О подарках

[Murury]

Название: О подарках
Фэндом: Блич
Автор: Murury
Бета: Сатанринь
Пейринг: Маюри/Урюу
Жанр: Почти романтика, мда. Насколько у этих двоих вообще может быть романтика
Предупреждения: AУ, ООС
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Не моё.
Посвящение: -Joe-, которая хотела Маюри/Урюу с рождественским переполохом, выбором подарков и первым совместным праздником)


Дверь привычно скрипнула несмазанными петлями.
Коридор так и остался обшарпанным и заваленным всяким хламом, рядом с пальто на вешалке всё так же висел респиратор, а лампочка, как и последние два года, находилась на последнем издыхании.
В комнату вела деревянная старая дверь, а в комнате был замызганный потолок, старый диван, огромный книжный шкаф и нечто, неудачно притворяющееся ковром. Ещё было кресло. Не пустое.
Маюри склонил голову набок и констатировал:
- Пришёл. Ну здравствуй, мальчишка.
- Я уже вырос, – сказал Урюу. Он вполне отдавал себе отчёт в том, насколько жалко это прозвучало, поэтому постарался принять как можно более независимый вид.
Маюри криво и очень ядовито улыбнулся.
- Мальчишка, – повторил он, откидываясь в кресле.
Он не говорил больше ничего, даже своего обычного "идиот", а Урюу чувствовал себя осмеянным.
И раздетым.
Пакет оттягивал руку, как камень тянет на дно реки утопающего. Хотя, он-то уже давным-давно не входит в эту категорию. Он – уже хорошо поплававший и разбухший в воде труп.
Интересно, а Маюри вообще в курсе, что сегодня праздник?..
Урюу нарочито презрительно фыркнул, развернулся и вышел в коридор. Куртку снимать. Подумать только, он, как полный идиот, помчался на голос (довольно мерзкий, надо заметить) чёртового перелатанного ублюдка, едва скинув ботинки и толстенной зимней куртке. Не от большого желания его увидеть, конечно. Мало ли что тот мог натворить?..
- Квинси! – позвал Маюри. – С Рождеством тебя, – он сделал паузу. – По моим прикидкам, ты должен отмечать этот праздник.
- То есть? – отозвался Урюу, заглядывая в комнату, – ты?
Маюри фыркнул и сделал отталкивающий жест ладонью.
- Глупо отмечать рождение того, в кого не веришь.
Пакет остался в коридоре. Урюу остановился в паре шагов от кресла.
- Почему?
Маюри смерил его взглядом. Урюу отчётливо услышал пространную выкладку о собственных умственных способностях, перемежаемую научными терминами и ругательствами. Хотя, нет – с последними он явно загнул.
- Ты в Сейрейтее был, – сказал Маюри. – Тебе не мешало бы хоть иногда заставлять мозги работать.
- Я тебя ненавижу, – признался Урюу.
- Ага, я знаю. Иди чайник поставь, будь любезен, – по крайней мере, Маюри за последние годы научился хоть иногда маскировать приказы под просьбы.
- Сам ставь, – буркнул Урюу, отвернувшись и подойдя к книжному шкафу.
Быстро ухватив недочитанную с прошлого раза книжонку, уселся на старенький скрипучий диван.
Маюри прищурился, проследив за его передвижениями, прикрыл глаза на мгновение. С неким интересом покосился на собственные ногти, подперев щёку второй рукой, пошевелил пальцами. Скривился. Поднялся на ноги, потянулся, заявив:
- Чай не получишь, – и вышел в коридор.
Урюу раздражённо отшвырнул книгу куда-то в угол. Нервно сдёрнул с кончика носа очки, протёр рукавом, рискуя выдавить стёкла, и, сдержав желание кинуть ими в стенку, очень медленно и спокойно надел обратно. За стеной послышалось гудение закипающего чайника.
Слишком быстро. Наверное, Куротсучи зачем-то кипятил воду до его прихода.
Разумеется, не потому, что ждал его.

Кое с чем всё же предстояло разделаться именно сейчас. И если до прихода сюда у Урюу оставались какие-то радужные иллюзии, то по приходу они развеялись полностью. Это не могло быть приятным. Не с ним.
Урюу молча уселся за маленький квадратный стол на кухне. Маюри его игнорировал – он продолжал степенно цедить чай из огромной литровой кружки и что-то записывать на салфетке. Гений, что с него возьмёшь – даже чай не может попить спокойно.
К заварнику Урюу даже тянуться не стал. «Чай не получишь» в исполнении Маюри означало, что чай он именно не получит. Вот по рукам – запросто. Это было бы слишком унизительно, поэтому он просто поднял пакет и грохнул им по столу, одновременно резко поднимаясь. Маюри очень мрачно посмотрел сначала на выплеснувшийся на салфетку чай, потом на пакет, а уж потом на Урюу. Чтобы прочувствовал.
- Это что? – поинтересовался он.
- Подарок, – Урюу чувствовал, что ещё немного, и он развернётся и уйдёт. Куртку можно одеть за пятнадцать секунд, ботинки – за минуту. Это легко. Легче.
- Кому подарок? – Маюри с проснувшимся любопытством поглядел ему в глаза.
- Тебе подарок, – выдохнул Урюу. – Я пошёл.
Развернуться. Ботинки – пятнадцать, куртка – минута… или наоборот? Или…
- А ну-ка стой, – квинси обернулся, - сядь.
- Я…
- Сядь, – повторил Маюри немного раздражённо. Повторять он не любил. - Все квинси такие непонятливые?..
- Тебе лучше знать, – зло отозвался Исида.
Сел.
- Это ты верно подметил, – Маюри растянул было губы в улыбке, но, спохватившись, провёл руками по лицу, будто убирая её куда подальше, – замнём.
Урюу молча скривился.
- Открой, – сказал Маюри.
- Сам откроешь, – отозвался квинси, – твой подарок.
Куротсучи открыл было рот – и закрыл. Нахмурился, протянул руки к пакету. Быстро, будто опасался обжечься, вытащил оттуда собственно… подарок.
Небольшой железный чемоданчик. Замок глухо щёлкнул. Брови Маюри поползли вверх.
- Инструменты, – быстро сказал Урюу, – из медицинской стали, настоящей. Я думал, тебе пригодится.
«Ты бы не обрадовался бесполезному подарку» – подумал он.
Маюри долго молчал, сцепив руки перед собой и странно глядя на тускло поблёскивающие в свете лампочки лезвия, лопатки, иглы – вообще, по мнению Урюу, это было похоже на набор стеков для пластилина. Очень большой набор. Очень острый.
Он вдруг подумал, что Маюри, в общем-то, похож на ребёнка, играющего с пластилином. Было несмешно.
- Знаешь, квинси, – произнёс он медленно, – это… - он замолчал.
- Что? – нервно поинтересовался Урюу. Происходящее начинало раздражать. Особенно раздражали собственные руки, вцепившиеся в колени под столом.
- Мило, – сказал наконец Маюри. Урюу хотелось его убить. – У меня нет для тебя подарка.
- Не надо, - Урюу отвернулся, – ты же не отмечаешь праздник.
И вздрогнул.
На его собственную ладонь под столом легла чужая, чуть сжала, и запястье вкрадчиво погладил чужой большой палец. Квинси дёрнул было руку к себе, но Маюри наклонился к нему и тихо шепнул:
- Это правда будет полезно, – «спасибо». Это слово Маюри мог заменить множеством вариаций.
- Я тебя ненавижу, – повторил Урюу, утыкаясь лбом ему в плечо, – если ты не найдёшь мне завтра хоть завалящего заводного солдатика, я пристрелю тебя, слышишь?
- Да, – Маюри поднялся на ноги и дёрнул его за собой, – на слух, – он легко приподнял Урюу и усадил на стол, – не жалуюсь.
Больше Маюри не говорил – он, всё-таки, был человеком дела.
Урюу же обещал сам себе убить его за разбитые очки, за отметины на шее, за насмешливые фырканья, за…
Но это всё потом. Сначала он хотел поглядеть на своего заводного солдатика.

Вопрос: Как?

1. Понравилось		14	(73.68%)
2. Не понравилось		5	(26.32%)
Всего:		19

@темы: слэш, Ишида Урюу, PG-13, Фанфики, романс, Куроцучи Маюри

---

Анимации Бличевские)))

[Pyro Flames]

В общм, моя подруга сделала бличевские анимации, но так как у неё интернета нету, выкладываю я)))

Всех с Новым Годом)))

Фух, всё)))

Вопрос: Спасибо?

1. Спасибо)		31	(100%)
Всего:		31

@настроение: Праздничное)))

@темы: анимации

---

Маска

[Ner-Tamin]

Название: Маска
Автор: Ner-Tamin
Персонажи: Ичимару Гин, Кира Изуру
Рейтинг: G
Дисклеймер: всеми правами на мангу "Блич" владеет Кубо Тайт.
От автора: история совсем-совсем сонная, зимняя и без текста.
Мне показалось, что он тут ну совсем ни к чему.)

+7 листов

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		33	(97.06%)
2. Нет.		1	(2.94%)
Всего:		34

@темы: Ичимару Гин, додзинси, Кира Изуру, G

---

Реклама

[Ugarnaya_uno]

Сообщество  6vs6 - БьякуяVSГриммджо
Приглашает всех желающих принять участие в
Новогоднем драббл-марафоне.


Форма проведения: по заявкам.
Прием заявок: с 17 до 23 декабря.
Выкладка работ: с 26 декабря 2010 по 14 января 2011 года.

Размещение рекламы одобрено администрацией

@темы: обзоры, Разное

---

[Yumichika-kun]

Здравсвтуйте, уважаемые участники!
поскольку сам не пишу, только бечу, а душа требует почитать, ищу автора, которые напишет фик/драббл/маленькую почеркушку на эту пенсю:

если с плеером не лады (что возможно), вот текст:
Чук – это же герой, это же самец,
Это же мечта девочек, а Гек –
Это же мадам, это же валет,
Это полусон мальчиков, они
Были горячи в тамбуре тогда,
И оба выдыхали – да,
Силы на исходе,
А Чук и Гек, а Чук и Гек
А, долго не выходят.
А Чук и Гек,
А Чук и Гек, а Чук и Гек,
А, шуры-муры, а-а
Лёля дура, не знай...

Хороший пацан,
И в лагере с девчонками плясал,
Нормальный мужик,
А в армии никто и не знал,
Кому он писал. Брату, мол,
– и мы поверили.

Гек Чука обожал, но паниковал,
Видя ореол девочек, а Чук
Геку доверял, но видя ореол
мальчиков – дрожат пальчики, они
Были так милы в ревности своей,
И ссоры были у друзей,
И на дискотеке,
А Чук и Гек, а Чук и Гек,
И всё у них навеки,
А Чук и Гек, а Чук и Гек, а Чук и Гек,
А, буги-вуги, ааа
Ревут подруги со зла...

Хороший пацан.
И в лагере с девчонками плясал.
Нормальный мужик,
А в армии никто и не знал,
Кому он писал. Брату, мол,
– и мы поверили.

автора одарю любовью, почтением и артом на его выбор, вкус и цвет.)
пейринг: Иккаку/Юмичика, не АУ, желательно R.)

запись создана: 13.12.2010 в 13:05

@темы: слэш, драбблы, Иккаку Мадараме, Айясегава Юмичика, R, Фанфики, Вопрос/Поиск

---

[Фиру]

*дергается глаз*
нет,честно,с ТАКОЙ травой я еще не сталкивалась.

вкурить

Вопрос: И,как оно?

1. катись ко всем чертям!		7	(9.72%)
2. Дженсена с Джаредом на тебя нету!		7	(9.72%)
3. вкурил,однакоО,О		24	(33.33%)
4. внезапноХ_Х		34	(47.22%)
Всего:		72

@темы: кроссовер

---

[Murury]

Чёрт, что я курил?! "Патетически возвела руки к небу"

Название: Достоинство
Автор: Murury
Фандом: Блич
Пейринг: Кьёка Суйгетсу/мозг Айзена
Жанр: стёб, укур
Рейтинг: G
Саммари: Айзена что-то беспокоит. Всё больше и больше.
Предупреждения: плоский аффтарский йумор, издевательства над Айзеном. Разговаривающая мебель. И ООС, да, куда мы без него?)


Смутное беспокойство пришло ещё тогда, вечером. По крайней мере, часы и выработанное парой сотен лет ощущение времени утверждали, что это именно вечер.
Началось всё с беспокоящего, непривычного ощущения гробовой тишины, встретившей его в зале для собраний. Нет, ясное дело, что когда являлся Айзен, Эспада замолкала всегда - но в этой тишине отчётливо слышалось монотонное Улькиоррино "слушаю", Залево "любопытно, любопытно...", и ещё - "чтоб вы все сдохли" Ноиторы.
На этот раз тишина и правда была тишиной. Потрясённой. Потом его внимательно - все! - очень внимательно выслушали. Чуть ли не в рот заглядывали. Ну, или чуть выше...
Что-то было вопиюще не так.
Но Айзен сохранял достоинство - и так ничего и не спросил.
А потом начался кошмар.

- ...выкини их! Выикинь в окно свои косы, о, темнокудрый прелестник! - надрывались под окном.
Айзен медленно и степенно(сонно, вообще-то) поднялся с постели, спокойно завязал халат и вспомнил, что от его окон до земли расстояние как раз в полтора меносовых роста.
Под окном продолжали орать. Соуске судорожно вспоминал, какие такие "прелестники" водятся в Лас Ночас.
"Старк" облегчённо ухватился он за мысль. Ну конечно.
Но где-то на периферии странное чувство неправильности происходящего оставалось.
Но было всё же любопытно, кто это вот так запросто осмелился орать под окнами Первого Эспады. О подчинённых ведь лучше знать как можно больше, так?
Но когда, подбадриваемый криками из-под стены, Айзен всё же взялся за штору, он вдруг вспомнил, что покои Старка на другом конце Лас Ночас. Штора отъехала в сторону, окно распахнулось.
Внизу, переминаясь с ноги на ногу, стоял голый Менос.
Айзен моргнул.
Менос подмигнул маской и широко улыбнулся.
"Ну что, доигрался? Ещё только голые Меносы тебе не мерещились" - ехидно заметили позади. Айзен обернулся, и Хогиоку тоже подмигнуло с постамента. Совсем как Менос.
- Прелестник? - вопросили под окном уже не так уверенно.
Айзен выглянул в окно, и, сохраняя достоинство, произнёс:
- Вы ошиблись. У меня нет кос.
И захлопнул окно, уже не обращая внимания на мерзкое и двусмысленное хихиканье полупрозрачного хрустального шарика.

- А кто Вам рога нарастил? - без обиняков поинтересовался Гин. - Ещё вчера хотел спросить, - он на мгновение приоткрыл глаза, потом улыбнулся ещё ядовитее - перед Эспадой было... неудобно.
"Не мне неудобно" - говорила его улыбка.
"Пошли его к чёрту" - авторитетно посоветовал Голос.
- Какие рога? - спросил Айзен, незаметно оглядываясь.
В окошке ему помахал голый Менос. Он радостно улыбался и как-то тянул трубочкой ротовое отверстие на маске. Нос его немного шевелился.
У Айзена тоже. Шевелились. Волосы на затылке. И вообще на голове что-то шевелилось.
- Ого, - произнёс Гин, почему-то глядя не на Меноса, а на голову Айзена, - Ещё и с ко... - он наткнулся на очень уж внимательный взгляд Айзена и широко улыбнулся. - Знаете, мне пора. А Вы бы уж последили за своей... - он сделал неопределённый жест рукой и исчез из поля зрения.
Нащупав на голове развесистые оленьи рога и обдирая с них чёртовы звякающие серебряные колокольчики, Айзен всё ещё сохранял достоинство.

"Это всё чёртов рыжий, он тебе изменяет, я знаю" - доверительно и сочувственно заявило Хогиоку, когда он вошёл к себе в покои.
Менос печально закивал из окна, ухитрившись выразить в этом жесте одновременно грусть, нежность и надежду.
"Ты меня слушаешь?!" - Хогиоку подпрыгнуло от возмущения.
"До чего ты докатился..." - сокрушённо заметил Голос.
- Косы... - с придыханием согласился Менос.
Айзен раздражённо захлопнул окно, случайно содрав штору рогами. Колокольчики печально звякнули, а Хогиоку покачало головой(просто покачалось):
"Ты так себя в могилу сведёшь..."
"Да-да, - согласилась кровать, погрозив ему ножкой - сведёт, уж я-то зна-аю..." - она пошло и недвусмысленно поскрипела.
Айзен с отвращением подумал, что даже кровать у него совершенно безнравственная и испорченная особа. Потом удивился про себя, почему настолько спокойно воспринимает разговаривающую мебель - у него даже почти мелькнула мысль...
Менос особенно печально и несчастно вздохнул, а Айзен категорично заявил:
- Я натурал.
"Да?" - хором удивились Хогиоку и кровать.
"Дуры, - снисходительно фыркнул Голос, - а вы что думали?"
Не теряя достоинства, Айзен улёгся спать на полу.
Хогиоку было ба... женского пола.
Жизнь была полна разочарований.

Попытки спилить, поджечь, растворить и морально уничтожить чёртовы рога успехом не увенчались. Сославшись на... на что-то там, вообщем, сославшись, Айзен заперся в покоях.
Это было невыносимо. Наиболее невыносима была, конечно, кровать - в проход не пролезала и упиралась ножками, а в окне был голый и мечтательный Менос в венке из ромашек.
Он читал стихи.
Собственного сочинения.
Айзен слушал и чувствовал, как медленно подходит к точке кипения. Они говорили и говорили, по очереди и вместе, хором и соло. Они пели(Хогиоку) и читали матерные частушки(кровать), люстра подключалась, томно и медленно покачиваясь в такт - спасения не было и на ней. Голос сокрушался и пытался читать нотации.
Айзен смотрел и чувствовал, что сходит с ума.
"Ме-едленно..." - томно проворковала кровать.
Сохранять достоинство, сказал себе Айзен.
А потом ещё раз, чтобы уже наверняка.

А ещё через некоторое время терпение у Айзена кончилось.
Кровать, Хогиоку, люстра и голова Меноса, просунутая в окно, стояли подтянувшись и в ряд. Люстра, правда, валялась - но у неё было боевое ранение, ей можно.
Айзен, чуть встрёпанный и в помявшемся халате, но преисполненный достоинства, вышагивал вдоль импровизированного строя.
Это была одна из лучших его речей. Пламенная, яркая, чуть возмущённая и воодушевлённая, внушительная, сильная и ещё чёрт знает какая... но наверное, всё таки не стоило заканчивать её словами:
- Поняли ли вы меня, глупые ба... женщины?!
Хогиоку и кровать переглянулись, люстра угрожающе зазвенела. Юный Менос, который был влюблён и неопытен, покраснел.
Голос в голове откровенно злорадно произнёс:
"Доигра-ался..."
"А что, - задумчиво произнесла кровать, перебирая ножками, - проверим, какой он натурал?"
Айзен пытался сохранить достоинство.
Хотя бы одно из.

Кьёка Суйгетсу причёсывалась, улыбаясь и мурлыкая себе под нос нечто достаточно фривольное.
В отличие от Айзена, она любила филлеры.

Вопрос: Вкурили?

1. Да		19	(67.86%)
2. Нет		9	(32.14%)
Всего:		28

@темы: стеб, джен, G, Фанфики, Айзен Соске

---

[pyrokinetic]

Скажите пожалуйста, если бы вам нужна была футболка с персонажем Bleach, то кто бы это был?
Думаю, кого можно сделать...

@темы: Опрос

---

[lerrein]

[18] Bleach
TOTAL [32]

Вопрос: ?

1. плюс		12	(54.55%)
2. минус		5	(22.73%)
3. параллельно		5	(22.73%)
Всего:		22

@темы: Юзерпики

---

Два AMV от "Песец Интертеймента"

[Артемис Энтрери]

Студия "Песец Интертеймент" имеет честь предоставить на ваш суд два AMV

Романс Айзена.

Жанр: Общий
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Айзен.

Звук (с) Канцлер Ги "Романс Моринготто"
Видео - BLEACH (c) Кубо Тайто

Дисклеймер: Студия ни на что не претендует.

Предупреждение: Бред.

На случай, если таки не встроилось - прямая ссылка - http://www.youtube.com/watch?v=IQOw-VEv-Xg

Молитва шинигами

 

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ №1: Внимание! Данное видео может показаться некоторым людям богохульным. Если вы не готовы принять неортодоксальную точку зрения - пожалуйста, воздержитесь от просмотра. Студия не имеет умысла оскорбить любую из существующих религий.

Предупреждение №2: Бред.

Жанр: Общий

Рейтинг: R

Персонажи: Тоусен Канаме, Комамура Сайджин, Куросаки Ичиго, Кучики Рукия, Котецу Исане, Унохана Рецу, Омаэда Мартиэ, Сасакибе Чоджиро, Кучики Бьякуя, Зараки Кемпачи, Абарай Ренджи, Кучики Хисана, Иноуэ Орихиме, Садо Ясутора, Исида Урюу, Урахара Киске, Шинхоин Йоруичи, вайзарды.

Пейринг: намек на Урахара/Йоруичи

 

На случай, если таки не встроилось - прямая ссылка - http://www.youtube.com/watch?v=UJ80nZYUul0

Вопрос: Ну как

1. Нормально		4	(28.57%)
2. Так себе		4	(28.57%)
3. Идея - ничего, качество - ни к черту		3	(21.43%)
4. "Песцы", идите отсюда!		3	(21.43%)
Всего:		14

@темы: Абарай Ренджи, Зараки Кенпачи, Котецу Исане, Ишида Урюу, AMV, Комамура Сайджин, Кучики Бьякуя, Кучики Рукия, Унохана Рецу, Куросаки Ичиго, R, PG-13, Айзен Соске, Урахара Киске, Кучики Хисана, Шихоин Йоруичи, Тоусен Канаме, Садо Ясутора (Чад), Иноэ Орихиме

---

[Морфеев, который Кот...]

Уже который год хочу миними (БЖД голову на заказ по картинке) этого персонажа!



Хочу аж две головы. Всего заказать можно 10, и 3 из них уже заняты!
Заказываем СД (60-70 см) размера с закрытыми глазами и каноничной улыбкой.
Тайчо ждёт вас )))

Тема на клабе. bjdclub.ru/viewtopic.php?f=93&t=33164

Вопрос: А вы бы завели себе Тайчо?

1. да		32	(71.11%)
2. нет		13	(28.89%)
Всего:		45

@темы: Ичимару Гин, Опрос, где купить?

---

[зая-изая]

[bleach icon's]

Вопрос: нравится?

1. да.		11	(40.74%)
2. нет.		16	(59.26%)
Всего:		27

@темы: Юзерпики

---

[Princely Me]

@темы: Реклама

---

На правах рекламы

[Leyana]

@темы: Одобрено администрацией, Реклама

---

Bittersweet Акон\Шухей

[~Хару-Ичиго~]

Название: Bittersweet
Автор:  ~Хару-Ичиго~
Фандом: Bleach
Жанр: Романс, ангст
Пейринг: Акон\Шухей
Рейтинг: R
Дисклеймер: "Блич" принадлежит Кубо Тайто
Предупреждения: постканон, АУ, возможно ООС.
Примечания:
1)Вся информация об Аконе, не освещённая каноном, сфабрикована автором и к канону не имеет отношения.
2) Писалось на Бличкинк, на тур редкий пейрингов.
Содержание: С Шухеем случается страшное, и ему приходится на какое-то время отправиться в 12 отряд.


15.04.
Сегодня наконец-то смог взяться за кисть. Рука уже почти слушается, но от писанины отвык. Не знаю, как вернусь на службу и в редакцию - придётся долго привыкать обратно.
Очень зол на себя. Никто не сказал мне ничего плохого, ни Кира, ни Абарай, ни Комамура-тайчо, но я всё равно чувствую себя... не знаю, кем, но очень плохо чувствую. Надеюсь, Мугурума-сан об этом всём не узнает, иначе мне стыдно будет смотреть ему в глаза. Даже писать об этом стыдно, но надо. Только, если когда-нибудь мой дневник издадут, пусть вычеркнут этот момент. Спасибо.
Я проиграл арранкару. Не фрасьону и не эспаде - это был... не знаю, как назвать его, "дикий" арранкар, что ли. Наверное, так. Меня только-только отправили в Генсей, я не успел даже найти жильё, а тут - он. Просто огромная ящерица с человеческим лицом и занпакто. Я почти прибил её... его... в общем, это, но оно смогло уйти. Как - не понимаю до сих пор - я отделался мизерной царапиной и раной на плече... в плече... ранением в плечо. От такой ерунды не умирают, можно было бы догнать эту сволочь... но я не смог. Перед глазами всё расплылось, ноги были как не свои... не хочу об этом вспоминать. Всё, что я смог - доползти до гигая и вызвать из Сейретея медиков. Гигай надо было унести - люди начали собираться, но у меня не получилось в него влезть. Он меня не принял. Я потерял сознание прямо рядом с ним.
Прошла уже неделя, а я до сих пор в госпитале. Рана меня почти не беспокоит, и это странно, потому что она не заживает. Я почти её не чувствую, словно рука... не моя. Мне не нравится это ощущение. В последнее время, мне вообще ничего не нравится - еда совсем безвкусная и её слишком мало, медсёстры раздражают, Кира несёт саке, но не догадывается принести поесть - только один раз притащил какие-то фрукты, слишком водянистые и пресные. Абарай один раз принёс пирожки с рыбой, но слишком мало.
Сплю плохо, снятся кошмары, но о чём - не помню. Вчера, во сне, продрал ногтями простыню - пальцам до сих пор больно. На изголовье тоже какие-то царапины, надеюсь, что это не я.
***
Акон пришёл шестнадцатого, ровно в полдень. Шухей не спал; он лежал на непривычной, европейской кровати, и, глядя в мирно голубеющее Сейретейское небо, думал о том, что, когда выздоровеет, обязательно пойдёт в любимую руконгайскую харчевню. Один. И закажет всё меню. А потом наведается к Оомаэде, и снова в харчевню, а после харчевни можно на ужин в отряд...
- День добрый.
Хисаги вздрогнул и сел в постели. Он не сразу узнал голос, но самого Акона, во плоти, опознал сразу. Они почти не общались, и Шухей не мог вспомнить о нём ничего особенного, кроме того, что Акон-сан был специалистом по гигаям, вёл переговоры с ассоциацией женщин-шинигами, отбивая клубные ресурсы, иногда даже успешно... и ещё, почему-то, в памяти лейтенанта прочно закрепилась одна картина: тот день, с неудавшейся поездкой на море. Кира тогда развернулся и печально побрёл за выпивкой, Иба-сан долго и нецензурно ругался, что делали остальные, как-то позабылось, а Акон стоял спиной к штормовому морю, и, негромко чертыхаясь, пытался зажечь сигарету. Спички гасли, и он бросал их прямо в песок, одну за другой, одну за другой... Шухею даже начало казаться, что это какие-то особые бесконечные спички, очередной артефакт исследовательского бюро, но тут офицер бросил под ноги последнюю обгоревшую палочку и повернулся к Хисаги.
- Лейтенант, у вас не будет прикурить?
В этот момент Шухей впервые рассмотрел его лицо вблизи: отсутствие бровей и крохотные рожки с лихвой компенсировали непримечательные, в общем-то, черты. Такие лица не печатают на обложке "Сейретейского Вестника", за такими мужчинами не бегают с фотоаппаратом члены Женской Ассоциации Шинигами.
Пока лейтенант хлопал себя по бокам, надеясь найти в шортах несуществующие карманы, в которых могла бы найтись несуществующая зажигалка, он думал только об одном: есть ли там, под неровно покромсанной смоляной чёлкой ещё один рог, или их всего три?
Этот вопрос снова всплыл у него в голове, когда он увидел Акона в больничной палате.
- Добрый, Акон-сан. Что-то насчёт Мужской Ассоциации? Я был бы не против прийти, я могу нормально двигаться. Можно было бы сходить куда-нибудь пообедать всем вместе, и...
- Нет, Хисаги-фукутайчо, я не за этим. Вас переводят в наш департамент. Для обследования.
Повисла тишина. Акон произнёс это таким будничным тоном, словно... словно снова просил прикурить, но Шухей знал, что кроется за этими словами: мрачные, тёмные коридоры Бюро, лаборатории и недели, месяцы экспериментов, опытов над ним, над Хисаги, голодный паёк...
"Я лейтенант. Что мне может сделать Куротсучи-тайчо? Да ничего. Я не в его отряде. Я ему не подчиняюсь. Он не сможет держать меня там... вечно. Бред. Я почти здоров, только надо больше есть, чтобы всё зажило"...
- Это из-за раны? - Он старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.
- И из-за неё тоже. Но я больше специалист по гигаям и по проблемам с гигаями.
- Значит, меня будете обследовать вы, а не Куротсучи-тайчо? - как Шухей не пытался себя перебороть, скрыть облегчение у него не получилось.
- Вы против? - по каменному лицу офицера невозможно было понять, смеётся он или спрашивает искренне.
- Нет!
- Тогда до встречи.
И дверь за ним закрылась.

Продолжение в комментариях

Вопрос: Как оно?

1. Хорошо		7	(30.43%)
2. Очень хорошо		13	(56.52%)
3. Плохо		1	(4.35%)
4. Очень плохо		0	(0%)
5. Пресно, скучно, КГ\АМ		2	(8.7%)
Всего:		23

@темы: слэш, Акон, Хисаги Шухей, R, Фанфики

---

[зая-изая]

(Bleach icon's)

Вопрос: понравилось?

1. да		10	(52.63%)
2. нет		9	(47.37%)
Всего:		19

@темы: Юзерпики

---

Фанарт

[Ner-Tamin]

Автор: Ner-Tamin
Персонажи: Кира Изуру, Ичимару Гин
Рейтинг: от G до R.
Дисклеймер: все принадлежит Кубо.
Примечания: осторожно, в одном из рисунков - смерть персонажа.

+5 превью

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		53	(98.15%)
2. Нет.		1	(1.85%)
Всего:		54

@темы: Ичимару Гин, Фанарт, Кира Изуру, PG, R, G

---

Пара кирогиновских драбблов

[Leyana]

Название: Испытание на прочность
Автор:  Leyana
Персонажи: Ичимару, Кира
Дисклеймер: коммерческой выгоды не извлекаю.
Таймлайн: предканон
Жанр: джен. Правда джен.
Рейтинг: G
Предупреждения: возможный ООС, авторское видение.
Посвящение:  Romanta

Стоять было больно, ходить еще больнее. Да и сидеть, если уж на то пошло, оказалось не очень приятно. Больше всего хотелось лечь и пролежать вечность, что, в общем-то, и положено больному. Однако Кира Изуру не мог позволить себе такой роскоши – его капитан часто повторял, что ему не нужен слабый заместитель, которого можно легко переломить, который, чуть что, укладывается на больничную койку. Собственно, это он и высказал Унохане, которая была против выписки полуживого, едва пришедшего в себя после неудачного боя Киры. Аргумент глава медиков оценила – в конце концов, ее собственные подчиненные отличались той же стойкостью и способностью работать практически в любом состоянии, – и выпустила рвущегося на службу лейтенанта, впрочем, не преминув выдать список указаний и запретов.
От палящего солнца Кире было еще хуже, чем обычно: гудела голова, накатывала слабость, – но приходилось терпеть и скрывать свое состояние. Чеканя шаг и стараясь не морщиться, он прошелся мимо построенного отряда. Личный состав уже около получаса ждал капитана, прохлаждающегося неизвестно где – правда, ради разнообразия, тот предупредил о своем возможном «незначительном опоздании». Сложность заключалась в том, что в его понимании это могло означать задержку на два, а то и три часа.
К исходу часа, когда стройные шеренги бойцов несколько расползлись, а Кира уже готов был сдаться и лечь прямо на землю, ожидаемое лицо явилось. Капитан был в отличном настроении, что сулило отряду несколько насыщенных часов на полигоне. Прикинув перспективы, Кира все-таки скривился – будучи не в духе, Ичимару, игнорируя штатное расписание, распускал рядовых, отправлял младших офицеров в патрули и отыгрывался на лейтенанте. Не то чтобы Изуру любил, когда капитан сверх меры нагружал его канцелярской работой и поминутно ругал, но в его нынешнем состоянии это было бы лучше интенсивной тренировки.
Предзнаменование оправдалось: до заката Ичимару так загонял подчиненных, что даже самые стойкие и выносливые практически валились с ног; Кира держался лучше всех, но это была видимость – в глазах темнело, и он испытывал острую необходимость сесть и отдышаться. Оценив результат, Ичимару довольно ухмыльнулся и распустил личный состав, только лейтенанту в благостном тоне посоветовал подождать. Выбора у Изуру всё равно не было, так как он был обязан сопроводить капитана до офиса и оформить бумаги по использованию полигона.
Во время последних учений да и сегодня отряд активно использовал кидо, так что полигон напоминал чей-то огород, изрытый гигантскими кротами. Кира отыскал вывороченный из земли валун, удачно расположившийся под раскидистым деревом (пара веток, правда, была опалена шальными огненными шарами), и, устроившись на нем, стал наблюдать за Ичимару. Вернее, попытался наблюдать: капитан носился по площадке, белой искрой возникая то тут, то там, молниеносно выбрасывая серебряную змею лезвия, и уследить за его действиями не представлялось возможным.
Натанцевавшись со своим занпакто, Ичимару скользнул к Кире. Признаков усталости он не проявлял, скорее наоборот, был бодр и свеж и меч, кажется, убирать не собирался.
– Мой милый лейтенант не хочет потренироваться со мной? – пропел он.
Кира невольно сглотнул. Он немного пришел в себя за время отдыха, но сражение с капитаном ему и в здоровом-то состоянии не всегда было по зубам, а уж сейчас… Однако вопрос Гина не предусматривал отрицательного ответа.
– Как будет угодно, – старательно улыбнувшись, Изуру поднялся и потянул меч из ножен.
Простое фехтование далось ему без напряжения, не считая пронзительной боли в спине, возникавшей от каждого неосторожного выпада. Но покамест Ичимару давал ему фору; чуть позже, когда он усилил напор, Кире пришлось туго – он едва успевал переставлять ноющие ноги, пока вокруг скользил светлый вихрь, порой выстреливающий в его сторону острием меча.
– Используй свои достоинства, – непринужденно посоветовал Ичимару, на миг остановившись. Он часто давал лейтенанту рекомендации по ведению боя… но сейчас Кира не мог выполнить простой совет.
– Иначе тебе придется очень плохо, – радушно предупредил Ичимару. И сделал продолженный удлиняющимся лезвием выпад, который обернулся бы ранением (пусть касательным), если бы не хорошая реакция Киры – лейтенант рефлекторно метнулся в сторону, использовав шунпо. После третьего шага дыхание сбилось, позвоночник прошили стальные спицы, и он остановился. Тут же рядом с головой свистнул меч. Пришлось снова сорваться в «быстрый шаг»; грудь сдавило, аж темнело в глазах.
«Категорически запрещается использовать шунпо и подобные техники», - гласил первый пункт списка капитана Уноханы.
– Используй недостатки противника, – сквозь шум в ушах голос Ичимару едва пробился.
Кира послушался: почти машинально швырнул в капитана сгусток алого пламени. С магией у Ичимару было плохо – возможно, сказался недостаток усидчивости при изучении формул и прочей теории; впрочем, благодаря своей скорости и духовной силе он легко мог избегнуть изящной атаки подчиненного. Смотреть, как он уклоняется, у Изуру времени не было, поскольку занпакто, значительно опережая хозяина, почти врезáлся ему в спину; Кира разбрасывал липкие белые сети и раскидывался цветным огнем, немного затрудняя условному противнику передвижение. Но с каждым броском кидо давалось всё хуже; руки подводили, голова кружилась, пару раз его уже всерьез повело – еще немного, и такое вихляние трудно будет списать на тактический маневр.
«Не злоупотреблять кидо», – гласил второй пункт.
– Точнее! – прикрикнул Гин, когда белая молния вильнула и ушла в сторону.
Острие меча все-таки кольнуло под лопатку, и, подхлестнутый этим намеком на удар, Кира взлетел на один из больших валунов, украшавших край площадки. Он уже не понимал, каким чудом тело держится в вертикальном положении: правая рука не слушалась, бессильно волоча занпакто, источник боли было трудно локализовать, поскольку болело всё, легкие не расправлялись, так что приходилось дышать мелко-мелко, а перед глазами навесили густую темную сетку, сквозь которую было трудно что-то заметить. Ему срочно требовалось прилечь… нет, упасть и не вставать.
«Не перетруждаться», – стояло третьим (подчеркнутым) пунктом.
– Медлишь! – рявкнул Гин над самым ухом. Кира рванулся в сторону… и на мгновение будто оглох и ослеп совсем, сетка сменилась темнотой, а шум в ушах – зловещим молчанием.
«Лучше всего вообще не тренироваться и не участвовать в боях какое-то время», – строго сказала сама Унохана перед тем, как отпустить упрямого лейтенанта.
Кира открыл глаза и обнаружил точно напротив лицо капитана… перевернутое, со свисающими волосами и сердито поджатыми губами.
– Очнулся? – неприязненно спросил он, будто сомневался в том, что видит, и исчез из поля зрения. – Так вставай. – Обхватив Киру за плечи, он поднял лейтенанта на ноги и развернул, заставив смотреть на себя.
Изуру покачивало, и он едва не упал, когда Ичимару отпустил его и наклонился за Кириным мечом. Вложив занпакто в ножны шатающегося лейтенанта, Гин положил руку ему на голову и внимательно всмотрелся в лицо – наверняка бледное и с ужасными синяками под глазами, мельком подумал Кира.
– Запомни, Изуру, – неприятно улыбаясь, проговорил он. – Глупый лейтенант мне нужен еще меньше, чем слабый. В таком состоянии тебя слишком легко сломать. Не думай, что меня это устраивает.
– Что мне делать? – хрипло спросил Кира. Ему вдруг стало как-то наплевать на то, что его могут разжаловать.
Однако Ичимару удивил его:
– Ступай в госпиталь. И не показывайся мне на глаза, пока не придешь в норму.
– Но… – хлопнув глазами, выдавил Изуру. Его сердито встряхнули.
– Лейтенант, который смеет пререкаться, когда очевидно неправ, нужен мне еще меньше, чем глупый лейтенант, – прошипел Гин. – Вон отсюда, пока я не рассердился.
– Слушаюсь, – отчеканил Кира и, развернувшись, деревянно зашагал прочь. Уже у территории четвертого отряда он вдруг понял, что, хоть и сломался, но своеобразное испытание прошел. Капитану, очевидно, понравилось с ним играть, а это значит, что пока можно болеть и о разжаловании не беспокоиться.

Название: Зеркало души
Автор:  Leyana
Персонажи: Ичимару/Кира
Дисклеймер: коммерческой выгоды не извлекаю.
Таймлайн: предканон (хотя с тем же успехом это может быть начало первой арки)
Жанр: флафф. Ну вот такой у нас странный флафф.
Рейтинг: PG
Предупреждения: цветистые глюки, махрово авторское видение™, перегруженность метафорами. Как говорится, кто предупрежден, тот сам виноват.
Посвящение:  Romanta

Тишина болезненная, звенящая. Пряный голос падает тяжелыми сгустками, расходится кругами, как вода, капающая в темную гладь подземного озера. Слов не разобрать, Кира слышит только свое имя, выпукло проступающее из этого гипнотизирующего звука.
- Что Вы сказали, капитан? - спрашивает он, спрашивает беззвучно - его голос здесь не имеет веса.
Острая усмешка режет по живому, Ичимару оборачивается. Из-под угольных ресниц сверкают глаза, пронзительно-зеленый и бархатно-алый...
Просыпался Кира, сжимая кулаки; с трудом расслабив пальцы, он рассеянно глянул на темнеющие посреди ладони лунки от ногтей. Потом осторожно повернул голову. Ичимару мирно спал рядом, по-звериному свернувшись и поджав сухие длиннопалые руки. Белесые - даже в полумраке спальни заметно - ресницы подрагивали, словно он моргал с закрытыми глазами.
Вздохнув, Кира выбрался из-под одеяла; накинув юкату - капитан, оставаясь на ночь, просто не давал ему спать одетым, - вышел из комнаты. Сад встретил молчанием и туманом, которые, перемешиваясь, усмиряющей прохладой ложились на лицо, горящее после странного - и, увы, не нового - сна.
На самом деле глаза у Ичимару были... прозрачные. Не светлые даже, а именно прозрачные, как лед; порой в них могло отразиться то, на что был обращен его взгляд - зелень, небо... кровь. Единожды поймав во время боя алый отблеск пламени и крови в распахнутых глазах капитана, Кира словно открыл для себя, каким опасным и непредсказуемым может быть существо, теплым клубком заползавшее к нему в постель после тяжелых ночных дежурств или многочасового сидения над бумагами, когда не было уже ни сил, ни желания противиться визитам незавного гостя. И, сколь бы ласковым внешне ни был Ичимару, как бы ни удивлялся, отчего его "милый И-зу-ру" отказывается звать любовника по имени, эти сны не оставляли Киру, предостерегая, не давая потерять бдительность. Это ничуть не мешало ему быть приветливым и действительно милым с капитаном, никак не сказывалось ни на работе, ни на - неуставных, между прочим - отношениях; но где-то в глубине Изуру всегда держал память о той темной, тяжелой сущности, которую прихотливый сон вымещал в неестественно черные ресницы и разного цвета глаза.
Сквозь прореху в тучах выглянула луна, уронила серебряный луч на очень вовремя возникшую неподалеку от задумавшегося Киры светлую фигуру.
- Изуру, почему ты ушел? - тоном сонного капризного ребенка протянул Ичимару, приближаясь. - Мне холодно без тебя.
- Простите, мне было душно, - хрипловато ответил Кира, опуская руки, до того скрещенные на груди, едва не закостеневшие. Он только сейчас почувствовал, что и сам продрог, пропитавшись туманом; луна спряталась, и капитан остался единственным светлым пятном, беззвучным призраком в промозглой темноте.
- Проветрился? - интонация привычно балансировала между едкой и ласковой, лишний раз напоминая о том, что Изуру никогда бы не осмелился сказать вслух - когда-нибудь зверю, по ночам мурлычащему рядом, надоест прятаться в мягкой шкурке, и он съест жертву, доверчиво ожидающую этого момента.
- Да, - ровно ответил Кира. - Пойдемте.
- Ты бледен, как привидение, - будто не слыша, тем же тоном заметил Ичимару; склонился, ухватил жесткими пальцами за подбородок, собираясь поцеловать. Кира только тихо вздохнул - в приоткрытых бледно-золотых глазах сбивчиво танцевало пламя.

Вопрос: Понравилось?

1. Да, первый		2	(11.11%)
2. Да, второй		1	(5.56%)
3. Да, оба		14	(77.78%)
4. Нет, не понравилось		1	(5.56%)
Всего:		18

@темы: слэш, драбблы, Ичимару Гин, джен, Кира Изуру, PG, флафф, G, Фанфики

---

[.кромешничек]

акварельные Хичиго и Бьякуя.

Вопрос: нравится?

1. да		37	(74%)
2. нет		13	(26%)
Всего:		50

@темы: Хичиго, Кучики Бьякуя, Фанарт

---

Рябина

[Murury]

Название: Рябина
Фендом: Блич
Автор: Murury
Бета:
Пейринг: Кенпачи/Ичиго, Хичиго/Ичиго
Рейтинг: PG, за пару бранных слов и невразумительные намёкиXD
Жанр: ангст, психодел
Саммари: "Только подставлять ладони, чтоб Ичиго за них хватался, только подкидывать ветошь в костёр, чтоб тот совсем не зачах. Только отвечать что-нибудь вроде – «Здесь я, никуда ни денусь» - когда Куросаки зовёт, его зовёт"
Предупреждение: AU от последних глав, ООС. И обоснуй того... болеет сильно.
Дисклеймер: Иногда мне искренне жаль, что это придумала не я.
Посвящение:  Kassielle, которая это заказала.



Ресницы слипались, смерзались - и ничего поделать с этим было совершенно невозможно.
Шёл снег.
Он был лёгким, пушистым, как детские варежки. И падал сплошной непроглядной стеной - тоже пушистой и тёплой на вид, как подушки, которыми душат маленьких детей. Ичиго почти удивлялся, что за мысли приходят... Почти, потому что на самом-то деле удивляться сил почти не осталось - да что там, даже рукой пошевелить, и то еле выходило. Как размазня какая-то.
Кенпачи негромко и зло ругался сквозь зубы, пытаясь разжечь костёр - снег душил то и дело занимающийся огонёк. Были бы силы - усмехнулся бы. Не мечом махать, а, Зараки-тайчо? Уголок рта противно щекотало что-то мокрое - толи кровь, толи слюна - а может, просто снег немного подтаял от дыхания.
А, точно.
Опять забыл.
Дышать - это для живых, а Ичиго-то давно уже... Но привычка - дурацкая, вызвавшая даже пару смешков в своё время - осталась. Так можно было изредка улавливать запахи, которые даже здесь оставались похожими на себя - или хотя бы их призраки, слабые напоминания. Сейчас, например, после пристального вглядывания в костерок на протяжении нескольких... минут или часов? Ичиго почувствовал запах дыма и горелого дерева.
Рябина.
Осознание пришло несколько внезапно - и тут же ушло, оставив на языке в добавок к металлическому привкусу крови лёгкое послевкусие недоумения. И горечи - не потому, что стало грустно, а потому, что у горелой рябины был слишком терпкий запах.
Костёр Кенпачи всё-таки развёл, наконец. В воздухе поплыл сначала тихий, уютный треск ветвей, потом - тепло, а потом Ичиго почувствовал, что снег, нападавший на него за время вынужденного безучастного валяния, начинает подтаивать. Он представил, как потом пропитавшая ткань влага превратится в неучтённый доспех и передёрнулся.
- Да как тебя так угораздило-то, а? - в который раз спросил Кенпачи.
Ичиго в который раз пожал плечами и отвёл взгляд. А что говорить-то? Про то, как собственное бешенство застилало взгляд, про то, что попался на простейшие уловки, как салага? Можно было ещё сказать ему про чёрно-оранжевые глаза, которые были большими и дикими, будто бы он чего-то перебрал. Будто они оба чего-то перебрали.
Нехило так.
Вышло странно. Вышло непривычно. Непонятно. Обычная тренировка отряда в Руконгае, обычная Сейрейтейская зима, обычно отлучившиеся размяться капитан и четвёртый офицер. А потом - снег, потом - блуждание по лесу, непонятно как случившаяся потеря друг друга на пару часов...

Картина была ошеломляюще-поганая. Буквально дерущая по всему восприятию этой своей невозможностью, безнадёжностью.
Куросаки валялся на снегу, раскинув руки и ноги, пришпиленный, как бабочка иголкой, белой катаной. Та торчала у него откуда-то из-под рёбер и ехидно поблёскивала. Кенпачи её узнал - в такую же, только чёрную, превращался меч офицера Куросаки в банкае.
На эфесе лежала рука. Бледная, худая, даже на вид остро-угловатая. К руке прилагался белый арранкарский плащ, длинные седые волосы и лицо - знакомо-незнакомое.
"Тварь" - вспомнил Кенпачи. Про себя он этого... не звал по-другому.
Лицо у него было какое-то... неверяще-отрешённо-тоскливое. Присматриваться и приглядываться Кенпачи не желал.
Он положил руку на рукоять Безымянного.
Пустой оглянулся.
Кенпачи, собиравшийся напасть тут же, не заморачиваясь всякими там предупреждениями или гневными окриками, застыл. У твари был тоскливо-голодный, волчий взгляд - а улыбка, которую Зараки так хорошо помнил - исчезла. Будто и не было её никогда вовсе.
Мертвецки-синие губы дёрнулись, будто пытаясь сами по себе сложиться в привычно-ненормальный оскал. Так и не сложились - лицо у Пустого так и осталось странно, неправильно перекошенным. Почти забавно - если бы его пальцы на рукояти меча не задёргались, грозя разворотить Куросаки грудную клетку ко всем чертям.
- Блять. - прошипел Пустой. - Чтоб ты знал, как я вас обоих ненавижу. - говорил он тихим, звенящим в ушах шёпотом.
Если бы Кенпачи умел бояться, от этого шёпота его пробрал бы озноб. А так просто раздражающе резануло слух. Как Ичиго его терпел когда-то?
Отвечать Зараки не собирался. Вернее, собирался - но не словами, а, например, сшибением чужой белобрысой башки с плеч. Или насадить его, урода, на лезвие - до самой рукояти, чтоб своей же кровью захлебнулся. Чтоб не трогал больше чужих офицеров.
Он собирался...
Пустой бросил ещё один, тоскливо-ненавидящий взгляд - и...
Вот ублюдок.
Кенпачи заковыристо выругался - тварь исчезла. Судя по постепенно исчезающему ощущению его реацу - сбежал в сонидо. А вообще... пёс с ним.
Куросаки.
Безымянный обиженно звякнул, возвращаясь в ножны.
Смотрелся Ичиго отнюдь не здорово - погано смотрелся, на самом-то деле. Чуть ли не бледнее того, другого - и повреждения дыркой в груди вовсе не ограничивались. Хоть на духовные частицы пока распадаться не начал - и то хорошо.
Как будто Ичиго и не противился. Как будто... нет, это всё, чёрт возьми, потом. Потом, когда он будет уверен, что Куросаки не подохнет посреди отповеди, не приходя в сознание.
Ичиго резко, хлюпающе вдохнул - и Кенпачи чуть расслабился. Дурацкая эта, ненужная совершенно привычка у Куросаки - а хоть спокойнее становится.
- Да как тебя угораздило-то так? Офицер, мать твою... - Ичиго был лёгким, странно и по-дурацки для такого здорового лба лёгким.
Кажется, прохрипел что-то в ответ. Не важно. Потом.
Под весом тёплого плаща и Ичиго, на него уложенного, снег немного просел, повторяя его очертания. Нет, это не было похоже на могилу - по крайней мере, Кенпачи заставлял себя так думать. Было и похуже, в конце концов - лёгкие, например, лезвие не задело.
А ещё - до этого Кенпачи никого не перевязывал, кроме себя самого. Да и какая перевязка, так, грубый жгут из оторванного края косоде, чтобы хоть кровь не терял. Хоть что-то…

У костра было тепло.
Даже жарко. Жарко – от слова «жар». По всему телу, хотя пробита только грудь – насквозь.
Если чуть двинуться, то где-то там, под спиной, под слоем из «бинтов», косоде и тёплого плаща захрустит снег - зима выдалась морозная, сухая и хрустящая – как шарики воздушного риса.
Мысли в голову лезли какие-то уж откровенно глупые, детские, из какой-то другой жизни – где он любил апельсиновый сок, рок и непонятно-отравленное синее мороженное из магазина, который был недалеко от дома. Такого, где бы он ни искал, больше не было нигде.
Хотя искать он давно уже прекратил.
Ичиго подумал, что, должно быть, начинает бредить. Души вообще бредят, интересно?
И ещё хотелось пить. Но было нельзя и нечего. Как будто именно для него, для Куросаки Ичиго, посреди зимы разверзлась маленькая и очень жаркая пустыня – прямо внутри.
- Кен… пачи. – Ичиго старался не хрипеть.
Даже немного приподнялся на локтях.
- Чего тебе? – буркнул тот в ответ.
И посмотрел – нехорошо так, предупреждающе посмотрел. Как будто – чем чёрт не шутит – уже знал, что Куросаки хочет ему сказать.
Ичиго думает, что если бы его офицер так глупо подставился, то он тоже был бы зол – ещё и не так – и обязательно съездил бы непутёвому по физиономии. Чтоб неповадно было. Чтоб думал, с кем в драку лезет. Кого бросает.
- Я… ничего со мной не будет. Ищи наших, потом подберёте. – говорить было трудно, каждое слово вызывало тупую режущую боль в груди – лишней дыркой Пустой не ограничился, поломав ещё и рёбра.
- Иди нахрен, офицер, – он по-особенному фыркнул, – Куросаки.
- Это приказ? – Ичиго криво и почти жалко усмехнулся.
- Приказом будет, когда вернёмся в Сейретей.
Костёр горел, чадил и трещал, будто бы тоже хотел вставить в разговор какую-то свою, совершенно особенную фразу. Ичиго прикрыл глаза. Сознание проваливалось в странную, тёмную не-дремоту, у которой было много разных голосов, прикосновений и вкусов.
Она хранила их в коробочке.
Музыкальной.

Где-то слышался тихий, легкий и сухой звон. Ичиго вполне понимал, что скорее всего это только кажется – но звону на его мнение было совершенно наплевать. Снег щекотал губы, лез в глаза, забивался в нос – почему-то казалось, что таять он вот-вот перестанет.
И было холодно - страшно, необыкновенно холодно. Ни спасал ни тёплый плащ, ни перчатки – только Зангецу за спиной, как всегда, ощущался тёплым, живым и тяжёлым. Меч был как якорь – благодаря ему Ичиго всё ещё помнил, что существуют хоть какие-то ощущения, кроме этого стучащего по костям стеклянными молоточками холода, кутающего сознание полусонными мороками.
Ичиго уставал.
Не так, как в бою, на тренировке или в постели – те усталости были выжженными и певучими, а эта – дымно-белёсо-всеобъемлющая. Как будто всё тело разом наполнилось чем-то тяжёлым, мешающим и вкрадчиво мягким, как болотный мох.
И ветер.
Пел.
Точно пел, Ичиго всё более явно это слышал. То завышая, то занижая ноты, искажая до неузнаваемости свой голос и вновь возвращая ему нормальный тон. Без конца.
Сугроб был мягкий и почти уютный – надо было отдохнуть, совсем немного. Хоть чуть-чуть, иначе он не сможет потом идти вообще.
Было тепло.
И ветер.
Пел.
Ему снились живые, закручивающиеся в спирали кружева. Они шептали ему давно забытые формулы из алгебры и тригонометрии, на распев тянули названия химических элементов. А Ичиго спешил, старался выучить и запомнить всё разом – но не выходило, никак.
Кружева злились и опутывали со всех сторон, обездвиживая, сдавливая. Душили. Ичиго пытался вырваться, злился, кричал что-то о том, что всё выучит, сдаст… они не слушали.
- Эй. – Послышался голос. – Это же просто дурацкие кружева. Порви их. – голос был чем-то смутно знаком, но чего-то… не хватало.
- Они думают, что я не смогу вы… - Ичиго закашлялся – теперь они лезли ему в рот, и язык и нёбо от них жгло, как обычно жжёт от киви или ананасов.
- Какая тебе разница, что они думают? – теперь в «голосе» слышались явные нотки раздражения.
Ответить Ичиго уже не мог. Кружева, не прекращая шептать и шипеть, забирались в глотку, сдавливали горло, опутывали руки и ноги. Щекотали и грызли изнутри.
Ичиго не кричал – было не больно. Было гадко.
Аксиомы геометрии звучали где-то в районе рёбер, а он задыхался и пытался запомнить.
Вспомнить? Геометрию или голос? Последний не входил в обязательные школьные дисциплины. Он было из разряда усложнённых заданий. Где же?..
А потом кто-то хватал его за волосы, запрокидывая голову, и выдирал захлёбывающиеся воплями кружева – с мясом, с кусочками плоти – вот тогда Ичиго кричал, громко. Очень. Как будто «кто-то» решил выпотрошить его изнутри, по живому, через рот. Когда дошла очередь до шеи – Ичиго хрипел и бился. После – только вздрагивал, потому что сил уже не было ни на что.
И холодно.
Стало.

Удар был сильный, что называется, от всей души. Ичиго, распластавшийся в снегу, распахнул глаза, одновременно стараясь выплюнуть снег и осознать, кто он, что он и где он.
Сначала он подумал, что ему чудится. Бывают же галлюцинации от переохлаждения? Ичиго точно где-то слышал, что бывают.
Он не видел его уже лет пятьдесят. Даже забыл уже, как он может смотреть – странно, непонятно расширив свои чёртовы ненормальные глаза. Уже забыл, как он кривит губы – презрительно, ехидно, и… как-то ещё – Ичиго не мог подобрать определения ни тогда, ни сейчас. И в отличие от него, который уже двадцать лет носил гриву до плеч, тот так и продолжал стричься. Почему-то это было даже важнее, чем…
- Какого чёрта ты?..
- Кое-кто опять чуть не сдох. – привычку к констатации фактов, тот, похоже, не утратил. И яд свой не изжил. – От хо-олода… - теперь он смотрел уже откровенно насмешливо и презрительно.
Холода?.. такого же быть не могло. Шинигами не умирают от холода. Мертвецы вообще умирают только от ран и от нехватки… ох чёрт. Он же истратил всю реацу. Идиот.
- Идиот. – как будто в такт его мыслям замечает Пустой. – Не меняешься с годами.
С годами. Ха.
Ичиго не чувствует себя старше тех семнадцати, в которые умер. Время в Сейрейтее растягивалось, будто шоколадная тянучка, и ловило на себя пыль и мусор, как липкая лента от насекомых.
Хичиго. Он слышал, что он теперь зовёт себя так.
Рукоять Зангетсу ощущается, как продолжение его собственной руки. Горячая.
Пустой ехидно-насмешливо-удивлённо приподнимает брови, глядя вниз – там ему в грудь упирается широкое чёрное лезвие. Недоверчиво хмыкает, медленно поднимает ладонь – и самыми кончиками пальцев прикасается к лезвию.
- Ну привет, Старик… скучал по мне, а? А он? Он скучал? – как будто Ичиго здесь нет, как будто Пустой имеет право так вот запросто появляться и болтать с ними, будто они расстались минуту назад.
Как будто всё ещё имеет право прикасаться к Зангетсу. Ичиго буквально чувствует, как остреет, леденеет взгляд его зампакто где-то среди синих, полузатопленых и порушенных небоскрёбов.
«Ещё раз – и я оставлю тебя без пальцев» - и голос у него напряжённый, холодный – почему-то Ичиго уверен, что Хичиго его слышал. Это гнев. Остывший, выношенный за несколько десятилетий, выродившийся в ненависть - опутывающую, вросшую в самое их естество.
- Какого чёрта. – у Ичиго голос звучит немного по-другому – сухо и глухо.
- А я вот… соскучился. – теперь и его голос был как натянутая струна. И улыбка тоже.
«Зачем?»
- Зачем явился?
Пустой фыркнул.
- Мог и спасибо сказать, для начала. Я же тебе жи-изнь спас… - Пустой подался вперёд, так, что лезвие чуть порезало кожу в вырезе косоде. – Не стоило, да? Старая привычка, что же с ней делать-то…
Он напоказ развёл руками.
По бледной, синеватой коже потекла струйка крови – она у него была неправильная, зелёного цвета. Такой крови Ичиго не видел больше ни у кого из Пустых.
Тот улыбнулся, почти блажено. Размазал пальцем кровь по коже, пачкая белое косоде, нарочито не касаясь лезвия меча.
В этом не было ничего особенного, но Ичиго почему-то ощутил себя глубоко, грязно оскорблённым. И Зангетсу… давно не был так разозлён.
Сталь лязгнула о сталь – у Хи-чи-го тоже теперь был свой меч.

…В голове почему-то отчаянно и по-идиотски билась мысль – только бы Кенпачи не увидел, только бы… в груди хлюпала кровь. И во рту тоже. И было похоже, что чёртовому бледному ублюдку это нравилось. Ичиго чувствовал, как он улыбается сквозь навязанный поцелуй. Совсем как тогда.
Тогда тоже было много крови, боли и отчаянья - даже больше, чем сейчас. Сейчас-то Ичиго просто хотел его убить. А тогда нужна была его помощь. Его сила.
У него тогда не было имени, а ещё он был гораздо более сумасшедшим, чем сейчас. Он хихикал и выворачивал ему запястья, ломал пальцы и напевал старую колыбельную на ухо. Смачно, со вкусом облизывал шею, то и дело напоказ примериваясь к сонной артерии.
Мерзостно-ласково гладил по щеке.
Ичиго задыхался от боли, беспомощности, унижения - и гадко-горячего, ядовитого удовольствия, выворачивающего кости и сухожилия наизнанку. Он тогда не кричал. Выл, так громко, что стёкла на небоскрёбах лопались и осыпались раскалённой пылью в никуда.
Ненавидел. И не мог определиться, кого больше – его или себя.
Зато сейчас был точно уверен, что его. За то, что ушёл когда-то, чуть не разрушив его душу, за то, что Зангецу из-за его потери впал в не-сон на пару десятилетий. Ичиго хорошо помнил, какие духу меча снились кошмары.
Ичиго хорошо помнил, как Пустой шутливо отсалютовал и ухмыльнулся, исчезая среди дюн из белого праха.
- Навевает воспоминания, а, И-ичиго? – у Ичиго дрожали руки. Сильно и крупно – он хотел бы перерубить эту улыбку и этот голос пополам.
Но это не так-то просто, когда переломаны рёбра, правая рука висит безвольной тряпкой, а из груди торчит лезвие чужого меча.
Пустой поднялся на ноги.
И прошипел вдруг, неприятно исказив лицо, как будто улыбку его кто-то выключил:
- Ненавижу тебя.


- Бля-ать… Кенпачи, какой же он урод, ублюдок, ненавижу его… Х-хи-ичиго… Где мои сёстры? Где мои сёстры, отвечай!
Куросаки бредил. Метался, хватался за его руки – и продолжал. То и дело почему-то говорил про кружева, которые его достали, ну просто до печёнок уже… добрались?.. Кенпачи никогда ни бредил и не хотел. И чтоб Куросаки бредил – тоже, но сделать, вот же меносову матерь, ничего не мог.
Только подставлять ладони, чтоб Ичиго за них хватался, только подкидывать ветошь в костёр, чтоб тот совсем не зачах. Только отвечать что-нибудь вроде – «Здесь я, никуда ни денусь» - когда Куросаки зовёт, его зовёт.
Кенпачи кажется, что это никогда ни кончится. Ичиго бормочет что-то совсем уже неразборчиво, то и дело срываясь на крик. Зараки кажется, что слушая это всё, недолго и самому сойти с ума. Куросаки напевает что-то вроде колыбельной. Смеётся.
Это уже невыносимо. Это хочется прекратить, но он не знает – как. Чуть ли не впервые в своём посмертии Зараки Кенпачи не знает, что делать.
«Помоги нам» - он давит порыв тут же выхватить Безымянного – иначе обязательно Ичиго заденет. Да и голос… откуда? Звучит он не просяще, а как-то даже… почти как приказ. Он фыркает. Тоже мне. Переводит взгляд на собственную ладонь, случайно коснувшуюся рукояти огромного тесака у Ичиго за спиной.
- Так ты и есть Зангетсу, что ли? – он ощущает себя немного съехавшим с катушек, но делать нечего.
«Да»
Больше на всякую хрень Зараки времени не тратит.
- Как?
«Отпусти свою реацу. Через меня»
Кенпачи мог бы спросить, не раздавит ли их обоих сейчас, или как это, «через». Или ещё, как у него выходит слышать голос чужого меча.
Кенпачи просто, не церемонясь, хватает за обмотанную бинтами рукоять и выплёскивает, выталкивает, льёт, не скупясь, широким потоком. Зангетсу нагревается, почти обжигает ладонь, Ичиго вздрагивает – а потом кричит, громко, страшно, срывая голос. Бьётся, вминая плащ в снег, поднимает целый белый вихрь.
«Не отпускай!» - тоже по нервам, как удар.
Сколько это длится – Кенпачи не знает. Просто его ладонь как будто чем-то колют, отталкивают – и неслабо. Он валится спиной на снег – не потому, что обессилел – сил-то у него ещё ого-го, сколько… просто уже невозможно.
Костёр потрескивает и шуршит, как живой.
Ичиго дышит, даже во сне – спокойно и ровно, как привык.
Кенпачи смотрит бессмысленным взглядом куда-то в небо и криво ухмыляется. Нос его щекочут наглые, острые маленькие снежинки.
Всё почти хорошо. Насколько хорошо у них вообще может быть.

А он наблюдал. Диковато, зло косился - но сделать ничего не мог.
У него было чёткое, настойчиво грызущее душу ощущение, что он что-то потерял. Когда-то.
Хотя… в конце концов, у него была свобода.

На снегу не было следов, никаких вообще – ночью же был снегопад. Ичиго смутно помнил момент, когда Кенпачи улёгся рядом, на снег – костёр тогда затрещал сильнее, кажется, он подкинул в него ещё ветоши. Стоял одуряющий запах горелой рябины, рёбра и рука нещадно ныли. Зараки, сам весь пропахший горьким дымом, сгрёб в охапку, став похожим на какого-нибудь доброго монстра из сказки. Ичиго уже и не помнил, кто и когда ему её рассказал…
Теперь пахло морозом. И от него, и от костра, и от Кенпачи. Даже, кажется, от Зангецу.
А в груди было тепло.
Жарко.
Над ледяным морем его внутреннего мира вился дым, а среди развалин отдавалась чья-то мягкая, тяжёлая поступь.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		20	(80%)
2. Нет		5	(20%)
Всего:		25

@темы: Зараки Кенпачи, Хичиго, Murury, Куросаки Ичиго, ангст, PG, Фанфики