (оно было живое, съедобное и мягкое – а на остальное он сейчас плевать хотел) рукой, как пирожок, и сожрал, чуть не сломав зубы об не успевшую раствориться маску.
«Заедаю стресс» - подумал Куросаки со странным недоумением. Откуда это?..
Теперь шевеление было с другой стороны. Ни съесть, ни напасть, ни убежать оно желания не вызывало. Методом исключения выходил Улькиорра. Ичиго мысленно его послал и закрыл глаза. Живой, тёплый – и фиг с ним.
- Мы живы? – хрипло поинтересовался Улькиорра у нависающего свода. - Я знаю, что ты в сознании.
- Нет, блин. Давно уже, - Ичиго был готов уже и Айзену молиться, чтоб только он замолчал и дал ему поизображать из себя кисель.
- Ясно, - сказал Улькиорра. И приказал, уже твердо, как будто Ичиго ещё сам не понял: - Отдыхаем.
- Пошёл ты, - ответил он, переворачиваясь и привычно обхватывая более высокого Шиффера руками за пояс и устраиваясь так, чтобы было теплее. Холод он чувствовал уже куда меньше, но привычка давала о себе знать. Привычка, блин. С этим в обнимку спать.
- Замолчи, - Улькиорра прикрыл глаза, прижимая его к себе за плечи.
Серая долина, не омрачённая ни кварцевыми деревцами, ни скалами, ни даже обычными пустынными барханами обманчиво-приглашающе раскинулась где-то внизу (о чёрт, он что, в гору от этой дряни полз?!), обещая добычу, сытость и спокойствие.
Мысленно Куросаки послал и её тоже.
Где-то вдали так мило сердцу завыл какой-то ополоумевший Пустой, что Ичиго чуть не прослезился от умиления.
Тишины не было. Улькиорра мерно дышал в макушку, и откуда-то изнутри поднялось полузабытое ощущение дома.
Вот теперь ему стало действительно жутко.
- Эй, Улькиорра, - окликнул Ичиго. - Что это было, вчера… позавчера… блин, ты понял, короче.
- Не знаю.
- Что?
Улькиорра помолчал.
- Сейчас его нет, - он показал рукой в сторону совершенно таких же, как и по всему Уэко, барханов.
Вчера там была плоская серая шепчущая долина. Сейчас, усевшись задом на какую-то скалу, гнусаво выводил что-то неизвестный истории адьюкас. До Ичиго медленно доходило.
- Это что, - спросил он тихо, - Пустой был, да? Такой?!
- Не знаю, - повторил Улькиорра, - бывает и хуже. Тут много чего водится.
- Круто, - сказал Ичиго.
Много чего, значит.
Когда-то безумно давно он скакал по этим пескам в компании таких же восторженных недоумков и правда думал, что ещё чуть-чуть, и доберётся до огромного белого города, походящего издалека на мусульманский храм. И добрался ведь, блин. Дуракам везёт.
Луна в Уэко была огромная, будто тут когда-то побывал незабвенный гайдзинский Брюс Всемогущий со своей подружкой.
А солнце – холодное и маленькое, вечно полускрытое за пеленой облаков.
Когда однажды утром вдруг наступил рассвет, неяркий, грязно-оранжевый, Ичиго решил, что началось что-то вроде конца света. Он подскочил, выпутался из рук Шиффера, растолкал его, и, глядя широко раскрытыми глазами, молча показал на небо, видное у входа в пещеру.
- Что? - спросил Шиффер.
- Солнце, - сказал Ичиго тихо.
Глаза у него были широко раскрыты, брови - странно заломлены вверх. Его палец указывал в небо, а на щеке виднелся красный след после сна.
Шиффер… фыркнул?
- И ты меня за этим разбудил? – «мусор» ненавязчиво и очень явно повисло в воздухе. Ичиго молчал. – Думал, его здесь нет?
- Так… говорили.
- Вздор, - отрезал Шиффер. Потом добавил: - Полгода – ночь, полгода – день, – помолчал и привычно приказал: - Спать. Я не собираюсь с тобой возиться, если ты свалишься на охоте.
Улькиорра бесцеремонно сгрёб его в охапку и тут же уснул. Он всегда засыпал мгновенно – и просыпался так же, если чувствовал чужую реацу. Ичиго же приходилось его расталкивать.
В неровном, туманном оранжевом свете Уэко Мундо куда больше походило на царство мёртвых. И стояла тишина: не такая, как в серой долине, а будто здесь тоже действовало правило, из-за которого на рассвете всегда бывает тишина.
Последним, что Ичиго увидел перед тем как заснуть, были капельки росы, выступившие на стене у входа. Они скатывались вниз и сияли на солнце.
Вопрос: Нравится?
| 1. Да | 36 | (92.31%) | |
| 2. Нет | 3 | (7.69%) | |
| Всего: | 39 | ||
@темы: слэш, Улькиорра Шиффер, Куросаки Ичиго, ангст, G, Фанфики
-
-
26.03.2011 в 20:09-
-
27.03.2011 в 03:25-
-
27.03.2011 в 14:40-
-
27.03.2011 в 20:46echavarriaanna Благодарю) Это же здорово!
-
-
28.03.2011 в 16:32Да, не разрешите ли утащить на сообщество Мышь и Клубника ?
-
-
30.03.2011 в 19:55-
-
30.03.2011 в 20:29