[Murury]

Название: Вера, спирт и реинкарнации
Автор: Murury
Бета: Сатанринь
Фандом: Блич
Пейринг: Хичиго/Ичиго
Рейтинг: NC-17
Жанр: Сюр, ангст
Саммари: «Мало ли, что я говорил. Если я скажу, что я испытание, посланное тебе с небес Господом, ты мне поверишь? Или что я Санта, решивший лично проследить за твоим поведением, Не Очень-то Хороший Мальчик Ичиго»
Предупреждения: слегка АУ, и кажется, всё-таки ООС. Недообоснуй.
Дисклеймер: Не моё


1. Вера
- Ты католик.
Это звучало определённо утвердительно и обвиняюще.
- И что?
- Католик... – повторили вновь. - Смешно, - задумчиво.
- Что смешного?..
Ичиго раздражал его статус. Статус человека, который даже во сне не может надеяться нырнуть в блаженную темноту и не думать ни о чём. Герой в отставке. С призраками в голове. Иногда Ичиго желал той самой звенящей и приятной пустоты в душе – пустоты, не Пустого.
Хотя бы потому, что с чужим режимом он считаться не желал.
- Да так, - Пустой зевнул, - ничего, кроме того, что в твоей религии меня нет. И многих твоих друзей тоже, кстати, - смешок.
- Тебя это в любом случае не касается.
- Ах, да. Да, да, да, - сказал он, будто вспомнив что-то. Криво улыбнулся, шагнул назад.
- Что? - спросил Ичиго.
- Проснись.
- Что?!
И подскочил.
В постели.
В своей постели.
- Твою мать, - выдохнул Ичиго, упав головой на подушку.
Часы мигнули, показав «04:27». Была несусветная и возмутительная рань. Ичиго взъерошил волосы и повернулся к окну, сонно прищурился на свет фонаря и неуклюже приподнялся на локтях.
Простыня сбилась в ноги, перекрученное одеяло валялось на полу рядом с брюками. Жуткая картина на стене, видная даже в скудном предутреннем свете, как всегда заставила голову разболеться.
А что, хорошее утро выходного. Привычное. Мысль была мрачной, раздражённой и тоже обычной для него в последнее время. Ичиго страстно обнял подушку и попытался заснуть вновь.
У него даже получилось.
Только вот проснувшись через пару часов, он ощутил себя до того замордованным, будто не спал вовсе.
- Чтоб тебя, - буркнул он, усаживаясь и спуская ноги на пол.
Где-то далеко что-то разбилось, вызвав у Ичиго приступ жесточайшей мигрени. Послышался ехидный смешок. Ичиго от души обругал одну нехило портящую жизнь личность и поплёлся в ванную – смывать остатки сна и приводить себя хотя бы к видимости порядка.

2. «В рамках одной среднестатической семьи…»

Хэллоуин, как изредка заявлял Ишшин, был из разряда семейных праздников. Лет до шестнадцати Ичиго не мог понять, почему, зато потом не слишком-то удивился, когда отец, сверкая разрезами на подмышках, явился в фальшивую Каракуру при всём параде.
Праздник нечисти и мертвецов, как же.
Когда в один прекрасный день Ичиго обнаружил забавную зелёную родинку (она напоминала букву «к»), которой у него никогда не было, до него дошло, каким именно боком праздник «семейный».
Урахара делал прекрасные гигаи. Профессионал. Вот и для Ичиго сделал (даже денег не попросил, щедрый какой).
Как раз где-то после знакомства с Кучики-тайчо.
Ичиго не злился – в конце концов, это был единственный способ.Даже если ему о нём забыли сообщить.
На самом деле, это было не очень-то важно.
Был конец октября. Семья, в которой двое были мертвецами, собиралась отмечать свой праздник. Третьего не хватало, но у мёртвых мертвецов праздник бывает только в день смерти.
Когда им приносят на могилу цветы живые и мертвые дети.
Всё это слегка попахивало мазохизмом. Коллективным.

3. Очарование

…Вообще-то, праздник проходил довольно весело. Юзу была затянута по уши в пушистый полосатый комбинезон с хвостом и ушами, Карин сверкала худющими коленками из-под юбки «ведьминского платья», тихо матерясь, когда огромная шляпа съезжала ей на нос. Чего отцу стоило заставить её это напялить, Ичиго и думать не хотел.
Тот, кстати, мелочиться не стал – Ичиго не знал, хохотать ему или рыдать, увидав родного отца в костюме Люцифера. У Ишшина были причуды, а Ичиго любил обтягивающую одежду не просто так.
Сам Ичиго от переодевания уклонился, ссылаясь на здоровенные синяки под глазами, благодаря которым его вполне можно было испугаться в тёмном коридоре.
На фоне отца и сестёр он чувствовал себя немного… не вписывающимся в картинку. Если не считать тех самых синяков, придававших ему поистине мертвецкое очарование.
С точки зрения религии, конечно, их маленький праздник был сущим мракобесием, но с той же самой точки Ичиго давно должен был оказаться в раю безнадёжности, как окрестили Сейрейтей задолго до него.
С некоторых пор его вера несколько пошатнулась.

4. Способы приглашения

А потом у него начала дико, дичайше болеть голова. Аж до темноты в глазах. Будто его тушку ещё раз использовал для бурения асфальта давно сдохший Джаггерджак. Он выпросил у отца таблетку, выпросил прощение у недовольно нахмурившейся Карин и ещё что-то там выпросил у Юзу.
Дополз до своей комнаты, запер дверь, запер окно и рухнул в кровать, мгновенно отключившись.
Телефон на столе вибрировал и вопил гнусавым голосом какого-то мема.
Ичиго спал.

5. Приглашение

- Ку-ку, - сказал Пустой, - а меня на праздник не пригласили. Стыдно, Король.
Ичиго резко сел.
На своей постели. В своей…
- Нифига. Это моя комната.
То, что он принял за противную картину, оказалось всего-навсего дверью, ведущей в никуда. Дверью на стене. Кровать стояла на другой – одна ножка застряла в раме окна. Пустой сидел на его (своём) столе и болтал ногой.
Ичиго хотел было поинтересоваться, что он тут, собственно, делает, но спросил почему-то:
- А картина где?
- Она меня бесит. Утопил.
- Я тоже хотел.
- Ты хотел, а я сделал. Чувствуешь разницу?
- Я не буду с тобой сражаться, - предупредил Ичиго, - у меня голова болит.
- Да кому ты нужен, братец? Я не собираюсь отмечать праздник один, - похоже, Пустой не замечал, как противоречит сам себе.
- А? – Ичиго удивился.
Пустой выжидающе посмотрел на него и постучал ногтем по столешнице. Мимо проплыла полосатая, как комбинезон Юзу, рыбка, и до Ичиго вдруг дошло, что они находятся под водой. Он попытался подавить приступ клаустрофобии.
- Там, - Пустой полуобернулся и ткнул пальцем в дверь, - твой сон. Придумай что-нибудь.
В голову отчаянно полезли ведьмы, кладбище и Франкенштейн. Ичиго уже чувствовал, что пожалеет об этом.
Дверной проём засиял, как в фильме про Мимзи, и жалеть стало поздно.

6. О демонах

- Блядские ведьмы, - неприязненно сплюнул Пустой, - с ними всегда было невозможно договориться.
- Всегда? - переспросил Ичиго.
- Нет, только по пятницам. У них шабаш.
От толпы отделилась высокая женщина с короткой стрижкой и поинтересовалась:
- И какого хрена вы тут забыли?
- Гуляем, - Пустой широко улыбнулся, поднимая руки (так рукоять Зангецу ближе к ладони).
- А вы в курсе, что у нас шабаш? - произнесла ведьма медленно и вкрадчиво, - Нам тут мужики не нужны. Если вы не инкубы, - добавила она, с сомнением оглядев обоих с головы до ног.
- Мы и не рвёмся, - буркнул Ичиго, старательно отводя взгляд от двоих азартно раздевающих друг друга девушек (которым, похоже, было вообще плевать на любых гостей и зрителей)(или уж слишком НЕ плевать).
В каких-то каракулях, выстриженных в траве (всем шабашем они, что ли, с садовыми ножницами ползали?), метался и подвывал слабенький мелкий Пустой с какой-то безотчётно несчастной и грустной маской. Поймав взгляд Ичиго, он с явной надеждой подался вперёд.
Ичиго переглянулся с Пустым. Оба задались вопросом, что именно ведьмы делали с несчастной скотинкой.
Старшая ведьма тем временем решила напомнить о себе:
- Вы на демона не пяльтесь нашего, он стеснительный, - "демон" тоскливо завыл на луну.
- Мы видим, - сказал Ичиго, - и с суицидальными наклонностями, ага.
- А вообще, - Пустой взял его за плечо, - нам пора.
- Стоять, - велела ведьма, ткнув Ичиго под подбородок помелом. От того веяло реацу.
Участницы шабаша с нескрываемым интересом наблюдали за разворачивающимся цирком. Ичиго был немного в шоке – помелом ему ещё не угрожали. Пустой хихикнул.
- А я, - вкрадчиво заявил он, - Козёл.
Ичиго поперхнулся. Складывалось ощущение, что тот сошёл с ума ещё дальше, чем раньше.
Ведьма внезапно неуверенно замерла. Шепотки в толпе прекратились.
- Как, - задрожавшим голосом спросила старшая, - Козёл?
- Да вот, - он пожал плечами, - наведаться решил, поглядеть, кто меня так настойчиво зовёт…
А потом было много ВИЗГА.

7. О парнокопытных

- Ха, - фыркнул Пустой потом, - ведьмы, а Козла испугались. Мельчает поколение.
- А Козёл, - осторожно спросил Ичиго, - это вообще кто?
- Дьявол, – Пустой посмотрел на него, как на врождённого идиота, - ты же католик, чего уставился? – он неуловимо издевательски пожал плечами, - я, положим, бес, стоящий за твоим плечом. А Зангетсу – ангел с крылышками. Представил Старика с крылышками, а?
- Чёрт, - Ичиго зажмурился и мотнул головой.
- Вот и не представляй.
Последнее Пустой произнес со странной серьёзностью.

8.Стыдное

Эпизод с Франкенштейном Ичиго предпочитал не вспоминать.

9.Праздник

Склеп не был особенно мрачным, напоминая скорее большой пыле- и паутиносборник.
- Добро пожаловать, - Пустой приглашающе махнул рукой и отвесил шутовской поклон.
- А хозяева? - спросил Ичиго.
- Ты правда думаешь, что они посмеют? - Пустой ехидно прищурился. - Или боишься, что тебя какой-нибудь монстр сожрёт в темноте? Я спасу тебя, мой Король, - ехидно пообещал он, - как всегда, - презрительно скривился.
- Нехорошо выйдет. И страшнее тебя тут монстров всё равно не водится, кстати, - следующую фразу Ичиго благоразумно проигнорировал.
Пустой недовольно качнулся с пятки на носок и обратно.
- Они холлоуфицировались давно уже, я проверил. Заходи.
- Уж не с твоей ли помощью?..
Ичиго вошёл. Вопрос был риторическим.
Свечку удалось зажечь только с пятой попытки, да и горела она неважно. Кто и зачем оставил её в намертво заделанном склепе, Ичиго не знал, да и не стремился выяснить, на самом-то деле.
Просто пыльная комната, пара отверстий под потолком, два гроба и два идиота, одному из которых всё это снится.
- Что, - с любопытством спросил Ичиго, - у вас тоже бывают праздники?
- Ага. Мы их себе сами устраиваем.
Пустой, который был Зангецу, адским бесом и ещё чёрт знает кем, ощерился и качнул головой. Уселся на пол, привалившись спиной к одному из двух стоящих посреди склепа гробов, потянулся, закинул руки за голову.
Воплощение беспечности.
И наглости.
И…

- Знаешь, я вообще-то планировал Хеллоуин с семьёй провести. Отец обещал разрешить выпить. Немного.
Сидеть, опираясь спиной на чей-то гроб, было не то чтобы неудобно - непривычно. И немного стыдно, но Ичиго утешил себя тем, что хозяева вовсю отмечают Хеллоуин где-нибудь в Уэко, скача по пескам и завывая не хуже давешнего «демона».
- Ты до сих пор у отца спрашиваешься, Твоё Величество? Я был о тебе лучшего мнения.
А видеть вполне себе мирно сидящего напротив Пустого - ещё непривычнее.
- У него не спросишься.
Где-то далеко в стороне завыли на разные голоса не то собаки, не то празднующие. Пустой презрительно поморщился и потёр ухо.
- Твой отец - тупой идиот. И ты на него похож, кстати.
- Он и твой отец тоже - раз. И он притворяется - два. Я на него не похож, это три, - после паузы Ичиго добавил, - и если ты ещё раз раскроешь пасть на моего отца, я из тебя отбивную сделаю, понял?
- Это четыре?
- Это на будущее.
Пустой фыркнул.
- Ладно. И мой отец давно помер, кстати. И мать. И я.
Ичиго зевнул.
- Ты говорил, что у тебя нет матери.
- У меня нет совести, придурок. Ты веришь всякому моему слову. Знаешь, если вспомнить, сколько раз я напоминал тебе, какой ты слабак и ничтожество... - он сделал витиеватый и неуловимо-презрительный жест.
- И откуда мне знать, лжёшь ты или нет?
Ичиго чуть заинтересованно приподнял брови.
- Когда я лгу, у меня мигает глаз на локте. Хочешь, покажу?
- Давай.
- Идиот, - Пустой закатил глаза.
- У тебя нет глаза на локте? - догадался Ичиго.
- Я бы сказал тебе, где у меня глаз, но это будет слишком для мелочи, которая спрашивается у папочки, собираясь надраться.
Пустой приподнял ногу, согнул её и поставил Ичиго на колено. («Когда ты варадзи успел стащить, чёртов ублюдок?» - подумал Ичиго) Медленно повёл ступнёй вверх, собирая ткань хакама в складки. Тронул напрягшийся живот кончиками пальцев - дальше не дотягивался.
- Мне это говорит существо, которому едва исполнилось шесть. Месяцев, - с нажимом заявил Ичиго. Чужая ступня настойчиво поглаживала пах. - Ты ко мне пристаёшь.
- Тебе кажется. И когда я умер, я был на год тебя старше, - заметил Пустой.
- А ты умирал?
Это было и правда важно. Ичиго ухватился рукой за бледную щиколотку, словив недовольный взгляд Пустого.
- Было дело.
Пустой пнул второй пяткой Ичиго в локоть, заставив отпустить. Снова принялся за ненавязчивые приставания. Ленивые почти.
- Я думал, ты - часть меня.
- Ты это всё-таки признал.
- Расскажи, - Ичиго выдохнул.
- Отвали, - ступня вдруг замерла, - я тебе не сказочник, - Пустой бросил на Ичиго острый взгляд.
- А всё же? - Ичиго зажмурился на мгновение. Снова широко открыл глаза.
- Отстань, - Пустой отвернулся.
И ногу убрал, снова вытянув её рядом с ногами Ичиго, раздражённо одёрнул косоде.
Помолчали.
По потолку полз жирный наглый паук-альбинос. Ичиго стащил сандалию и запустил в него – попал. «Вот так» - подумал он. Вокруг развелось подозрительно много наглых альбиносов на квадратный километр. Пустой задумчиво посмотрел на упавшее рядом орудие убийства.
- А как тебя зовут, всё-таки? – снова заговорил Ичиго.
- Да не помню я, - тот поморщился, отвел взгляд в сторону на мгновение. Сейчас – никак. Я тебе уже говорил, так ведь?
Ичиго фыркнул.
- Ты не Пустой, ты еврей, - заявил он уверенно. Пустой приподнял брови, а Ичиго пояснил: - Только евреи вопросом на вопрос отвечают, - подумал с пару секунд и добавил:
- Всё-таки, мне надо как-то к тебе обращаться. Или тебе нравится имя «Эй, ты!»?
Пустой в ответ задумчиво постучал ногтем по полу, почесал кончик носа и с каким-то новым любопытством посмотрел на Ичиго, будто впервые увидел его.
- Оги-ичи, - протянул он, будто пробуя слово на вкус, - да, пусть будет Огичи.
Ичиго замер.
- Придурок, - произнёс он сдавленно.
Пустой в ответ широко ухмыльнулся («во все сто тридцать два» - мелькнула у Ичиго мысль) и издевательски поманил его пальцем.
- Иди-ка сюда, - велел он. – Сейчас я покажу тебе, кто здесь еврей.
И сам как-то быстро почти перетёк к Ичиго, уперевшись ладонью в гроб за его спиной.
На щеках у него пылал странноватый, голубой румянец. До Ичиго немного запоздало дошло:
- Да ты пьян, - он мотнул головой, увернувшись от пальцев, пытающихся схватить его за подбородок, - чёрт, прекрати, - упёрся Пустому коленом в грудь, - хватит же!
- Пьян, - согласился Огичи, - а ты нет. Я тебя сейчас поцелую.
"Ни фига", - хотел было ответить Ичиго, но не успел.
Пустой резко притянул его к себе, схватив за волосы на затылке, поцеловал. Сразу глубоко, со смаком - и ещё у него во рту был спирт. Поцелуй получился со вкусом больницы и лекарств.
Горло обожгло, как будто это не спирт был, а лава. Или перец. Или лава с перцем.
А потом Ичиго Пустому врезал. Тоже очень смачно и с удовольствием. Потом оттолкнул его и понял, что встать не может.
Пустой потёр скулу с наливающимся зеленью фонарём, ухмыльнулся и помахал пустым бутыльком. Он и спирт оказались одинаково коварной дрянью. Фразы пока получалось строить ещё более-менее связно, а ноги держать отказывались совершенно.
Ичиго грязно и изобретательно выругался.
- Ты меня напоил, - заявил он, кое-как поворачиваясь и прислоняясь к гробу рядом с Пустым.
- Ты был не против.
- Конечно! - Ичиго вытер рот тыльной стороной ладони и сплюнул.
- Ладно тебе, - Огичи сыто оскалился.
- Что это за дрянь? – поинтересовался он, - хочу знать до того, как прикончу тебя.
- Чистый спирт, - Пустой помахал флягой, - медицинский.
Ичиго удивился про себя: медицинский спирт! А за исключением нездорового румянца и странных поступков, об опьянении ничто не говорило. Сам он уже ощущал неприятную слабость в ногах.
Один глоток, чёрт возьми.
- Выпей со мной, - вдруг приказал Огичи.
- Пошёл ты, - Ичиго крайне не любил приказы. Язык немного щипало. - Я не буду это пить. Тем более с тобой!
- Да кто заставляет? - Пустой пожал плечами. - Я передам Зангецу, что ты нас не уважаешь.
- Ты правда думаешь, что я на это поведусь?
- Ну, в глаз на локте поверил же. Малявка, - Огичи прищурился и ткнул в него пальцем.
Ичиго вдохнул. И выдохнул. У него было хобби – биться головой об стенку. Поэтому он сказал:
- Ладно. Я с тобой выпью.
- Спасибо за одолжение. У нас закусить нечем.
- И?
- Можно поймать какую-нибудь душу, но ты едва ли станешь её есть, - Огичи задумался. - А ещё она будет, скорее всего, орать и вырываться. Или третьей попросится.
Последний вариант, похоже, казался Пустому самым неприятным развитием событий.
- Ну её, - заключил Ичиго.
- Ты даже не удивился, что я предложил поймать и сожрать душу. Я что-то пропустил?
- Ты же пошутил.
- Нет, вообще-то, - Огичи пожал плечами.
- Ты пошутил, - сказал Ичиго.
- Уговорил. Ладно, иди сюда.
- Зачем это?
- Будем перебиваться без закуски.
- И как?
Пустой молча посмотрел ему в глаза. Отвечать он, похоже, не собирался. Потянулся к фляге (Ичиго придирчиво присмотрелся к локтю, выглянувшему из задравшегося рукава косоде - глаза и правда не было), ухватил за горлышко двумя пальцами и принялся зубами отвинчивать крышку, морщась.
Ичиго оставался на своём месте.
- Ну? - спросил Пустой.
Отпил, закашлялся, уткнувшись лицом себе в рукав.
- А мне?
- Сюда иди, - велел Огичи хрипло, - а то не дам. Ты у папаши не спросил разрешения.
У него на щеках пламенел нездоровый голубоватый румянец, а жёлтые радужки превратились в тонкие ободки вокруг расширенных зрачков. Ичиго сидел на месте.
- Ладно, - произнёс Пустой, - если Король не идёт к лошади, то лошадь…
- Тебе не надоело? – вдруг устало поинтересовался Ичиго.
- Надоело, - совершенно трезво согласился Огичи, - но тебя это злит. Злость – полезное чувство. Всё ради тебя, - он отвернулся.
Ичиго решил забыть об этих его словах. Так было гораздо спокойнее.
- Ты – злобная Пустая тварь, понял? И ты всё ещё собираешься меня сожрать, - он почти просил.
- Естественно, - согласился Пустой, - это просто причуда.
- Да. Не забудь.
- Естественно, - Огичи оскалился.
Теперь они молчали долго. Паук-альбинос плёл паутину в углу – Ичиго не попал.

11. Праздник продолжается

- Всё-таки, - Ичиго нарушил тишину, - всё-таки ты ко мне приставал.
Огичи пожал плечами.
- Я тебя хочу, - просто сказал он, - мог бы уже заметить.
Пустой раздвинул колени и чуть съехал по полу вниз, прикрыв глаза ладонью. Всё-таки он был пьян. Ичиго тоже – а может быть, играло роль то самое ощущение вседозволенности, присущее снам. Он не был удивлён или возмущён, просто принял это как факт.
Он потянулся к Огичи и поцеловал его уже сам, прижимая к себе и не допуская мысли, что его могут оттолкнуть. Не отталкивали – Пустой ухмылялся сквозь поцелуй и отвечал. Белые жилистые руки крепко обхватили его спину, а синие губы шепнули на ухо:
- Слабо?
- Нифига, - на этот раз Ичиго успел ответить.
Немного доходить, что это он тут собрался делать, до Ичиго стало только после того, как его собственные руки распустили пояс на белых хакама и дёрнули их вниз. Ичиго мог бы, конечно, прекратить и сослаться на дурацкую шутку… но у него было хобби.
- Послушай, - Огичи склонил голову набок, чуть сильнее сжал пальцы у Ичиго в волосах, - у тебя такое выражение лица, будто ты меня убить хочешь, а не... хочешь, - он пошевелил в воздухе пальцами второй руки, растягивая губы в ирреально широкой ухмылке.
Ичиго бросил на него мрачный взгляд снизу вверх, мотнул головой, стряхивая чужую руку. Оторвался, заставив Пустого раздосадовано скривиться, едва не с отвращением вытер рот тыльной стороной ладони и веско произнёс, ткнув пальцем тому в грудь:
- Волосы не трогай.
- В глаз не тыкай, - парировал Огичи.
Ичиго поперхнулся, уставившись ему вырез косоде.
- У тебя там глаз?!- Нет, я пошутил, - он скосил взгляд вниз, - ты заканчивать не собираешься? - Пустой чуть двинул бёдрами вперёд и вверх. Болезненно поморщился.
Ичиго внимательно посмотрел на чуть качнувшийся, влажный член с голубоватой головкой. Нахмурился ещё сильнее, чем обычно.
- И там тоже глаз нет! - раздражённо рыкнул Огичи, - давай же уже... - последнее он почти прошептал, больно впиваясь пальцами одной руки Ичиго в плечо, а второй толкая его вниз за загривок.
Тот прикрыл глаза, облизал. Повернул голову набок, легонько царапнув кромкой зубов, фыркнул, услышав раздражённое шипение сверху:
- Знаешь, чего я сейчас хочу? - упёрся Пустому в бледные, состоящие из жил и мускулов бёдра, провёл, нажимая, ладонями к коленям. Закинул его ногу к себе на плечо, куснул бледную кожу на бедре, заставив Огичи раздражённо дёрнуться.
- Нет, - тот сглотнул, зажмурился, скривился, - не болтай!
- Как хочешь, - Ичиго наклонился, пряча усмешку.
Взял в рот, задирая Пустому ногу выше, задвигался, помогая себе второй рукой.
Огичи шипел, дёргался всем телом и морщился, будто от боли. Скрёб ногтями по полу и по Ичиго, который был, в общем-то, не то чтобы очень против.
Потом - скрючился весь, сдавленно охнул, на мгновение утратив лязгающие интонации.
Замер, оскалившись.
- Твою мать, - невнятно буркнул Ичиго, отплёвываясь.
- Нет у меня матери, - мрачно заявил Пустой, поднимаясь на слегка подрагивающие ноги, одёргивая косоде, спустившееся чуть выше середины бедра.
Переступил с ноги на ногу, поджимая пальцы. Посмотрел на Ичиго долгим, изучающим взглядом - тот сидел, совершенно уже непочтительно откинувшись на чужой гроб, подтянув к себе колени и засунув руку в прорезь на хакама. Его тело сотрясала мелкая дрожь, он жмурился и беззвучно хватал воздух ртом.
Огичи ухмыльнулся во весь рот.
- Э-эй, Ичиго? - позвал он, - Ичиго...
Присел на корточки, хищно подался вперёд, прищурив звериные глаза.
- Чего тебе? - сдавленно бросил Ичиго, - Я ещё не...
Тот ощерился. Бледные руки бесцеремонно толкнули мальчишку в сторону, заваливая на спину.
- Сам вижу, что ты "не", - Пустой хмыкнул. - С этим надо что-то делать, я думаю, - он нажал ладонью Ичиго между ног.
Карие глаза смотрели недовольно и слегка настороженно, но Ичиго пока не делал попыток высвободиться. Аккуратно, будто опасался удара током, уложил ладони Огичи на бёдра - тот уперся Ичиго в плечи широкими ледяными ладонями. Наклонился, широко растягивая синие губы. Кожа у уголков рта собралась в складки, превращая бледное лицо в уродливую, гротескную маску.
Куросаки выдохнул, упёрся Пустому ладонью в плечо.
- Так чего ты там хотел? - поинтересовался тот, не прекращая улыбаться, цепко глядя в глаза.
- Прикончить тебя, - честно ответил Ичиго, - но знаешь, это уже естественное желание.
- Неисчезающее, - добавил через секунду.
Огичи захохотал, затрясся всем телом, уткнувшись носом куда-то Ичиго в шею. Движения воздуха на коже тот не почувствовал - Пустой не дышал. Это не было такой уж новостью, но к подобным штучкам Ичиго так и не привык.
Всё ещё.
- Эй, - шепнул Огичи ему на ухо, - я сейчас трахну тебя, - потянул за мочку уха, дотронулся кончиком языка.
- Нет, - резко ответил Ичиго, - я не хочу, идиот, - перехватил чужую ладонь, потянувшуюся пощупать за задницу.
- Да ну? - белобрысая голова приподнялась, склонилась набок в жесте неуловимо птичьего любопытства.
- З... - мальчишка задумался на мгновение, странно посмотрев на Пустого, - Зангецу, нет. Я сказал.
- Я не Зангецу, - чужая рука как-то очень уверенно, по-хозяйски потянула за белый пояс, - я хочу.
- Мало ли чего ты хочешь, - держать Огичи за оба запястья и валяться под ним было неудобно. Очень, - Я вот убить тебя хочу, не говорил, нет? И ты говорил, что ты Зангецу.
- Ты вообще много треплешься и выделываешься, - Пустой скривился и больно, совсем не играючи куснул за шею, - мало ли что я говорил. Если я скажу, что я испытание, посланное тебе с небес Господом, ты мне поверишь? Или что я Санта, решивший лично проследить за твоим поведением, Не Очень-то Хороший Мальчик Ичиго.
- Вполне может быть, - Ичиго кивнул, - хватит.
Пустой его отпустил сразу же. Была грань - за ней Ичиго переставал говорить спокойно и начинал сопротивляться. А потом материться, драться и забивать противника табуреткой (Пустой был точно уверен, что Ичиго на такое способен - меч он уж точно из-за поползновений такого рода доставать не станет). Они были равны по силе, так что подобный порыв вполне мог увенчаться успехом.
Забитым табуреткой быть не хотелось. И даже тот факт, что табуреток в фиг-его-знает-когда-заброшенном склепе отродясь не бывало, опасений не уменьшал (Ичиго нашёл бы)(его сон, всё-таки). В любом случае, Пустой был достаточно хитрой тварью, а потому ждать (и выжидать) умел.
- И ты не тянешь на Санту, - добавил тем временем Куросаки, - лучше...
- Подрочить тебе? - поинтересовался Огичи.
Ичиго прикрыл на мгновение глаза.
- Да.
- С праздником, - невпопад и крайне ядовито поздравил Пустой, резко стаскивая его хакама до колен.
Ичиго промолчал.

12. Об ассоциациях

Потом время будто откатилось назад – они снова сидели напротив друг друга, говорили и пили, пили и говорили. Странное празднование подстать странному празднику. Ичиго не мог сказать с уверенностью, но, кажется, Огичи его опять целовал. Потом он поднялся на ноги, сделал шаг вперёд и уселся с Огичи рядом – раз уж мир, хоть и временный…
Бледное плечо, с которого косоде успело приспуститься, пришлось как нельзя кстати. Пустой фыркнул, но скидывать рыжую голову не стал.
- Так хочешь по-настоящему, значит, - медленно заключил он.
- Нет. Я же сказал, - плечо оказалось скользким, и потому коварное Мироздание упорно сталкивало Ичиго вниз.
Сопротивляться он не стал - на коленях у Огичи голове было куда удобнее, чем на его же плече.
- А вдруг я Айзен? - послышался смешок, - как на плаху голову положил. Сам.
- Не тянет Айзен на тебя, - неразборчиво буркнул Ичиго, - колени не раздвигай, неудобно.
- Я спёр твой первый поцелуй. И ещё кое-то.
- Урод, - согласился Ичиго. Зелёный фонарь у Пустого под глазом вполне удовлетворял его вендетту.
Поднималась температура: вокруг, в старом пыльном склепе, внутри, щекоча под языком и отдаваясь дрожью в коленях. Сонливость постепенно исчезала - Ичиго смотрел широко открытыми глазами куда-то в пространство и чувствовал всё острее и острее сухие жилы и твёрдые мышцы под ладонью, приятно прохладную среди нарастающего жара кожу, покрытую редкими колючими волосками. Затылком - живот, чуть подрагивающий, но не движущийся в такт дыханию.
Почему-то от мысли, что посередине живот у Пустого наверняка совершенно гладкий, без пупка, жарче стало в разы.
И запах. Пустой не дышал, не имел пупка и нормального голоса, зато у него был запах, до такой степени живой и нормальный, что от одного этого можно было свихнуться.
- Дрожишь, - отметил Огичи.
Тихо очень отметил. Так, что даже лязгающей интонации было почти не слышно.
- Ты уверен, что это просто спирт был? - спросил Ичиго, стараясь не двигаться.
- Нет. Он был медицинский.
- А ты уверен, что это был медицинский спирт?
- Просто признайся, что ты меня хочешь, - Пустой был догадливой тварью. Наклонился, обхватил его поперёк груди и прижался губами к уху, - Ичиго.
- Ты меня тоже, - Ичиго судорожно и цепко ухватил того за запястье.
- Так что мешает? Прекращай идиотничать, Король, я...
Ичиго резко повернул голову и поцеловал его. Сам. Неумело, зло и недолго - но этого хватило.
Огичи как-то замедленно улыбнулся. Ощерился. Оскалился. Хищно и почти торжествующе.
- Дрожи-ишь, - повторил он.
Наклонился, зарываясь носом в колючие рыжие волосы, вдохнул (если хотел почувствовать запах, он это вполне мог), немного дёрганым движением рванул косоде у Ичиго на груди. Тот и правда мелко дрожал - почти незаметно, но Пустой чувствовал. Было слишком жарко; жар горел изнутри, заставлял тело покрываться потом.
Огичи спихнул его с коленей и принялся торопливо, лихорадочно раздевать, суетливо оглаживая плечи и бока. Он шептал, без перерыва и почти в рифму, кусался – больно и как-то… жадно. Ичиго дёргал его за волосы и тяжело дышал, пытаясь поймать кончик чёрного пояса и стащить, наконец, с Пустого уже далеко не такое белое косоде.
Они сталкивались руками и мешали один другому, целовались, тихо ругались и оставляли друг на друге синяки. Перекатывались, пытаясь найти хоть сколько-нибудь удобное положение.
У Огичи было худое и поджарое, как у гончей, тело, белеющее в полутьме, и ещё ярко-жёлтые кругляши зрачков. Он тёрся щекой о его щёку, кусал под подбородком и лизал за ушами, а Ичиго сгребал в кулак волосы у него на загривке и прижимал сильнее. Ближе. Пустой вырывался и шипел на него, на пару мгновений забывая, какую по счёту непристойность сейчас шептал на ухо.
Ичиго рвано выдохнул.
- Ну, - голос был поразительно севший.
Огичи усмехнулся, с силой огладил ладонями его бока. Двинул бёдрами, почти вплавляясь всем телом, поцеловал - медленно, влажно, то и дело облизывая губы Ичиго синим языком.
- Ноги, - бросил он потом.
И сам, ухватив их под колени, широко развёл в стороны. Ичиго дёрнулся, неразборчиво ругнулся и уставился на Пустого широко открытыми глазами - а тот нырнул головой между его ног и принялся...
- Ч-чёрт… Что ты, по-твоему, делаешь, а?! – Ичиго подобрался, смешно поджимая пальцы на ногах.
- Сказать? – ехидно отозвался Огичи.
Ичиго выругался.
- Лежи уже. А то там, кажется, спирт ещё остался, - Пустой приподнялся, - его тоже можно использовать.
Ичиго посмотрел ему в глаза.
- Чёр-рт, - выдохнул он, откинувшись головой на пол.
Огичи издал нечто среднее между «хи» и «хех», снова ныряя головой между его ног.
Ичиго старался дышать глубже и не очень сильно вздрагивать. Туман, наползший на сознание после глотка прозрачной, как родниковая вода, дряни, постепенно рассеивался. Было хорошо – нереально, дико хорошо. Мелькнула смутная мысль поинтересоваться у Пустого, когда это он за свою короткую жизнь ухитрился ТАК научиться…
Потом Ичиго почувствовал, как тот упирается ему руками в колени, раздвигая их шире. Огичи склонился над ним, странно перекривив лицо и губы – как будто пытался одновременно сдержать крик боли и не расхохотаться. Снова рвано выдохнул, царапнул зубами его шею – потом, уже не очень заботясь о том, что Ичиго об этом подумает, нажал пальцами ему на щёки. Поцеловал - широко открыв рот, будто делал искусственное дыхание, сдавленно охнул и вошёл.
Ичиго постарался не завыть. Бешено посмотрел в глаза Огичи (признаков разума там не обнаружив), от души врезал по рёбрам, заставив отпрянуть.
Отпрянуть и перевернуться на спину, чёрт возьми. Кажется, ассоциации с Королём и лошадью его не отпускали. Пустой крайне довольно и ехидно усмехнулся – потом на его лицо вернулось то, неясное выражение.
- Давай, - сорванным голосом шепнул он, - давай же, чёрт тебя…
Быстро обхватил его член рукой, не особенно осторожно двинув ладонью. Ичиго решил про себя, что набьёт ему морду. Потом.
Дальнейшее помнилось смутно – он двигался, хватал ртом воздух и сжимал зубы, Огичи тянул его к себе и целовал, он сам бешено и жадно шарил руками по чуть влажному торсу и чувствовал чужие руки у себя на спине и на бёдрах. Синие губы кривились, облизывались синим же языком, а дико расширенные глаза цепко держали его, не давая рухнуть в чистый кайф и заставляя помнить, что, где, с кем.
Температура повышалась, доходя до своего апогея.
Алкоголь. Чёртов, мать его, медицинский спирт.
Огонёк свечи в старом подсвечнике колебался, бросая на стены склепа причудливые, изгибающиеся тени.
Жар заполнил всё тело, вспыхнул, будто разорвавшаяся граната, заставив Ичиго неестественно скорчиться и разогнуться с сиплым, злым вскриком. Огичи вцепился в него, завалил на пол, подмяв под себя, сильно вошёл ещё пару раз - и выломался, намертво прижав Ичиго к себе, сжал зубы.
Молча уткнулся Ичиго в плечо лбом. Дыхания на коже тот не ощущал.

13. Достигнутое

- Ха, я это сделал, - заявил Пустой потом.
- Я тебя ненавижу, - вяло отозвался Ичиго.
- Наслаждайся, - ядовито ответил Огичи.

14. «А поутру…»

- И-чи-го! – завопил кто-то очень знакомый и до боли оптимистичный.
Начинался новый день.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		19	(90.48%)
2. Нет		2	(9.52%)
Всего:		21

@темы: Хичиго, NC-17, Куросаки Ичиго, Фанфики