Trick-or-Treat

[Ner-Tamin]

Автор: Ner-Tamin
Персонажи: Кира Изуру, Ичимару Гин.

Всех поздравляю. ^_^

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		86	(98.85%)
2. Нет.		1	(1.15%)
Всего:		87

@темы: Ичимару Гин, Фанарт, Кира Изуру, G

---

Bleach: Shaking Throne

[~Хару-Ичиго~]

...И в тот же самый миг, когда Айзен открыл гарганту, намереваясь покинуть фальшивую Каракуру и вернуться в Уэко Мундо, странное существо, похожее одновременно на шинигами и арранкара с диким рёвом бросилось на самозванного Бога , и гарганта захлопнулась за ними.
Последнее, что могли видеть шинигами, оставшиеся на поле боя - чёрный клинок, выходящий из белой спины Владыки...

С тех пор прошла неделя.

Никто не знал, живы ли шинигами и риока, оказавшиеся в ловушке - в Лас Ночасе.
Никто не знал, погиб ли Айзен на самом деле.
Никто не знал, что стало с Куросаки Ичиго.

Но когда падающая звезда расчертила небо над Сообществом Душ...
...Когда в разных концах Руконгая появились вдруг странные существа...
...Когда Ичимару Гину, сидящему в башне Раскаяния почудилась на миг знакомая рейацу...

...пришло время новых вопросов как для мира шинигами, так и для мира пустых.

@темы: Реклама

---

[Морфеев, который Кот...]

Рисовалось на заказ. Указываю заказчика и рисунок )))

 Айзен, без очков, но с мышом в кармане

Улькиорра

 Уля бодрый и бойкий

Айзен-сама

 Пэйн ака Айзэн дикий и влюбленный ВОТ!!!!!! Я собой горжусь!!!! ПРавда про наручникм я забыл....

Ичимару Гин

Вопрос: Кто из них лучше?

1. Улькиорра		34	(36.96%)
2. Гин		34	(36.96%)
3. Айзен		9	(9.78%)
4. Все фигня		15	(16.3%)
Всего:		92

@темы: Ичимару Гин, Улькиорра Шиффер, Фанарт, Айзен Соске

---

Доминантная особь Йоруичи\Гриммджо

[~Хару-Ичиго~]

Название: Доминантная особь
Автор: ~Хару-Ичиго~
Фандом: Bleach
Жанр: ангст, типа хентай
Пейринг: Гриммджо\Йоруичи
Рейтинг: R
Дисклеймер: "Блич" принадлежит Кубо Тайто
Предупреждения: постканон, АУ, возможно ООС.
Примечания: написано для  Taileen Furion. Так как пейринг не любимый авторский, возможна безобоснуйность. >_<

Сейретей был мёртв. Разрушен, развален, вытоптан... Но всё равно, то тут то там, словно черви в трупе, копошились какие-то едва различимые в тенях существа. Может пустые, а может и шинигами - Гриммджо сейчас было глубоко параллельно. Когда тебя, лишённого рейацу, сбрасывают с башни Раскаяния и оставляют подыхать, некогда рассматривать, кто там копается среди падали, главное - самому не стать падалью. Выжить. Как угодно, но убраться подальше от вечно улыбающегося Владыки с его ключом и планами, в которых никому кроме самого Айзена нет места. Ползти, оставляя за собой широкий след, потому что ноги перестали слушаться. По этому следу его легко найдут бродящие по Сейретею пустые. Найдут и сожрут; но перед этим... перед этим он ещё поборется.
Меч, заткнутый за пояс, волочился рядом, чертя на занесённых каменной пылью плитах тонкую линию. Гриммджо впервые в жизни пожалел, что его занпакто не похож на занпакто шинигами. Если б кто-то, хотя бы в голове, орал на него матом, и, хоть и мысленно, но пинал, заставляя не сдаваться... тогда было бы легче ползти на встречу смерти.
Что там кричала девчонка-шинигами этому рыжему Куросаки?
"Нельзя умирать в одиночестве".

Нельзя умирать в одиночестве...
Нельзя умирать...

К вечеру пошёл снег. Он скрыл, скрал похожие на обломки сгнивших зубов развалины, и над миром шинигами повисла тишина. Снег был хорош, в Уэко Мундо никогда не было ничего подобного... Одно было плохо - след на снегу стал ещё заметнее, и по нему, в отдалении, уже тихо шли несколько пустых. Они выжидали. Выжидали, пока арранкар остановится и затихнет навсегда... Но арранкар не хотел успокаиваться, и упрямо, тупо, упёрто, цеплялся за жизнь, как мантру повторяя про себя бесконечное, потерявшее смысл от частого повторения: "ксоксоксоксоксоксоксоксоксоксоксоксо".

Наступила ночь, и снег потихоньку иссяк. Последняя одинокая, бесформенная снежинка опустилась на искрящуюся землю, и в тот же момент, Гриммджо почувствовал, что заиндевевшие руки, которые он уже давно перестал чувствовать, отказались поддерживать замёрзшее тело. Сил хватило только на то, чтобы перевернуться на спину. Джаггерджеку почему-то всегда казалось, что умирать надо именно так - лицом в небо, нагло ухмыляясь полной луне.
В шиконкайском небе луны почему-то не было, да и ухмыляться у Гриммджо не получилось бы - мороз сковал не только тело, но и лицо.

Нельзя умирать в одиночестве.

Ясное дело, нельзя. Но поспать-то можно! Просто на несколько минут закрыть глаза, передохнуть, собраться с силами, а потом ползти дальше. Никто не собирается умирать или сдаваться... просто спать...

Пустые, увидев, что жертва не двигается, подошли ближе, но тут же отпрянули, ощутив чьё-то присутствие - пугающее, тяжёлое присутствие шинигами-капитана. Они поспешили убраться восвояси, однако, никто не пришёл. Только тощая чёрная кошка выскользнула из полуразрушенного дома, принюхалась к арранкарской маске, и, слизнув горячим, шершавым языком каплю растаявшей снежинки с ещё тёплой щеки, совсем по-человечески тяжко вздохнула.

***
Гриммджо снилась пустыня. Снилось, что он снова адьюкас, преследующий добычу. Вот он гонится по песку за своей жертвой, бежит, бежит так быстро, что в какой-то момент просто отрывается от земли, летит куда-то... нет, не летит, его несёт какая-то надёжная, уверенная сила, и в этой силе - обещание, словно обещание матери, учащей ребёнка плавать: "Не бойся, я не отпущу".
Сила, обволакивающая, мягкая, живая... и можно ничего не делать, просто висеть между небом и землёй, чувствуя, как тепло расходится по всему телу, до самых кончиков защипавших пальцев; чувствуя резковатый, но приятный запах каких-то трав...
Пустыня исчезла - он взлетел выше песков, выше луны и остался один, в чёрном небе, оказавшемся почему-то живым, дышащим, жарким, наполненным той самой силой, что не давала упасть... и в этой темноте, в этой тишине, уютной и почему-то знакомой, раздавался только один, вызывающий смутные воспоминания, равномерный, ритмичный, непрекращающийся звук.
Упругие, глухие удары.
Воспоминания из жизни...
...нет, ещё раньше...
Стук сердца.
Живое тепло, которое хочется попробовать на вкус, инстинктивно губами, языком... мягкий толчок и насмешливый, нереальный голос.
- Эй, прекрати, плохой мальчик. Ты уже давно не котёнок, да и молока из меня вряд ли добудешь. - И тише. - Будь благодарен, арранкаров я обычно убиваю, а не согреваю собственным телом...

Снова тишина.

***
Он проснулся от того, что ему было жарко. Стоило открыть глаза, как в них ударила всей своей яркостью небесная синева. Такую синеву он видел только во внутренней пустыне Лас Ночас, но привычного песка под ним не было, и значит, этот вариант отпадал.
Гриммджо попытался встать. Безуспешно. Дурное, ослабшее тело не хотело подчиняться воле хозяина. Пришлось откинуться обратно и прикрыть веки, чтобы хоть как-то защитить глаза от ядовито-синего неба.
- Надо же, наконец-то очнулся. - Недовольный, хрипловатый, сдавленный голос раздался где-то у самого уха, заставив арранкара моментально повернуть голову на звук.
Врагов поблизости не было. Лишь лоснящаяся чёрная кошка сидела рядом на камушке, укрыв передние лапы хвостом.- А я только начал придумывать, как мне избавляться от трупа.
- А ты ещё что за хрен?
Кот хмыкнул, и спрыгнул с камушка, изменяясь, вытягиваясь, увеличиваясь в размерах, пока наконец не превратился в женщину: смуглую, золотоглазую, темноволосую, обнажённую женщину. Всё встало на свои места. Гриммджо знал её. Знал и ненавидел, как любого шинигами. Если бы он мог пошевелиться, он бы убил её.
- Шихоинь... Йоруичи.
- Верно, мальчик. Я спасла тебе жизнь, но можешь не благодарить. Мне достаточно того, что ты не краснеешь и не кричишь, когда видишь меня голой... как один наш общий знакомый. - Она улыбнулась распростёртому на земле арранкару ласково, весело, словно другу, и потянулась. Её упругие, красивой формы груди, при этом, приподнялись, и от этого зрелища Гриммджо, ещё не до конца осознавший себя живым, немедленно осознал себя мужчиной.
Да, всё верно. Он - мужчина, хищник, а она - женщина-шинигами, слабое и гадкое, но, вместе с тем, желанное существо. Ей хотелось обладать, и она это знала. Это знание, насмешка, без труда читались в её наглых, золотистых глазах.
- Оо, я смотрю, целиком ты встать не можешь, а по частям - запросто, - насмешливо уколола она, подойдя ближе. - Не стоило тебя раздевать.
- Какого тебе надо? - рыкнул он в ответ, снова и безуспешно пытаясь подняться с земли.
- Сначала, поставлю тебя на ноги, - невозмутимо ответила женщина-шинигами, бесстыдно и с насмешкой разглядывая его мужское естество. - А потом... Потом ты поможешь нам свергнуть Айзена, получишь шанс сразить с Куросаки Ичиго, и станешь королём Уэко Мундо.
Это звучало интересно. Но слишком просто и заманчиво, чтобы быть правдой.
- Хрен тебе, - оскалился арранкар. - Помогать шинигами? Ищи другого дурака!
- А из тебя действительно получится неплохой король. - смуглая, изящная ступня бесцеремонно прижала его возбуждённый член к животу. - Гордый, самоуверенный... Но не понимающий собственной выгоды. А такие короли долго не живут.
Она откровенно презирала его и насмехалась. Он это знал, и она знала, что он знает. Знает, и ничего не может с собой поделать.
- Я вылечу тебя. Займусь твоими тренировками, так, что ты наконец-то сравняешься с Ичиго... А ты, взамен, будешь сражаться на его стороне. - Смуглая ступня прошлась вверх и вниз. - Заметь, я не предлагаю тебе сражаться вместе с шинигами. А вот Ичиго ты обязан жизнью. И мне тоже. Ну так что, мальчик? Ты собираешься отдавать долги?

Это был грязный приём. Грязно было заставлять его шипеть от презрительных и бесстыдных прикосновений, грязно было бить по чувству гордости... Да, он всегда отдавал долги, и каждый раз убеждал себя, что делает это только потому, что ему выгодно их отдавать... И теперь, женщина с кошачьим глазами припёрла его к стенке.
Он снова зашипел и чертыхнулся от прикосновения.
- Хорошо, сука. Твоя взяла, - бросил он, и отвернулся, закрыв глаза, давая понять, что больше разговаривать не собирается.
Щекочущее, раздражающее прикосновение исчезло, и он перевёл было дух, но женщина-шинигами вдруг оседлала его бёдра, деловито и решительно сжала его достоинство, словно оно было не частью тела, а вещью, инструментом...
Щекочущее прикосновение сменилось горячим, влажным... Женщина прикрыла глаза и снова улыбнулась. Это была улыбка победительницы - Гриммджо слишком хорошо знал значение этой улыбки. Они оба были в чём-то животными, и он и она, и оба знали, как, иногда, доказывается главенство в стае. Шихоинь Йоруичи была теперь вожаком, победительницей, а Гриммджо Джаггерджек всего лишь ведомым. Проигравшим.
- Убью... - взрыкнул он, и, собрав все силы, резко поднял руки и сжал её мягкие, полные, голые груди, подпрыгивающие при каждом движении.
- Мм... Хороший стимул для того, чтобы побыстрее встать на ноги.... Жаль только... Что тебе и тысячи лет тренировок не хватит, чтобы убить меня... мальчик...
Последнее слово прозвучало скорее нежно, чем с вызовом, и это взъярило арранкара ещё больше. Тяжело дыша и дёргаясь в сладких судорогах он поклялся убить её. Нет, убить их всех, одного за другим, всех шинигами, Айзена, Куросаки Ичиго... а потом уж - её, эту наглую, мягкую, горячую, смуглую женщину... Нет, сначала отплатит её, припомнит её этот день, за это унижение разными, разными способами...
А потом - убьёт.

И позаботится о том, чтобы она умерла в одиночестве.

Вопрос: Как оно вам?

1. Хорошо		8	(32%)
2. Очень хорошо		11	(44%)
3. Плохо		2	(8%)
4. Очень плохо		1	(4%)
5. Пресно, скучно, КГ/АМ		3	(12%)
Всего:		25

@темы: гет, R, Фанфики, Гриммджо Джаггерджек, Шихоин Йоруичи

---

[Kassielle.]

Название:На крючке
Автор:Kassielle
Фандом: Блич
Рейтинг: R не,не за это)
Персонажи: Заэль, Ренджи
Жанр: десфик
Размер: драббл
Статус: закончен
Дисклеймер: от прав на персонажей отказываюсь
Предупреждение:ООС
Примечание: написано для  Shi jie
Размещение:вы только спросите,ладно?)

-Ну-ну, зачем дергаться? – обманчиво ласково спрашивает арранкар у растянутого на прозекторском столе Абараи. Руки скованы, казалось бы, невесомыми полосами непонятного материала, которые, однако, оставляют на коже кровавые полосы, стоит только шинигами пошевелить ими.
-Ублюдок, - выплевывает Ренджи. – Ненавижу. Убей.
-Зачем спешить? – смех серебристым звоном кружит под потолком лаборатории, дразнит шинигами, а Заэль мягко, обманчиво мягко улыбается и склоняется над сильным телом, тонкими пальцами перебирает складки ткани. Грантц изучает, Грантц касается ткани, казалось бы, такой же, как и у них, но пропитанной иными духовными частицами, Грантц собирает информацию легкими касаниями к телу подопытного, и его энтузиазма хватило бы с головой на ещё сотню таких сеансов.
Не каждый день Заэлю попадаются экземпляры, достойные изучения, пристального внимания ученого.
Арранкар ненадолго отходит от Ренджи, чувствуя, как спину прожигает взгляд, полный бессильной ненависти; улыбается, зная, что шинигами абсолютно ничего не сможет ему сделать, от этой мысли приятно холодеют руки, и Заэль на секунду замирает перед столиком, на котором в почти хирургическом порядке разложены инструменты.
-Ну что, прелесть моя, приступим?
-Пошел нахер, - шипит Абараи, когда Грантц подходит к нему с узким скальпелем в руках.
-За что ты меня так? Я тебя не оскорблял, кажется, - почти мурлычет Заэль, освобождая шинигами от одежды парой ловких взмахов лезвия. И внимательно рассматривает открывшееся его взгляду тело.
Хорош, ох, как хорош! Мускулы рельефны, но не переразвиты, кожа смуглая, но не темная, и узоры на теле сплетаются в единое нечто, образуют цельный образ – сильный, гибкий хищник, охотящийся при свете дня. И это сокровище целиком в его власти.
Заэль медленно облизывает губы, прежде чем наклониться к уху Абарая – Ренджи буквально передергивает от такой близости ненавистного противника – и шепчет:
-Не хочешь выбрать свою смерть? Можно быстро, безболезненно, а можно долго и мучительно…
Шинигами силится повернуть голову, но те же полосы крепко зафиксировали его положение, поэтому он только косится на непонятно от чего довольного арранкара и выдает:
-Да пошел ты!
-Смотри, только один раз предлагаю. Ты первый удостоившийся, - отчего-то Заэлю хочется попробовать жертву на вкус, и он медленно проводит языком по уху Ренджи. Абараи вновь дергается, отчего на лбу расцветают алые полосы, и снова шипит:
-Урою, как выберусь!
-Ах, значит, оптимизм ещё остался? Похвально, - теперь язык Восьмого скользит по скуле шинигами, и он вдыхает еле заметный запах табака, песка и смерти – не такой, как у арранкаров, не такой, как у правящих шинигами. Арранкар отстраняется и снова рассматривает распростертое на столе тело, только теперь во взгляде – лишь холодный расчет. Ренджи тоже видит это изменение, и сглатывает, понимая, что игры закончились.
…Не слишком-то приятно, когда острое лезвие погружается в тебя, не больно, но неприятно. А потом кричишь, кричишь от боли, потому что этот ублюдок своей тонкой рукой в изящной белой перчатке добирается до желудка и стискивает его холодными, удивительно сильными пальцами, так, что не знаешь, откуда берешь силы для крика, и неровно, судорожно глотаешь живительный воздух, когда он вытаскивает руку и с любопытством рассматривает её.
-Надо же, такая же, как у нас. Или… - не договорив, Заэль стягивает перчатку и вновь погружает руку внутрь шинигами, не скрывая улыбки наслаждения при виде мечущегося Ренджи. Вынимает и нарочито медленно облизывает пальцы, так пошло, так чувственно, что Абараи на миг задерживает дыхание.
А потом содрогается в судороге, когда Грантц обрывает его жизнь легким движением скальпеля. Все ещё слизывая кровь с лезвия, Заэль перебирает сенсорные клавиши свободной рукой:
«Подопытный обладал реяцу на уровне лейтенанта, никаких особенностей в ходе проведения эксперимента не было обнаружено. В результате непредвиденной ошибки подопытный прекратил существование»
Владыке всегда нужны четкие отчеты. А по поводу шинигами….Ну, умерла какая-то мелкая сошка, подумаешь. Всегда найдется кто-то ещё.

Вопрос: как?

1. скурим		5	(31.25%)
2. не скурили		10	(62.5%)
3. непонятно		1	(6.25%)
Всего:		16

@темы: Абарай Ренджи, R, Фанфики, Заель Апполо Гранц

---

[John Sh. Pumpkin]

Хэллоуин на носу, летучие мыши - традиционный атрибут сего праздника,
так что вывод напрашивается сам собой.
Воскресим ненадолго Улькиорру, нарядим и дадим отпраздновать. ))

Murcielago Halloween by ~Zetsuboushi on deviantART

Вопрос: Угу?

1. Скорее да		73	(91.25%)
2. Скорее нет		7	(8.75%)
Всего:		80

@темы: Улькиорра Шиффер, Фанарт

---

[оксюморон ходячий]

Название: El tango de los culpados*
Авторы:  ~Хару-Ичиго~,  Оксюморон ходячий
Бета:  chinpunkanpun
Жанр: angst, romance, action, drama
Пейринг: Гриммджо/Хитсугайя (но планируется и пара других)
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: гематофилия, сомнительное согласие. Ну и в таком букете предупреждений, увы, скорее всего не обошлось без оос.
Таймлайн (он же саммари): бой в фальшивой Каракуре закончился своеобразной ничьёй. Все разбрелись по домам зализывать раны и готовиться ко второму раунду. Только вот Хинамори куда-то пропала…
Дисклеймер: если бы Кубо это прочитал, то сам бы отказался от своего детища.


Глава 1
Глава 2

Глава 3: Ande como Pedro por su casa.*

Глава 3: Ande como Pedro por su casa.*

Гриммджо проснулся на своих подушках, как обычно, на спине. Ильфорте не было – бычок, как правило, ускакивал сразу, как только Король его отпускал, так что Джаггерджек не удивился. Удивился он другому: в покоях было как-то неестественно тихо. Когда Гриммджо просыпался ночью, Лас Ночас казался полным звуков, различимых лишь для чуткого арранкарского уха: шелест песка за стенами, шарканье прислуги, дружный храп Накима и Ди Роя из смежных покоев… Хотя храп-то как раз не услышал бы только глухой. Слышно было, как Шаулон, страдающий бессонницей, ходит из угла в угол, равномерно, чуть ли не тикая, как часы…
А сейчас – ничего. Гриммджо навострил уши, как мог, но всё равно пропустил момент, когда подошёл Улькиорра.

- Опять ты, м..мать твою! – шарахнувшись, прошипел Гриммджо, почему-то сдавленным шёпотом.

- Ты всё так же груб, – бесстрастно констатировал Кватро. – Никогда не меняешься, Гриммджо.

- Какого меноса тебе от меня надо?! – Джаггерджека начал наполнять животный, почти неконтролируемый страх. - Катись отсюда, Улькиорра!

- Ты боишься, – снова бросил Шиффер. – Ты боишься умирать. Но ты и так мёртв, Гриммджо.

От страха начали дрожать руки.
"Только не прикасайся ко мне, скотина! Не смей трогать своими граблями холодными!"

- Я не мёртв, Кватро. Я – НЕ МЁРТВЫЙ, понял?! Катись обратно в Ад, или куда там попадают после смерти хорошие арранкары, но меня за собой не тащи, понял?!

"Почему я?! Что, кроме меня и прийти не к кому?? Да я с ним даже не говорил толком никогда, только гавкался!"
Улькиорра вдруг, как и в предыдущем сне, оказался слишком близко. Вернее – верхом на Гриммджо, упираясь руками в его грудь. Обнажённый. Так, как Джаггерджек представлял себе много раз. Вот только от когда-то желанного тела теперь распространялся дикий холод.

- Слезь с меня, хренов труп! СЛЕЗЬ С МЕНЯ! – Секста чувствовал, как подкатывает истерика. Шиффер смотрел на него равнодушными зелёными глазами, в которых, как обычно, не было ничего: ни страсти, ни боли – только пустота. Бледные руки с угольно-чёрными ногтями скользнули по животу Гриммджо, обвели дыру пустого, двинулись выше, к груди, и каждый сантиметр тела словно бы умирал, больше не подчиняясь законному хозяину.

"Он меня сейчас убьёт… Не знаю, как, но убьёт к чёртовой матери…"
Что-то чёрное и шелестящее закрыло луну, и Джаггерджек понял, что Улькиорра сидит на нём в релизе, но почему-то без своего дурацкого платьица.
"Как он… под куполом же нельзя…" – забывшись, подумал Гриммджо, и вдруг… Мысли словно примёрзли к мозгу, когда тонкие пальцы добрались до горла. Воздух, казалось, замёрз, дышать стало нечем, и секста понял, что это конец. Понял и отчаянно забился, пытаясь сбросить с себя арранкара, но Кватро сидел, словно наездник на родео, и не разжимал рук. Собрав все силы, арранкар рванулся, и… открыл глаза, бешено, со всхлипами, хватая ртом воздух.

Отпустило.
Улькиорра снова исчез, потолок над головой был низкий, фракция была мертва давно и бесповоротно, а мелкий шинигами… Гриммджо привстал и чертыхнулся, увидев заиндевевшие обрывки ткани, когда-то бывшие поясом. Сбежал, конечно. Только странно, что не…
Что-то мешало полностью встать – то ли затекшие от неудобной позы мышцы, то ли противный туман перед глазами, то ли…
Арранкар зло сплюнул.
То ли обхватывающее щиколотку кидо, похожее на растянутую жёлтую жвачку, прилепленную к балке. Балка героически сопротивлялась до самого конца: то ли кидо её так укрепило, то ли дерево было какое-то необычное, но чтобы выломать её, Гриммджо пришлось изрядно попотеть. Шинигами, видно, делали дома на совесть – это не то, что стены в Лас Ночас, на которых можно одним ногтем неприличное слово выцарапать…
Наконец, кусок дерева благополучно рухнул вниз. Выглядел он почему-то до ужаса аппетитно – как поджаристая булка с корочкой, и арранкар ощутил, что никогда, в общем-то, не покидающее его чувство голода усилилось.

Для любого арранкара, мир полон запахами. Свой запах у шинигами, свой запах гиллианов, адьюкасов, много интересных запахов в мире людей… Но Гриммджо в то утро сделал беспрецедентное открытие: ничто так не набито вкусными запахами, как дом шинигами. Секста минут пятнадцать бродил по комнатам, волоча за собой кусок дерева на "ленточке" кидо, беззастенчиво и тщательно обнюхивая всё, от пола и потолка. Даже пожевал какую-то особо вкусно пахнущую тряпку, но всё это только раззадорило аппетит. Вздумай Хитсугайя вернуться раньше, на него как пить дать набросился бы дико голодный арранкар, если бы не одно "но". В процессе скитаний Гриммджо обнаружил чрезвычайно привлекательную вещь – заботливо прикрытую миску, из которой просачивался ещё незнакомый, но интересный запах. В миске, увы, не оказалось ничего необычного – только комочки слипшихся зёрен, но пахли эти комочки призывно, словно стараясь, чтобы на них обратили внимание. Арранкар посомневался, обнюхал миску ещё пару раз и решительно запихнул в рот самый большой комок.

Хитсугайя шел от двенадцатого отряда к десятому едва ли не по параболе, выбирая самый извилистый и долгий путь, стараясь идти как можно медленнее. Хьеринмару теперь успокаивающе тяжелел на спине, придавая уверенности в себе и позволяя ощущать хоть какую-то привычность в мире, вдруг перевернувшемся вверх тормашками.
На выходе из исследовательского института мрачный и невыспавшийся Маюри показался на редкость родным и приятным, и вообще уходить от него к арранкару резко перехотелось. К сожалению, Хитсугайя трусом не был, посему пришлось покинуть безутешного Куротсучи и возвращаться.
Невольно сбавляя шаг по мере приближения к своему отряду, Тоширо предоставил себе возможность в полной мере осознать паршивость ситуации. Проснувшись и обнаружив под боком счастливо и сыто сопящего арранкара, Хитсугайя едва не подпрыгнул. И непременно вскочил бы, если бы не был спеленат по рукам и ногам. В эту минуту Хитсугайя мог только порадоваться природе своего занпакто и рейрёку, превращая туго затянутые путы в осколки, и каким-то чудом умудрившись не разбудить Джаггерджека.
Когда осознание того, чем он занимался с арранкаром, стукнуло по голове с тяжестью чугунного котла, маленький капитан испытал острейшее желание сначала убить означенного арранкара, а затем, не откладывая в долгий ящик, совершить сеппуку. Нет, с одной стороны, он, конечно, информации добился, но с другой – какой ценой. Хитсугайя не планировал лечить, кормить и тем более почти спать с секстой. Одна мысль о последнем вызвала бы еще вчера отвращение и глухое отрицание. Сегодня же масла в огонь подливало то, что против воли Гриммджо делал только поначалу, удовольствие Тоширо никто получать не заставлял. Он мог бы списать все на дезориентацию в пространстве и неадекватность от большой кровопотери, но проблема Хитсугайи была в том, что оправдывать себя он банально не умел. И от этого чувствовал себя грязным. Не оттого, что его этой грязью облили, а оттого, что он добровольно в ней искупался, еще и довольно плещась…
Как бы медленно он ни шел, а дорога под ногами насмешливо несла быстрее и быстрее, пока двери в десятый отряд не стали приближаться просто с пугающей скоростью, хотя на деле капитан даже не использовал шунпо. Собственные покои приблизились и того, казалось, в одну секунду. Тоширо глубоко вздохнул, мысленно готовясь к какой угодно выходке арранкара: начиная от лобовой атаки с применением когтей и зубов, заканчивая насмешливой ухмылкой и отвратительными липкими шуточками в его адрес. Однако того, чем занимался Гриммджо на самом деле, Хитсугайя ожидал от него меньше всего.
Джаггерджек обнаружился в кухне… поедающим утренние онигири Тоширо.
Все мрачные и немрачные мысли вылетели из головы мальчика, только и смогшего ошарашенно распахнуть глаза и потрясенно вымолвить:

- Ты… можешь это есть?

Занятый едой Гриммджо по старой привычке всё-таки сканировал обстановку периферийным чутьём, но кеккаи мешали сосредоточиться, и приход хозяина еды арранкар, отвлёкшись на бьющуюся в окно одинокую муху, пропустил. Да и белые шарики оказались неожиданно вкусными, отрываться от них не хотелось, хотя зерно и прочую траву Джаггерджек в глубине души презирал.
Шинигами ворвался неожиданно, но Секста всё-таки успел отпрыгнуть от стола, прихватив с собой еду, собираясь сражаться за неё до конца. Правда, вопреки его инстинктивным ожиданиям, мальчишка отнимать миску не кинулся, а только глупо застыл на пороге, глядя на арранкара огромными, потрясёнными глазами, занимавшими, казалось, чуть ли не пол-лица.

- Ну, – утвердительно хмыкнул Гриммджо в ответ на вопрос, поудобнее перехватывая миску и отправляя в рот очередной шарик. – А фто, нылва фто ли?

"И чего он окрысился? Эти колобки позорные всё равно только выкинуть – в них даже мяса нету!"
Гриммджо попытался принять самую горделивую позу и смотреть на шинигами царственно-насмешливым взглядом "попробуй отними". В конце-концов это была его, арранкарская, добыча, а если шинигами нечего есть, то это уже не королевские проблемы, пусть наловит себе чего-нибудь сам… или как там эти шинигами еду достают.
Обалдевший тайчо даже не обратил внимания на то, что Гриммджо уже не был привязан кидо. Да какое там кидо, когда… Пустые по определению питаются человеческими душами. Именно поэтому профессия шинигами не теряет популярности менос знает сколько уже тысячелетий. Они не могут питаться никакой другой пищей, разве что духовными частицами в Уэко, которых хватает на минимальное поддержание жизни. Хоть Шиконкай целиком состоял из духовных частиц, им всегда были нужны духовные частицы именно живой души. Пустых успели изучить вдоль и поперек, благо Урахара и Маюри места свои не зря просиживали. Шинигами, напротив, могли питаться духовными частицами, заряженными не так сильно, как живая душа+.
Об арранкарах же, как о сравнительно недавно появившимся подвиде пустых, известно крайне мало и, уж конечно, еще не написано ни одной книги. Хитсугайя логично предположил, что питаются арранкары так же, как и те, от кого они произошли, но не учел, что на выходе появилось существо, выгодно сочетающее в себе черты и пустых, и шинигами. А следовательно… способное питаться и как пустой, и как шинигами.
Хитсугайя никогда еще не чувствовал себя таким идиотом. Всех, абсолютно всех вчерашних злоключений можно было избежать, приди в его светловолосую голову мысль поинтересоваться, а чем же можно кормить нечаянного гостя. Мальчик как-то нервно фыркнул и запустил дрожащую руку себе в волосы, но тут же одернул себя и, тряхнув головой, уставился суровым взглядом на невозмутимого Гриммджо.

- Почему ты не сказал мне вчера, что можешь есть не только души?

Если бы не полный рот липких зёрнышек, Гриммджо рассмеялся бы. Да что там – заржал, как конь, так, чтобы даже маска смеялась – до того уморительный был у шинигами вид. "Почему ты не сказал!" Киноо… Ладно, я сегодня добрый, объясню", – миролюбиво подумал арранкар. Осознание того, что шинигами, хоть и капитан, но всё равно меньше и глупее, настроило его на снисходительный лад.
Он не торопясь прожевал, проглотил и только потом, небрежно опершись рукой о какую-то тумбочку, будто дырявое античное божество, легкомысленно заявил:

- А ты спрашивал? Что мне было сказать, когда ты, как глупый адьюкас, сам шею подставляешь? "Нет, спасибо, шинигами-сама, я лучше зёрнышек поем"? – он фыркнул. – Не смеши, Хитсугайя Тоширо. Это Генсейскую жрачку я не потребляю, а ваша, вся из духовных частиц, сама в рот просится. А ты что думал? Что я, как простая пустая сявка, буду чистые души требовать? – Секста обжёг маленького капитана огнём насмешливых синих глаз. – Я арранкар, понял? Не тупая скотина, которая по Генсею шарится. Если я убиваю, то только адьюкасов и шинигами, не меньше. Если я пью кровь, то только у тех, кого завалю в бою, а не тех, на кого время тратить влом. Но чтобы шинигами добровольно мне предлагали их сожрать, это что-то новенькое. – Насмешка в глазах вдруг сменилась интересом. – У нас кровь и плоть только стая вожаку отдаёт, потому что если вожак станет Васто Лордом или арранкаром, он должен стае отплатить. Ты, часом, не в стаю ко мне набиваешься, а? Мелкий, слабый, глупый… Конечно тебе вожак нужен! – закончил Гриммджо, осторожно, не сводя смеющихся глаз с шинигами, отставляя миску и поглаживая рукоять найденного в процессе обнюхивания дома меча. После таких слов шинигами точно захочет подраться, Секста знал это: что-то приятно защекотало внутри, как всегда, перед хорошей дракой, по венам словно пустили веселящий газ. "Ну давай, иди сюда. Лёд, значит, да? С ледяными я ещё не пробовал", – подумал арранкар, чуть не облизнувшись. – "Этого Куросаки хрен дождёшься, разберусь пока с этим".
Хитсугайя огромным, просто неимоверным усилием воли удержал себя в руках и не набросился на арранкара с занпакто наперевес. По честности, да, он действительно думал о Гриммджо как о "простой сявке пустой", чуть менее глупой, чем обычные пустые. Умное по-животному, но не человеческим умом существо. Сейчас же, чего отрицать, виноват был он сам. И бесило это неимоверно. Гриммджо назвал его глупым адьюкасом, таким же… животным. Хотя после того, как лопухнулся, Хитсугайя всерьез начал сомневаться в наличии у себя мозгов.
- Собирайся! – резко кинул он арранкару и отвернулся, чтобы не смотреть на Гриммджо, тем не менее следя за каждым движением арранкара боковым зрением на случай атаки. – Я отведу тебя к Унохане.

Он рассеянно приложил руку к наспех замотанной бинтами шее, которая начала жечь так, будто Джаггерджек снова впился в нее клыками. Свежая, чистая одежда стала казаться тяжёлой, грязной и пропитанной кровью, будто и не переодевался он с утра, а так и ходил во вчерашней. «Нужно было взять его меч с собой, – с досадой подумал капитан, косясь на Пантеру в руке Гриммджо. – Сейчас точно в драку полезет». Хитсугайя и сам был не прочь снести синеволосую башку зарвавшегося арранкара, да одного нарушения приказа за день ему уже хватит. Сейчас в первую очередь требовалось отвести арранкара в четвёртый отряд относительно целым и невредимым. И уйти так быстро, как только возможно, чтобы никому не взбрело в голову интересоваться: «Что это с вашей шеей, капитан Хитсугайя?»

Гриммджо, однако, его идей о первоочерёдности не разделял. Ну вот совсем не разделял. То, что шинигами не хочет драться, его почти бесило, но… он знал, как это исправить. Как заставить мальчишку вытащить занпакто и сражаться. С Куросаки было тяжелее, его такой ерундой было не пронять, а вот малолетний капитан гарантированно заведётся, стоит только сказать что-то вроде…

- Э-э? Орать на меня пытаешься? Смотри голос не сорви, шинигами. Как ты его вчера-то не сорвал, когда стонал так громко, а? – Это должно было сработать. И сработало.

Хитсугайя не выдержал. Злость и раздражение, до этого льдинками обжигавшие кончики пальцев, после слов Гриммджо вспыхнули ледяной яростью, раня легкие и вырываясь белыми облачками пара изо рта. Температура в комнате стремительно начала падать, так что даже занпакто в руке арранкара покрылось инеем по цубу. Рейацу после вчерашнего казалась нестабильной, так что выплескивал Тоширо энергии куда больше, чем хотел, но был даже рад этому. Это наглое, похотливое животное просто до ледяного хруста хотелось вморозить в идеально-ровную голубую глыбу, с цветом которой будут просто замечательно гармонировать волосы и глаза Джаггерджека.

- Если ты сейчас же не заткнешься, животное, –– почти прорычал мальчик сквозь стиснутые зубы, – До Уноханы ты не дойдешь.

Гриммджо ухмыльнулся так, что скулы заболели. Это было то, чего он ждал.

- Кто из нас животное, шинигами? Может тот, кто трахать себя позволяет всем без разбора, а-а? –Он картинно поддел цубу большим пальцем, выдвинув меч из ножен. "Ну, нападай, нападай! Хватит болтать!", – лихорадочно, нетерпеливо стучала в голове мысль. Позабылось всё, даже то, что сам Гриммджо недавно валялся, как половая тряпка и собирался помирать. Реакция шинигами не заставила себя ждать.

Он резко выдохнул, на мгновение в шунпо исчезая из вида, и появляясь перед носом у самого арранкара, единым движением подпрыгивая и ударяя занпакто наискось с совершенно прозрачной целью разрубить сексту пополам. Руки до побелевших костяшек сжаты на рукояти катаны, глаза широко распахнуты, зрачки расширены и занимают почти всю радужку. Высшая степень гнева.

Гриммджо был готов к такому – очевиднее только удар в голову. Занпакто с лязгом врубился в клинок Пантеры, не оставив на нём даже зазубрины. Яростно сопящий шинигами и ухмыляющийся арранкар оказались нос к носу, но продлилось это не больше секунды: Гриммджо издал довольный, злой и в то же время издевательский смешок на выдохе, отскочил, попутно своротив какой-то чан, и рванул на Хитсугайю, метя тому в живот.

Не теряя ни секунды, шинигами, ещё отступив на шаг, перегруппировался и ринулся обратно, встречая лезвие Пантеры зазвеневшим от ледяной ярости Хьёринмару. Эмоции меча, обычно державшего свою личность в самом дальнем уголке подсознания Хитсугайи, вдруг вырвались, захлестнули и удвоили гнев владельца. Это странным образом придало сил, и Тоширо, извернувшись и прочитав про себя формулу кидо, пригнулся, проскальзывая под Пантерой:
- Двойной лотос в стене синего пламени! – шестидесятое, довольно мощное кидо, и прямо в дыру пустого, являвшуюся едва ли не самым уязвимым местом этих тварей.

Он не прогадал. Гриммджо ожидал ударов в голову, в пах, под колени, подмышку, на худой конец… но не в дыру. По-детски нежную и незащищённую кожу внутри дыры обожгло холодом так, что арранкар взвыл дурным голосом и рухнул на колени. От боли потемнело в глазах, рейацу начала скакать, то исчезая совсем, то полыхая. Всё тело бросало одновременно в жар и в холод, а в душе поднималась какая-то совсем детская обида. Это было нечестно, не по-мужски, использовать такой подлый приём…
"Чёрт… баба я что ли? От такой ерунды не умирают", – зло ругнул себя арранкар и попытался встать, но ноги не слушались его, как во сне.
Ударив кидо, Хитсугайя не стал дожидаться ответной оплеухи, если заклинание не пройдёт, и в перекате выскочил из за спины арранкара, на ходу замахиваясь занпакто. Ни секунды промедления, одни боевые рефлексы, и чудо, что капитан остановил себя до того, как хищно блеснувшая катана отсекла склонённую голову. Несколько мгновений Хитсугайя просто стоял, глубоко вздыхая и приходя в себя. «Он нужен живым, живым! Успокойся, менос меня побери!» Прикрыв на секунду глаза, Тоширо тряхнул головой и, не убирая меча, наклонился, чтобы подобрать занпакто арранкара с пола.

- Ты идёшь со мной в четвёртый отряд. Это не обсуждается, – холодно и уже без следа быстро схлынувшей ярости.

- Хрен тебе… в грызло… – прохрипел Гриммджо, безуспешно пытаясь подняться и чувствуя шеей холодное лезвие. Он не желал никуда идти и больше того, не желал слушаться шинигами, но выхода не было. Или это только казалось, что его нет…
"Нет. Хрень. Не получится", – уверенно подумал Секста, но ведь никто не запрещал попробовать…
Он упёрся ладонью в пол, словно собираясь встать, сосредоточился, пытаясь собрать нестабильную рейрёку… У него получилось: гарганта распахнулась в полу, словно огромный, жадный рот, проглатывая шинигами, арранкара, плиту и пару горшочков с маринадами.
Хитсугайя среагировал мгновенно, но недостаточно быстро. Уперевшись было для прыжка в пол, нога тут же провалилась. Потеряв опору, капитан только и смог что нелепо взмахнуть руками, выпуская из пальцев Пантеру, и покрепче ухватиться за Хьёринмару, пытаясь заранее приготовиться к неприятному приземлению и падая в темноту всё дальше и дальше. Тоширо успел в последний момент зацепиться взглядом на стремительно уменьшающуюся такую родную кухню: перевёрнутый в пылу баталии стол и пара стульев, шкаф, приоткрытая створка сёдзи – перед тем как рваные края гарганты снова схлюпнулись, отрезая капитана от шинигами и людей. Оставляя одного во вдруг ставшем монохромном мире с – ай! – жёстким и забивающимся в волосы песком: приземлился Тоширо неудачно.

Гриммджо повезло не больше. Всё его тело болело после падения, дыра снова засаднила от попавшего в неё песка, но арранкар был доволен. Он наконец-то был дома, а дома, как известно, и стены помогают.

- Всё, шинигами, приехал. Либо дерёмся один на один и так, чтоб земля тряслась, либо ты сидишь тихо и рейацу не отсвечиваешь, – поставил ультиматум Гриммджо, переворачиваясь на спину. Упал он на все четыре "лапы", как и положено представителю семейства кошачьих, и теперь эти самые лапы требовали отдыха. – А то сейчас сюда дохрена народу сбежится. Тебе оно надо?

Охочие до чужой рейацу обитатели пустыни Гриммджо не волновали, но вот ощущение того, что песок слегка проседает… Не хорошо так проседает. Шинигами этого, кажется, не замечал, но привыкший к пустыне Джаггерджек насторожился. "Червячья нора что ли? Хреново…", – обеспокоенно подумал он, прикидывая в уме, как бы понезаметнее отползти на ровную почву.

- Какого… меноса… – Тоширо тяжело поднялся, прижимая левую руку ко вновь промокшей повязке на шее, а правой сильнее сжимая рукоять Хьёринмару. – Немедленно верни меня.

Рейацу расходилась от капитана неровными злыми волнами, накатывая на Джаггерджека ледяной судорогой. В этот момент Хитсугайя был настолько зол, что готов был расправиться не только с Гриммджо, но и со всеми любителями халявного обеда, которые могли сунуться поближе.

"Угу, как же, верну", – мысленно отозвался арранкар, стараясь распластаться на всё больше и больше проседающем песке, и одновременно отползти. – "А меня, тем временем, пусть червяк жрёт".

- Не рыпайся и лежи спокойно, – напряжённо бросил Секста. Терять интересного противника из-за какой-то пустынной дряни ему не хотелось, да и самому от неё погибать – тоже, но если шинигами будет светить рейацу направо и налево, да ещё и шебуршиться в песке, червяк точно вылезет и тогда всем наступят кранты. Он прижался ухом к песку, пытаясь уловить подземное шуршание и вибрацию, расходящиеся от скользящего по своим ходам, словно поезд по тоннелю, пустынного червя.

Гнев застилал глаза, прочно послав рассудок меносу на нос, так что Хитсугайя рейацу не только не убрал, но даже прибавил.

- Ты не имел права меня сюда притаскивать! Последний раз говорю: открой гарганту в Сейретей, тупое животное!

Слишком поглощенный сверлением Гриммджо злющим колючим взглядом и медленным покрытием арранкара инеем, Тоширо не заметил, что ноги уже по щиколотку опустились в песок. Недобро сузив глаза, он сделал шаг к Джаггерджеку. Песок под ногой оказался неожиданно рыхлым, и капитан провалился в белый сугроб песчинок аж по колено, почти испуганно ойкнув.

Подземный рокот нарастал, и скрываться стало бесполезно. Да и как тут скроешься, если капитан семафорит рейацу, как маяк, на всю пустыню…

- Это кто ещё тупое животное, – мрачно, резко огрызнулся Гриммджо и вынул меч из ножен. – Рычи, Пантера! – Песок взметнулся высоко, почти до самого чёрного неба, и вместе с ним, гибкий, как самая настоящая кошка, взметнулся закованный в пластинчатую броню релиза Гриммджо.

Кровь, недавно жаждущая сражения, теперь стучала в ушах гулко и беспокойно. Скорее, скорее, валить отсюда, бежать… но песок уже посыпался вниз, стремительно образовывая воронку, когти, впившиеся в песок, проскальзывали… единственное, на что хватило арранкара, метнуться вбок, в падении схватить шинигами зубами за шкирку… но поздно. Внизу, в песке, уже раскрылась мокрая, зловонная, зубастая пасть – не гарганта, а вполне настоящая пасть пустого. И две маленьких фигурки, шинигами и арранкар, цепляясь за песок, падали в эту самую пасть…

Маленький, но гордый капитан с трудом подавил сильнейшее желание заехать в зубы рукоятью занпакто излишне ретивому арранкару, когда почувствовал, что его бесцеремонно потащили за шкирку. "Ну вот, накаркал",- мрачно подумал он, приземляясь вместе с Джаггерджеком обратно в песок. Он ведь уже наполовину развернулся, готовясь хорошо проморозить приползшее на шум мясо, а тут явился со своим идиотским спасением зубастый. "Я что ему, рядовой шинигами?! Еще меня арранкары не спасали". Но все возмущение мигом сошло на нет, когда он почувствовал, что даже Гриммджо уже не может отпрыгнуть подальше, все глубже проваливаясь в песок.

Арранкар, увы, тоже это чувствовал. Он уже сотню раз успел пожалеть о том, что взялся спасать шинигами. Он! Спасать! Да где такое видано вообще?! Тем более - шинигами.
"Быстро его выплюнуть и дёру отсюда!", - подумал Гриммджо, но от злости только сильнее стиснул зубы. Он прекрасно понимал, что момент уже упущен, и что даже если он сплюнет шинигами прямо червяку в пасть, самому всё равно не спастись... а пасть была всё ближе...
"Ну хрена с два. Я недавно уже помирал, да что-то меня к Шифферу не тянет!", - мысленно заявил Секста, и что есть силы оттолкнулся от песка, сам ныряя в пасть и попутно отшвырнув шинигами. Освободив, наконец, рот, он заорал, не заботясь о том, что забьётся песок:

- Херачь! Чем угодно!

Он не знал, что там предпримет шинигами, да и не волновало это его сейчас. Главное - он знал, что делает сам, и когда зубы твари остались где-то над головой, а вокруг запульсировало склизское, вонючее горло, он просто собрал все свои силы. Всё, что у него было, для одного мощного, разрывающего противника на часть Гранд Рэй Церо.

Хисугайя мгновенно сориентировался и, ни на секунду не замешкавшись, оттолкнулся в коротком прыжке от языка твари, вскидывая Хьёринмару. Достав почти до самой глотки, он резким тычковом ударом вспорол часть мягкого нёба, именно там, где, по его прикидкам, проходил крупный кровеносный сосуд. Рассчитал Хитсугайя верно - стоило ему вытащить меч, как червяк взревел от боли, и целый поток тёмной крови обрушился на капитана. Этого было недостаточно даже чтобы просто серьёзно ранить огромного пустого, но назначением удара и не было убить. Стоило лезвию занпакто вспороть нежную в этом месте кожу, попадая в кровь, капитан резким выбросом рейацу заморозил всю кровеносную систему. У него было слишком мало сил после вчерашней кормёжки Джаггерджека, чтобы морозить всю тушу, но влага, являвшаяся источником силы Тоширо, подалась с гораздо меньшим сопротивлением, в буквальном смысле заставляя червяка застыть. И в то же время темноту озарила голубая вспышка, Гриммджо ударил именно тогда, когда рассчитал капитан. Учитывая, что хватило бы и обычного церо, пустого просто разорвало на мелкие кусочки плоти и ледяной крови, а самих сексту и шинигами разметало по разным сторонам, засыпая песком и утягивая всё глубже и глубже.

Зажмуриться. Забыть, как дышать.
Песок сыпался сверху бесокнечным потоком, куски льда, оставшиеся от пустого, больно били, куда ни поподя, падая, казалось, со всех сторон... И всех их, и Хитсугайю, и Гриммджо, и лёд, и песок, несло куда-то глубоко-глубоко, вниз по червячьей норе, под землю, где живут только жирные, пустынные черви, роющие бесконечные, извилистые ходы, туда, где невозможно ни жить ни дышать...
А потом всё кончилось.


*танго виновных (исп.)
*чувствуйте себя как дома (исп.)

Вопрос: ну как?

1. Кузяво		17	(89.47%)
2. Не кузяво		1	(5.26%)
3. Что-то невнятное		1	(5.26%)
Всего:		19

@темы: слэш, NC-17, Хицугая Тоширо, ангст, драма, Фанфики, Гриммджо Джаггерджек, романс

---

Фанфик

[Ugarnaya_uno]

Фэндом: Хлорка
Автор: Я=)))
Бета: _bitch
Название: Слабость
Пейринг: Ноитора/Нэриэл
Рейтинг:PG-13
Жанр: Драббл, ангст
Отказ от прав: просто шалю=)
Условия размещения: мне скажите, пожалуйста=))
Примечание: Сиквел к фику Снисхождение
Спасибо: _bitch за его веру в меня и своевременные волшебные пендали=)))

Нэриэл Ту Одершванк.
Терцера Эспады.
Терцера.
Это бесит. Всегда бесило.
Женщина не должна быть сильнее мужчины. Женщина не должна приказывать мужчине.
И тем более говорить ему:
- Ты слабее меня.
Даже если это правда.
Правда, мать ее.
Это раздражает, а снисходительный тон вызывает в груди жгучую вспышку ненависти. Скручивает живот судорогой злобы и…
Каждый раз, сражаясь с ней, Ноитора пытается найти ее слабость. Хоть малейшую слабость, но…
Нэриэл совершенна. Нэриэл идеальна. У Нэриэл нет недостатков.
И дерется с ним она всегда по одной и той же причине.
Снисхождение.
То самое, что Джируга постоянно видит в ее янтарных глазах. Что вызывает ненависть. Что заставляет делать глупости.
И до сих пор жжет губы ядом ее жалости.
Ненависть застилает разум, безумие схватки бросает адреналин в кровь. Он течет по венам, обостряя запахи, чувства, желания.
Сломать. Сокрушить. Убить.
Покорить… подчинить…
Она видит. Она знает.
- Драка ради драки – это отвратительно, Ноитора, - говорит она спокойно, глядя в его затуманенные ненавистью и жаждой глаза. – Но это отвратительней вдвойне.
- Дай мне только шанс и я покажу тебе, что ты ошибаешься, - ухмыляется он, изнывая от злости и желания.
Спокойный взгляд янтарных глаз светится пониманием, но она отворачивается и уходит. Колеблется несколько секунд, но уходит.
Ненависть – это почти слабость.
Нэриэл - его слабость. Его проклятие.
То, от чего он хочет избавиться… то, чего он хочет…
Это невыносимо. Это почти больно.
Она бесит. Она раздражает. Она возбуждает.
Она снисходительна к развлечениям ребенка. Она готова идти на уступки.
Именно так. Именно поэтому.
Она покорна. Она не сопротивляется.
Но даже обнаженная, перевернутая лицом вниз, она не кажется беззащитной и побежденной.
Он не касается ее губ, он не видит ее глаз, но знает, что в них.
Он слышит ее тихие стоны, чувствует содрогающееся от удовольствия тело.
Но знает, что она просто позволяет это делать. Позволяет только сегодня. Сейчас.
И никогда больше.
Его слабость. Его проклятье.
Вырвать. Вырвать с корнем, пока яд ее снисхождения не превратил его в жалкое подобие самого себя… пока он еще способен здраво мыслить…
Санта-Тереза ломает маску. Превращает Терцеру Эспады в беззащитного ребенка.
Удовлетворение. Почти такое же, как когда он кончал, сжимая ладонью ее тонкие запястья…
- Ты ничтожна и слаба, Нэриэл. Ты никто.
Слабый беззащитный ребенок.
Ты не нужна мне такая.
Ты не нужна мне…

Вопрос: Как Вам?

1. Отлично		6	(28.57%)
2. Хорошо		8	(38.1%)
3. Неважно		2	(9.52%)
4. Автор, выпей яду		5	(23.81%)
Всего:		21

@темы: драбблы, Нелиел Ту Одершванк, гет, ангст, PG-13, Фанфики, Нойтора Джируга

---

[Vendy V.L.]

Название: «Лики нежности»
Автор:  Vendy V.L.
Бета:  stigies
Пейринг/персонажи: Ичиго/Рукия и проходившие мимо Улькиора/Орихиме
Рейтинг: от G до R
Жанр: это жизнь,детка
Предупреждения: ООС и АУ
Статус: закончен
Дисклеймер: мир и герои чужие.


– Дурак ты, Ичиго, и уши у тебя холодные, – рассмеялся Абараи и растянулся на траве. Солнце раскрашивало бликами неспешные воды реки, группки людей коротали воскресный вечер на поросшей травой набережной. Первый, предвещающий жаркое лето зной маревом окутал Каракуру. Безмятежность разливалось в воздухе. И Ренджи с радостью предавался безделью, выслушивая сбивчивые рассказы неугомонного мальчишки. Похоже, только Куросаки никак не мог успокоиться, вертелся, иногда порываясь подняться. То краснея, то бледнея, он пересказывал события последних дней. Друг давно понял, о чем речь, но только посмеивался, дожидаясь, когда же рыжий наберется смелости сказать напрямую.
– Да понимаю я, чего им нужно, – Ичиго окончательно смутился и отвернулся. Несмотря на многочисленные подвиги и уважение людей намного старше его, Куросаки еще даже шестнадцать не исполнилось. И в школе по биологии совсем недавно добрались до млекопитающих… – Я спрашиваю, что они как с цепи сорвались? Все. Даже Тацки! И что мне с этим делать?
– Ну, я и говорю, дурак, – еще радостней оскалился шинигами, из-за спины любуясь на горящие уши товарища.
– Да что ты заладил как попугай? На себя посмотри, – попытался не остаться в долгу Ичиго, но, даже не оглядываясь, догадался, что стереть ухмылку с абараевского лица почти невозможно. – Я так понимаю, мне надо кого-то выбрать. Не могу же я сразу со всеми, ну это… встречаться.
Абараи вновь заливисто рассмеялся. Ичиго не выдержал и стукнул друга кулаком в грудь.
– Не, ну можешь, конечно. Что там сложного. Только какой с этого толк? – судя по выражению лица Куросаки, он не совсем понимал, что пытается сказать старший товарищ. – Ну что непонятного? У тебя одноклассник есть. Этот как его, не помню, мелкий такой, прилизанный.
– Мидзуиро?
– Наверное, вот он все время говорит, что встречается с несколькими женщинами. Ничего сложного в этом нет. И что? Лучше ему делается? Глупости. Все дело в том, что много – это почти то же самое, что ни одной.
– Как так? – Куросаки даже перестал краснеть и обернулся, чтобы видеть лицо Абараи. Сам Ичиго Мидзуиро не только не завидовал, но и не верил особо, но для многих других его отношения с женщинами были предметом мечтаний.
– Эх. Может, ты еще не дорос, конечно. Ну да ладно, – Ренджи снова сел. – Как-то один хороший человек сказал мне одну вещь. "Дурак ты, Абараи, – сказал он. – Я понимаю, что твой молодой и здоровый организм испытывает много желаний, и ты хочешь испробовать все способы их удовлетворения. Но разве это приносит тебе настоящее наслаждение? Да ты пока даже не знаешь, что это такое. Вот когда нежность к другому человеку будет бить у тебя из головы как фонтан и сочиться через все поры, тогда ты и узнаешь, что я имею в виду. А без этого ощущения, с кем бы ты ни был, так и не узнаешь, что такое настоящее счастье и смысл жизни". Ну не дословно, но как-то так.
– "Фонтан из головы", ну и выраженьица у твоего хорошего человека, – улыбнулся Куросаки.
– Не веришь? Зря, хотя я тоже не сразу понял. Но я тебе скажу, это огромная разница: какая-то случайная, пусть даже очень красивая женщина, и человек, к которому вот так. Фонтан там или нет, я не знаю, но прав был сэмпай, – Ренджи прихватил из коробки последний бутерброд и поднялся. – Ладно, здесь я вроде все закончил, еще успею в Сейрейтей до заката.
– До заката? Ждут тебя там, что ли… – похоже, он с удовольствием посидел бы здесь и подольше.
– Я говорил, что сразу не поймешь, – хитро улыбнулся Абараи, дожевал бутерброд, раскрыл врата и исчез.
– Фонтан?! – еще раз недоумевающе повторил Куросаки и поднялся. Уходить с набережной не очень хотелось. Воскресенье – редкий день, когда он мог побыть один, без стайки приставучих девушек, бегающих за ним хвостом. И вот что странно – никто в школе не должен был знать о том, как Ичиго героически защищал Каракуру, но стоило только вернуться, как он неожиданно стал самым популярным парнем в школе. Девушки, знакомые и не очень, все время присылали подарки: мягкие игрушки, шоколадки, самосвязанные шарфы, обильно украшенные пошлыми сердечками. Куросаки уже не знал, куда их девать. Просто выбросить все же невежливо, а хранить бессмысленно. Не думали же эти особы всерьез, что он станет такие вещи носить. Орихиме, не отставая от соперниц, постоянно пыталась накормить его своей экспериментальной едой. Ну, с этой-то хоть понятно. В конце концов, они с Иноуэ за прошедший безумный год довольно близко познакомились, не раз спасали друг друга. Но что нашло на ту девочку в очках, имя которой Куросаки постоянно забывал? Она все время норовила догнать парня в коридоре и ущипнуть. Да и от знаков внимания Тацки порой оставались синяки. Поначалу девушек еще как-то останавливало присутствие Рукии, но вскоре она почему-то стала отдаляться. Из школы ходит одна. Нередко убегает куда-то, бросив гигай в шкафу. И даже когда сидит вечерами в его комнате, все больше молчит.
С такими мыслями Ичиго и вернулся домой. Рукия, растянувшись на его кровати и болтая ногами, рисовала что-то в своем неизменном альбоме. В первый момент он даже замер на пороге, любуясь на это зрелище. Какая она, оказывается, спокойная, когда никого рядом нет. Сосредоточенно водит фломастером по листу, чуть наклоняет голову, чтобы оценить результат. И голые пятки покачиваются в такт движениям рук. Ичиго осторожно подкрался к девушке и поставил коробочку с соком прямо на мордочку одного из нарисованных Чаппи. Подруга подняла удивленный взгляд.
– Кажется, твой любимый, – констатировал Ичиго, намеренно не глядя на девушку. Рукия посмотрела на коробочку, потом на парня и снова на сок.
– С чего это вдруг? – насторожилась она.
– Себе покупал и тебе взял. Что непонятного? – Куросаки и сам понимал, что раньше он почему-то никогда такого не делал. Но ведь правда же. Шел, размышлял, захотел соку, купил и ей. Ничего же особенного.
– Спасибо, – картинно поклонилась она, чуть приподнявшись на локтях. Так же как разыгрывала приличную девочку перед учителями. – Ты физику сделал? У нас контрольная завтра.
– Блин, Рукия, вот умеешь же ты настроение испортить.
Куросаки обреченно раскрыл учебник и вгляделся в задачи. Ичиго еще не удалось наверстать весь материал, который одноклассники прошли в его отсутствие. Частые пропуски только усиливали необходимость хорошо учиться, да и свою рыжую шевелюру парень по-прежнему не собирался перекрашивать. Вдобавок стайки поклонниц значительно увеличили ненависть к нему других учеников. Проще говоря, у Ичиго и в мирной жизни хватало проблем. Но прежде чем углубиться в учебу, он снова взглянул на Кучики, продолжающую мирно рисовать кроликов в альбоме. Но он, как всегда, не обратил внимания на сам рисунок. Куда интереснее были тонкие руки, перебирающие фломастеры. Как она с невероятной скоростью выхватывает из кучи нужный цвет, снимает и надевает колпачок. У девушки такие тоненькие пальцы, а ведь она сильный боец. Помнится, и ладони у нее мягкие и теплые, даже не догадаешься сразу, как опасна в бою их обладательница.
– Сестренка! Я так больше не могу! – донеслось от порога. Плюшевый львенок ворвался в дверь, на ходу сдирая с себя какую-то розовую тряпку. К счастью, Кон быстро юркнул под кровать и не заметил, как Ичиго покраснел и отвернулся, стараясь спрятать лицо за учебником.

Телефон Рукии пискнул, возвещая о появлении пустого, когда они возвращались домой из школы. Ичиго обрадовался, что можно под таким благородным предлогом сбежать от сопровождавших их девушек. Хорошо, что удалось убедить Кучики хоть иногда ходить домой вместе. При ней девицы вели себя скромнее. Во всяком случае, за задницу его сегодня никто не ущипнул. Правда, сама Рукия в присутствии посторонних обычно начинала разыгрывать приличную пятнадцатилетнюю девочку, что Куросаки сильно раздражало. Дело было даже не в том, что ему не нравились девушки такого типа, просто он с самого начала знал, что она другая. А притворство бесило неимоверно. Скромный писк телефона давал шанс прервать на сегодня все мучения парня. С недавних пор исполняющий обязанности шинигами стал радоваться каждому появлению врага.
Рукия всмотрелась в бег цветных точек на экране, схватила Куросаки за руку и, уже на ходу выкрикивая какие-то извинения и объяснения, потащила его за угол. Иноуэ бросилась было им на помощь, но, как обычно, замешкалась немного и потеряла друзей из вида. Наверняка примется потом корить себя за бесполезность. Что за глупая привычка? Рукия никогда себе такого не позволяла. Если, оставшись в одиночестве, она и любила предаваться самобичеванию, то в присутствии других людей, особенно Ичиго, ее самоуверенностью можно было пробивать стены. Едва им удалось спрятаться за какими-то деревьями, она выхватила из сумки слабо пискнувшего Кона и почти ударила его мордашкой по лицу Куросаки. Через мгновение губы парня растянулись в улыбке, не предвещавшей ничего хорошего. Оба шинигами резко повернулись к гигаю Рукии
– Следи за ним! – крикнули они хором. Ичиго удивленно взглянул на спину уже удаляющейся девушки. Он-то знал, чего боится – что Кон сейчас радостно вернется к девчонкам. И даже воображать не хотелось, на что способно это озабоченное животное. А вот чего боялась Рукия? Не волновалась же, в самом деле, о его репутации.
Однако времени подумать об этом не хватало. Надо было побыстрее управиться с пустым и вернуться. Но быстро не получилось. Нахальная зверюга разве что не хихикала, кокетливо помахивая задом из-за углов. Пришлось изрядно побегать по городу, пытаясь загнать ее в угол. Когда это вроде бы удалось, противная змееобразная тварь легонько шевельнула хвостом и отбросила маленькую Рукию прямо на приготовившегося к атаке парня.
– Сильная, но легкая? – съязвил Куросаки, ставя девушку на ноги и глядя как пустой скрывается за поворотом.
– Балда, – привычно отозвалась Кучики и бросилась в погоню.
Когда гигантскую змею, наконец, удалось совместными усилиями прижать к стене, убить его уже не составило большого труда. Хватило одного удара. Но сама беготня заняла чуть ли не час. Ичиго схватил девушку в охапку и бросил себе на плечо.
– Куросаки! – возмутилась она и со всей силы стукнула кулаком пониже спины. – Ты что делаешь?
– Да прекрати ты вырываться! Так быстрее доберемся, – пояснил он. – Я волнуюсь за Кона.
С этим доводом девушка почему-то легко смирилась. Впрочем, волновались они напрасно, можно было уже и запомнить, каким именно способом гигай с душой Чаппи присматривает за кем-либо. Кон лежал на земле и, судя по всему, кричать и вырываться уже давно устал. Рукия, вернее, Чаппи, сидела на нем верхом, зажав руку парня в болезненном захвате.
Убедившись, что Кон снова выглядит как маленькая пилюля, Кучики все же поднялась с насиженного места. Хотя Ичиго и возмущался, что она в очередной раз чуть не сломала ему руку, Рукия, нисколько не смущаясь, разминала затекшие конечности.
– Знаешь что, Куросаки, – спокойно начала она. – Никогда больше не хватай меня так.
– С чего это вдруг? – возмутился он, сразу поняв, о чем речь. Ичиго даже хватило самообладания не показать собственного смущения. Ему казалось, что кожа в тех местах, где ее совсем недавно касалось тело подруги, наливается таинственным светом. – Сколько я тебя на себе таскал? Раньше ты как-то не протестовала, только командовала.
– А теперь не надо! – как всегда взорвалась она.
– А может, объяснишь? – наверное, азарт битвы еще не выветрился и мешал Ичиго мыслить рационально. – Ты типа прибавила в весе?
Несложно было догадаться, что ответом будет летящий в живот кулак. Однако годы отцовских тренировок не пропали для Куросаки даром, он успел перехватить руку. Видя, что этого мало, он поймал и вторую и, стараясь обезопасить себя от остальных конечностей разъяренной девушки, прижал Рукию к себе.
– И так всегда, – вздохнул он.
– К-Куросаки-кун… – вздохнул кто-то поблизости. – Кучики-сан… Да нет, ничего…
Оба шинигами резко повернули головы, но увидели только спину убегающей Иноуэ.
– Может, ты меня отпустишь? – равнодушным голосом поинтересовалась Рукия через несколько секунд. Она сделала пару шагов вслед Орихиме, но остановилась. Куросаки же вовсе не сдвинулся с места. В тот момент, когда Иноуэ – их общий друг – прервала эту ссору, внезапное осознание неоднозначности картины будто открыло парню глаза. Его руки сжимают тонкие запястья, где-то на уровне живота ощущается выступ маленькой груди. Внезапно все это показалось каким-то особенным. Новым переживанием. По телу прокатилась волна запоздалого жара. Он прикоснулся к чему-то особенному, может даже запретному, будто сейчас это была совсем не та Рукия, которую парень таскал на себе столько времени. Ладони, кажется, впитали частицу ее тепла, не желали прощаться с ощущением ее кожи. Ичиго даже взглянул на свои руки, чтобы убедиться, что они не светятся.
– Ты должен пойти и объяснить Иноуэ, что она все неправильно поняла, – выразила свое мнение Рукия, выводя парня из задумчивости.
– Никуда я не пойду, – Ичиго сунул свои удивительные руки в карманы и двинулся в сторону дома. Показывать свое смущение не хотелось. А девушка даже не сразу нашлась, что ответить. Очень давно ей не приходилось сталкиваться с его упрямым нежеланием что-либо делать. Последние месяцы ее, наоборот, больше интересовал вопрос: "Как бы остановить неуемного Куросаки?" Еще немного потоптавшись на месте, она все же догнала Ичиго.
– С каких это пор ты не желаешь помогать Иноуэ?
– А ей, что, опять угрожает опасность? – равнодушным голосом спросил парень, нарочито медленно и расслабленно продолжая топать в сторону дома. Он был готов даже всерьез сопротивляться, если Рукии вздумается потащить его извиняться силой. Но она не стала этого делать.
– Тогда я сама ей все объясню! – выкрикнула девушка и умчалась.
Впрочем, вернувшись домой, Ичиго застал ее сидящей с ногами на кровати и о чем-то напряженно размышляющей. На всякий случай он не стал ничего спрашивать.

Девушка пошатнулась, врезавшись во что-то, но тут же была подхвачена крепкими руками.
– Женщина, – донесся сверху безразличный, но очень хорошо знакомый голос. – Почему твое лицо мокрое? Дождя нет.
От удивления Иноуэ даже перестала всхлипывать и подняла покрасневшие заплаканные глаза вверх. Вот уж кого она меньше всего ожидала здесь встретить, так это Улькиору. Перед этим существом Орихиме больше всего боялась проявлять слабость, несмотря на то, что удивительным образом он знал о ней намного больше, чем лучшие друзья. Однако Шиффер казался потусторонним даже в Уэко Мундо. А уж встретить этого типа здесь, да еще и при таких неприятных для девушки обстоятельствах… Она с опаской рассматривала арранкара. Собственная временная смерть и поражение владыки никак не отразились ни на внешности, ни на характере четвертого эспада. Как и прежде, с бледного лица смотрели пронзительно-зеленые бесстрастные глаза. Только во время прогулок в мире живых на нем не было маски, и черные волосы свободно развевал легкий ветерок. Иноуэ с удивлением осознала, что сжимает в руках полы белого пиджака, а его владелец продолжает придерживать ее за плечи. Тень сомнения закралась в рыжую голову девушки. Возможно, то, что она только что видела, тоже не было романтической сценой. Хотя все давно подозревали, что между Кучики-сан и Куросаки-куном что-то есть. И на других он даже не смотрит. И было понятно…
– Ничего страшного, Улькиора-кун. Все в порядке, – постаралась улыбнуться она.
– Это слезы, – констатировал Шиффер, проводя указательным пальцем по влажной дорожке на щеке. – Люди плачут, когда им больно. Кто-то причинил тебе боль?
– Нет, нет, – она оставила в покое пиджак, чтобы протестующе замахать руками. – Просто я увидела, как Куросаки-кун и Кучики-сан… И подумала, что они теперь… А потом подумала, что, наверное, неправильно подумала.
По лицу Улькиоры было сложно определить, понял он что-то из ее объяснений или нет. Он даже не предложил проводить ее до дома, просто взял за руку и двинулся в ту сторону, где, как кватра помнил, этот самый дом должен находиться.

На следующий день Ичиго частенько поглядывал то на Рукию, то на Иноуэ и ничего не понимал. Обе вели себя странно. Кучики вернулась накануне слишком быстро, она явно не могла успеть поговорить с подругой. Но тогда Орихиме должна быть печальна, а Тацки, привыкшая защищать подругу от всего на свете, уже нависать над ним в боевой стойке. Но Иноуэ выглядела несколько озадаченной и, возможно даже, немного довольной. И, что удивительно, за весь день ни разу не посмотрела на Куросаки. В обед она, в кои-то веки, больше интересовалась содержимым своей тарелки, чем сидящими вокруг друзьями. И, как ни странно, Рукия вела себя так же. Смотрела в коробку с бенто, не замечала обращенных к ней слов и иногда с интересом поглядывала на столь же сосредоточенную подругу. И почему-то Куросаки это раздражало. То ли он успел привыкнуть к их вниманию, то ли чувствовал, что от него что-то скрывают.
Из задумчивости Ичиго вывел внезапно появившийся перед носом большой розовый пакет, разукрашенный зелеными сердечками. Оказывается, он чуть не наступил на какую-то девочку из параллельного класса, спешащую порадовать кумира своим подарком. А парень уже почти забыл об этой своей проблеме.

– Кучики, ты домой идешь? – крикнул Ичиго от двери класса. – Я тебя жду.
Рукия яростно выпучила и без того немаленькие глаза, пытаясь таким образом донести до рыжего недоумка свою мысль, но Куросаки, как обычно, вышел, не взглянув на нее. Девушка догнала друга уже у выхода, он привычно препирался с Исидой, а рядом вилась стайка школьниц, едва не заглядывающих в рот кумиру. Как только задержавшиеся Рукия, Иноуэ и Тацки вышли, разговор прервался, и Ичиго, все так же не глядя на спутников, двинулся к воротам. Видимо, действительно ждал
– Что ты творишь? – прошипела Рукия, оказавшись рядом. Похоже, она никак не могла понять, специально он всех провоцирует или, как обычно, ничего вокруг не замечает. – А вдруг все подумают, что мы…
Впрочем, договорить ей не дали. Пальчики Орихиме вдруг больно впились в плечо. Иноуэ произнесла что-то нечленораздельное и стремглав бросилась к воротам. Все остальные тоже только сейчас заметили опирающегося на один из столбов мужчину в белом. Возглас Ичиго сложно было как-то определить, но едва заметив знакомый силуэт, парень потянулся к удостоверению временного шинигами. Однако запястье железной хваткой сдавили пальцы Рукии. Он уже не раз удивлялся невероятной силе этих тонких ручек. Девушка чуть потянула Куросаки вперед, не давая замереть и выказать свое удивление. Ей не хотелось бы придумывать объяснение факту своего знакомства с этим надменным человеком в дорогом светлом костюме, который столь непринужденно уводит их одноклассницу. Опыт общения с Ичиго и остальными учениками подсказывал, что, что бы ни случилось, придумывать объяснение придется именно Кучики. Орихиме же, будто слегка сомневаясь, обернулась к друзьям, но все же, внезапно что-то решив для себя, пошла домой с Улькиорой.
Рукия не сразу осознала, что подруга опять увидела совсем не то, что было на самом деле. Они с Куросаки не шли из школы, держась за руки. Они не встречаются. Хотя теперь будет еще сложнее кого-то в этом убедить.

Они уже дважды прошли мимо лестницы в ее квартиру, и, казалось, даже не разговаривали. Но заходить внутрь, расцеплять руки, прощаться почему-то не хотелось. Когда Улькиора и Орихиме в третий раз миновали ворота дома Арисавы, навстречу им из-за угла появились трое парней. Иноуэ непроизвольно сжалась и крепче стиснула руку спутника. Шиффер бросил на нее один короткий взгляд и бесстрастно проследил за тем, как на кулак самого крупного из бандитов наматывается алюминиевая цепь.
– Глядите-ка, у нашей рыженькой появился дружок, – приторно улыбаясь, протянул тот. – Ребята, может, стоит намекнуть этому бледному хлюпику, что у него дурной вкус?
Иноуэ еще сильнее вжалась в бок спутника. Он же осторожно высвободил свою руку из хватки ее пальчиков и сделал совсем маленький шаг вперед. Мгновение – и девушка оказалась за его спиной.
– Улькиора-кун, тебе нельзя причинять им вред, – пискнула Орихиме, стараясь втянуть голову в плечи и полностью спрятаться за своим защитником.
Один из нападавших пролетел мимо и вцепился в забор. Он еще долго пытался осознать, каких точек успели коснуться изящные пальцы светлой руки, и от чего ему так перехватило дыхание. Второй вскоре задавал те же вопросы фонарному столбу, а третий, который передумал драться, когда уже занес руку для удара, сидел на асфальте. Орихиме в ужасе потянулась к своим заколкам, но Шиффер перехватил ее руки.
– Они дороги тебе? Ты хочешь их защищать? – в своей обычной манере поинтересовался он.
– Нет. То есть да. То есть… – задумалась Иноуэ. – Они не друзья, но ты не должен причинять вреда никому.
– Я не причинил им вред, – сознался Улькиора, намереваясь продолжить прогулку. – Физическое состояние этих людей не ухудшилось. Они всего лишь находятся в состоянии острого когнитивного диссонанса. Реальность оказалась отличной от их представлений, и осознание этого повергло этих людей в состояние шока. Когда они сумеют примириться с действительностью, шок пройдет.
Улькиора всегда объяснял просто и бесстрастно, как школьный учитель. Его глубокий голос проникал под кожу, выжигая там иероглифы своих истин. Он никогда не был столь молчалив, как Иноуэ порой казалось, но и произносить лишние слова не считал нужным. Его логика требовала выражения, но сопротивления не признавала. Кватре необходим был собеседник… или слушатель.
– Мы пришли, – девушка не дала своему провожатому четвертый раз пройти мимо дома. – Может, зайдешь выпить чаю?..

– И что? Он согласился? – Рукия с интересом уставилась на собеседницу.
– Нет, сказал что-то еще, но мне из-за забора было не слышно. Я думала, она сама зайдет ко мне вечером и все расскажет. Понимаешь, мы же с ней с детства дружим, она всегда мне все рассказывала. А тут прям как подменили, – Тацки отвернулась. – Кучики-сан, ты же с ней последнее время много общалась, может, хоть знаешь, кто он?
Тут Рукия сама вынуждена была отвернуться. Она и раньше подозревала, что историю все же придется придумывать.
– Ну, я так понимаю, что он такой же, как вы, нечеловек.
– Не такой же, – Рукия порадовалась, что допила сок чуть раньше, иначе непременно бы подавилась. Давно стоило догадаться, что для Арисавы и еще нескольких одноклассников их сущность не является тайной. Кучики пожалела только, что оставила альбом в классе, на словах объяснять сложнее. – Он, наоборот, из тех, с кем мы воевали. Сейчас у нас действует мирный договор и этот арранкар вроде нам больше не враг. Это он похитил Иноуэ, чтобы начать войну…
– А как так? – удивилась Тацки. – То есть теперь?..
Кучики в ответ развела руками, показывая, что тоже не знает.

Впрочем, довольно быстро почти все привыкли к тому, что пару раз в неделю Орихиме встречает у ворот этот странный парень.
– Фу, он бледный как вампир, – возмущалась Чизуру, выглядывая из-за плеч подружек.
– И много ты видела вампиров? – затыкала ее Тацки, по привычке продолжая защищать Иноуэ, хоть ей самой ситуация не очень нравилась.
Рукию же больше смущала реакция Куросаки. Он продолжал все так же тянуться к удостоверению, и девушке приходилось держать его за руку, пока парочка не скроется из виду. Да и потом оба напряженно следили за перемещениями их реяцу. Но при этом, будучи готов в любую минуту помчаться спасать одноклассницу, Ичиго выглядел странно довольным.
Они в очередной раз наблюдали, как Иноуэ чуть не кругами бегает возле кватры, а потом все же берет его под учтиво подставленный локоть и уходит. Кучики быстро отпустила руку парня, пока остальные не успели этого заметить. Улькиора и Орихиме ловко перетягивали на себя внимание общественности. Она же всегда старалась отойти, отделить себя от Ичиго кем-нибудь из друзей. Но в этот раз Куросаки не дал этого сделать. Не глядя, сохраняя свое постоянно хмурое выражение лица, он перехватил ладошку и сплел свои пальцы с ее.
Рукия удивленно посмотрела сначала на свою руку, потом на решительное лицо Куросаки. Что-то в ее понимании ситуации не сходилось. Девушка прикладывала массу усилий, чтоб никому в голову не пришло, будто у них роман. А кто бы знал, как трудно наблюдать за этим кретином, не мешая при этом его частной жизни. И так только слепой и глухой не знал, что она обитает в его доме. А теперь Ичиго еще и повадился брать ее везде с собой. Специально же старалась ходить по параллельной улице, не мешать ему общаться с нормальными живыми людьми… Все же у парня должна быть обычная жизнь: друзья, девушки его возраста, а не только вечное спасение всех подряд. Орихиме наверняка невесть что подумала, когда видела их "обнимающимися" или "держащимися за руки". Однако ей, похоже, некогда сплетни распускать, да и не любит она это делать. Может, поэтому до сего дня удавалось хоть не давать всем остальным лишних поводов для нелепых домыслов.
А тут вдруг…
– Куросаки, ты что творишь? – прошипела она, оглядываясь и надеясь успеть ознакомить рыжего со своим мнением до того, как на них обратят внимание. – Девчонки же подумают, что мы с тобой встречаемся.
– Значит, будем встречаться, – тихо и невозмутимо отозвался Ичиго.
– Что? – удивленно воскликнула девушка. И все, конечно, посмотрели на них. Рукия даже физически ощутила взгляды, скользящие по их лицам, по сцепленным рукам, по замершим фигурам. Кто-то фыркнул. Кто-то демонстративно отделился от компании. Кейго не захлопал в ладоши только потому, что Мидзуиро перехватил его руки. Напряжение, которое девушка все это время предпочитала не замечать, внезапно ослабло.
– Что слышала, – ответил парень, уверенно увлекая ее вперед.
Так они и прошли почти до самого дома в молчании. То ли от шока, то ли не желая привлекать внимания, Кучики смотрела только под ноги и не произносила ни слова. Ичиго считал минуты. Он-то знал, что подруга обязательно взорвется. И вот, когда клиника Куросаки уже показалась вдалеке, девушка резко дернулась, освобождая руку.
– Ичиго, ты что себе позволяешь? – возмутилась она. – Как ты смеешь вообще? Я же просила тебя не трогать меня больше. Ты! Ты… Это было самое дебильное предложение встречаться в моей жизни!
– Можно подумать, тебе многие предлагали, – не остался в долгу парень
– Ты шутишь? – зло сощурилась девушка. – Хотя ты же не умеешь.
– Да кому ты нужна с таким характером? – цинично поинтересовался Ичиго, тем не менее обхватывая ее за талию и прижимая к себе. Рукия изо всех сил ткнула друга локтем в живот.
Обмен любезностями прервал писк телефона. Мелкий пустой, похоже, за свои прошлые рождения растратил весь запас удачи. Таким ударом Соде-но Сироюки можно было заморозить половину леса меносов, не то что такую жалкую тварь. Правда, сразу после этого вспыльчивая шинигами, совершенно обессилев, рухнула прямо на руки Куросаки. И сколько бы Кучики не требовала поставить ее на землю, не трогать больше своими дурацкими лапами, и так далее, парень отпустил ее только дома, возле брошенного впопыхах гигая. Но даже после возвращения в искусственное тело Рукия не смогла сдвинуться с места.
– Не приближайся ко мне, – предупреждающе ощетинилась она, когда парень собрался было снова подхватить ее на руки.
– Да уймись ты, а то сюда ворвется отец и начнет тебя спасать всеми своими самыми действенными методами, – Рукия благоразумно замолчала. – Ложись на кровать и отдыхай. Пойду посмотрю, что есть в холодильнике.
Кучики честно собиралась на него обидеться. Не разговаривать пару дней, не помогать с японским… но как можно всерьез обижаться на человека, который уложил тебя ослабленную в кровать, накрыл одеялом, принес еды? Ну, нельзя же не думать, что он вообще-то очень добрый и заботливый. Правда, дурак и грубиян. Но все же…
Через два часа Рукия сидела рядом со стопкой пустых тарелок и вполне живенько учила английский. Это был один из немногих предметов, с которым девушка в своей довольно долгой жизни почти не сталкивалась. И хоть обучение давалось ей легко, все же заниматься приходилось наравне с остальными.
– Все, – Ичиго захлопнул книгу и внимательно посмотрел на подругу. – Я так понимаю, ты согласилась?
Видя, что смысл вопроса постепенно доходит до Рукии, вызывая прежнюю ярость, парень передвинул посуду на другой край стола.
– На что? – внимательно следя за этими перемещениями, на всякий случай поинтересовалась Кучики.
– Быть моей девушкой, разумеется, – пожал плечами Ичиго, опасливо присаживаясь рядом с ней на кровать. Рукия поискала вокруг что-нибудь, чем можно стукнуть настырного парня, но ничего, кроме подушки, не нашла. Впрочем, и этот снаряд у нее отобрали еще до того, как она успела замахнуться.
– Ты еще не восстановилась, – почти проворковал он, перехватывая летящий в грудь кулачок, и прицельно поцеловал девушку в щеку. Все же улыбается он очень приятно, жаль, что так редко. – Тебе нужно поспать.
Девушка поспешно выскочила за дверь. Она сказала Юзу, что очень устала, и спряталась под одеяло. Усталость была чистой правдой, и спать действительно хотелось, но сон не шел. Щека, казалось, горела в том месте, где ее коснулись губы Ичиго. Да и шорох осыпающихся благих намерений не способствовал крепкому сну. Она же действительно не хотела. Ну подумаешь, какой-то мальчишка, всего лишь похожий на Кайена. Сильный, смелый, добрый и отзывчивый, умный, заботливый и такой родной. Человек, который ее понимает, который знает о ней чуть ли не больше, чем все остальные вместе взятые. Такой дорогой и любимый…
На мысли о "любимом" Рукия проснулась. Оказывается, она все же уснула и спокойно проспала до утра. Где-то внизу тихонько звенела посудой Юзу, шумела вода в ванной – привычные звуки дома, ставшего почти родным. Почему-то в клинике девушка чувствовала себя более уютно, чем в казармах тринадцатого отряда или в поместье Кучики.

Слух прошел по школе как пожар. Рукия и хотела бы разубедить одноклассников, но вот Куросаки ничего отрицать не собирался. И даже когда Исида в очередной раз начал описывать свое превосходство над шинигами, заявил: "Зато у меня девушка есть". Кучики это заявление возмутило, но она не могла не заметить, что Урью расстроился гораздо больше, чем можно было ожидать. Странно, Рукия никогда не замечала, чтоб квинси заглядывался на кого-то. Разве что на Нему, но это был скорее страх, чем интерес. Однако мысли быстро переключились с друга и соратника на собственную жизнь.
Стоило сознаться честно, быть с Ичиго хотелось, но и закрывать глаза на то, что они явно не пара, не стоило. Она старше и уполномоченный офицер, находится тут временно и вообще. В конце концов, есть же еще и честь клана. Хоть другие члены семьи принимали ее без радости, но требования к приемной сестре главы предъявлялись самые высокие. Правда, сам Нии-сама никогда не высказывал протеста относительно ее общения с Куросаки. Говорят даже, что он лично поспособствовал ее нынешнему назначению. И может, все не так уж страшно? Последний урок кончился, а понять мотивы брата так и не удалось. Потом же Ичиго взял ее за руку, и мысли снова вернулись к более очевидным проблемам.
Иноуэ шла рядом и радостно щебетала, будто никогда не была влюблена в рыжего и нисколько не завидовала Рукии. Исида же с другой стороны был мрачнее тучи. Впрочем, это никого особо не удивляло. Веселым его, кажется, не видел никто. Ичиго крепко держал Рукию за руку и спорил с Чадом о каких-то парнях из параллельного класса. Кучики чувствовала себя чужой. Все же не место ей в этой "обычной" жизни среди школьников, обсуждающих экзамены, какую-то девушку из третьего класса, ставшую моделью, и рецепты карри. Всю дорогу она мечтала оказаться снова на своем месте. Воображала себя на утреннем построении тринадцатого отряда, думала, что давно не видела сослуживцев, и соскучилась по своему мудрому капитану. Вспоминала огромный пустой дом Кучики, молчаливого брата, ненавидящих ее родственников. Чем дальше Рукия углублялась в себя, тем сильнее, сама того не замечая, прижималась к Куросаки. Все же далеко не всё в Сейрейтейе было ей приятно. Очнулась она, когда Ичиго внезапно обнял ее и чмокнул в макушку. Девушка недоуменно подняла голову, чтоб посмотреть ему в глаза, и тут же была втянута в неумелый, но решительный поцелуй.
– Куросаки, что ты творишь? – возмутилась она, предпочитая не замечать, что сама обнимает парня и охотно отвечает на нежность.
– Целую тебя, ты не поверишь, – констатировал Ичиго, выпуская ее из объятий.
– Зачем? – продолжила возмущаться маленькая шинигами, топая вслед за ним на второй этаж.
– Рукия, ты можешь задавать менее тупые вопросы? Наверное, затем, что ты мне нравишься, – парировал он, пропуская подругу в свою комнату.
– Да чем, менос тебя подери? Ичиго, я старше тебя в пять раз, я из другого мира, я убивала людей…
– Дура, – согласился он с доводами, подхватил ее на руки и поднял так, чтобы глаза их оказались на одном уровне. – Ты Кучики Рукия – девушка, которая мне нравится. Другие причины тут не нужны.
И он снова вовлек ее в долгий поцелуй. И когда она все же убежала в комнату девочек, на коже еще мерещилось тепло его рук.
– А я думал, будет порно, – донеслось из шкафа, когда дверь за Рукией захлопнулась. Ичиго вытащил львенка из укрытия и немного подержал на весу за заднюю лапу, решая, что с ним делать. Но все же сжалился и просто бросил на пол.
– Порно у отца под кроватью в большой розовой коробке.
Кон бросился было к двери, но на полдороге спохватился.
– Точно? – поинтересовался он.
– Не знаю, он так сказал, когда решил, что я должен этим интересоваться…

Следующий день мало того что выдался серым и дождливым, а контрольная оказалась куда сложней, чем Кучики ожидала, так еще и Ичиго куда-то подевался. На последний урок не явился Исида, и это очень удивило учительницу. Уж кто-кто, а Урью всегда был примерным учеником. Стоило ей отметить его отсутствие, как Куросаки попросился выйти, а Ясутора незаметно выскользнул в предусмотрительно незакрытую другом дверь, как только учитель отвернулась. Это было довольно странно. Рукия поискала источники враждебной рейяцу, на всякий случай даже заглянула в свой телефон: в городе ничего не происходило. Девушка пожала плечами и продолжила смотреть на доску. Мало ли, потом спросит, если не забудет.
Однако до конца урока друзья не вернулись. Пришлось собирать их сумки и выходить в одиночку.
Иноуэ сильно нервничала, чуть не заламывая руки, выбежала из здания и замерла на пороге. Несколько раз обвела взглядом школьный двор. Группа старших парней беседовала о чем-то в тени, две девицы стояли чуть поодаль и старательно строили им глазки. У ворот кто-то кого-то ждал, из школы выбегали ученики… Его не было. Ничего не понимая, Орихиме поглядела на подруг вопросительно. Но никто из них не знал, что тут можно ответить. Они не понимали, что Улькиора не мог соврать. Он сказал, что придет, значит, должен быть здесь. Но его нет! Этого не может быть. Однако никто не разделял ее чувства. Рукии в данный момент на четвертого эспаду было вообще наплевать. Она несла портфель Куросаки и ругала парня на все лады. Не забывая напомнить себе, что запросто могла оставить его сумку в школе, ничего бы с ней не сделалось. В процессе обе девушки напряженно искали следы рейяцу. Безрезультатно.
До вечера Кучики продолжала ругать куда-то пропавшего парня, а потом принялась ходить по его комнате из угла в угол. Ведь так хотел, чтобы она стала его девушкой, и теперь исчез, ничего не сказав? Где это видано? И что случилось? Почему не чувствуется его рейяцу? Как он мог заставить ее так нервничать? Ведь она же его… Нет, ее прислали следить! Следить, и безобразно с его стороны вот так исчезать! Часа в два она упала на нерасстеленную кровать Ичиго и уснула прямо в одежде. Заглянувший в дверь Ишшин не стал ничего менять. Утро наступило неожиданно. Открыв глаза, девушка обнаружила сидящую на столе черную бабочку. Ее вызывали в Готэй.

Через неделю, отчитавшись перед капитаном и братом и выслушав новую порцию поручений, Рукия шагнула во врата со смятением в сердце. И попала прямо в объятия Куросаки. Радостный поцелуй длился целую минуту, пока девушка не вспомнила, с какими чувствами уходила отсюда в последний раз. Она от всей души замолотила кулачками по его спине. Ичиго взвыл и отшатнулся. Только теперь Рукия с удивлением осознала, что под рубашкой у него бинты, а на лице отцветает внушительный синяк.
– Что с тобой? – удивилась она, осторожно дотрагиваясь пальчиком до уродливого желтеющего пятна под глазом.
– Это напоминание мне, что я был идиотом, – улыбнулся Куросаки, снова обнимая ее за талию, – и полез не в свое дело. Хотя если бы мы не вмешались, эти два горячих парня могли и поубивать друг друга.
– Что случилось? – так и не поняла Кучики
– Исида! Ты подумай, этот умник решил подраться с Улькиорой! Тут блин, даже не знаю, как описать. Он же лучник, он врага вблизи ни разу не видел, а чтоб победить кого-то, я такого вообще не помню. И Улькиора, который чуть меня по куполу Лас Ночес не размазал. А кое-кто еще постоянно твердит, что я дурак, а Исида у нас умный. В общем, мы с Чадом вмешались, и нам же, естественно, досталось больше всех. Так эта бледная скотина нас еще всех подобрал и отнес в больницу к отцу Исиды. Тот позвонил моему… и, похоже, третье ребро мне сломал собственный папаша от радости.
– А Орихиме не могла вас вылечить? – удивилась Рукия, все еще не понимая смысла рассказанной истории, но искренне сочувствуя парню.
– Она помогла с переломами и прочим, только синяки и царапины остались. Да и там с Исидой совсем плохо было, – Куросаки открыл дверь и пропустил девушку в свою комнату. – Я так испугался, когда ты исчезла, но Урахара сказал, что тебя вызвали. Что-то случилось?
– Нет, просто нужно было отчитаться.
Ичиго уселся на кровать и потянул подругу к себе на колени. Его рука успела пробраться под юбку любимого нежно-голубого платья Рукии. А девушка начала задумываться, стоит ли как-то его урезонивать или пора прекратить обманывать себя и сдаться. Однако их прервал звонкий призыв к ужину. По лицу Куросаки было совершенно ясно, что если он чего-то сейчас и хотел, то точно не еды. Его мучительный вздох заставил Рукию улыбнуться, но не сжалиться.
– Если не спустимся сразу, нас придет звать твой отец, – поторопила она и вышла за дверь.
После того как Ишшин закончил изливать на окружающих свою радость по поводу нового появления "третьей дочки", возвращаться к прерванному занятию было уже как-то не с руки, и оба пошли спать в свои комнаты.

Следующий день выдался теплым и радостным. Рукии не было всего неделю, но, казалось, многие успели по ней соскучиться. Да еще и в школе вместо занятий устроили ежегодный смотр самодеятельности. Друзья бродили по ярмарке от стола к столу, любовались чьими-то научными опытами и новыми работами кружка рукоделия. Одноклассники пытались уговорить Рукию и Ичиго принять участие в конкурсе танцев или хотя бы пения, но оба смотрели на предлагавших, как на безумных, и старались обходить подобные увеселения по широкой дуге. Зато с радостью приняли участие в соревнованиях по армрестлингу, которые организовала Тацки. Впрочем, все закончилось тем, что с Чадом никто меряться силой не хотел, и он выиграл по умолчанию. Орихиме радостно пробовала все, что предлагал кулинарный кружок, и печалилась, что ее туда не принимают.
На праздник пришли и родители учеников, но Куросаки предпочитал избегать своего отца. Он еще накануне выслушал все, что неугомонный родитель думает по поводу его и Кучики, и опасался, что тот захочет высказаться еще и при всех. Не то чтобы прозвучало что-то плохое, скорее, наоборот, но Ичиго этой частью своей жизни предпочел бы заниматься самостоятельно. К тому же синяки на ребрах от папашиного любвеобилия еще ныли.
Куклы, сшитые Урью, были признаны лучшим товаром на ярмарке. За это он удостоился поцелуя в щеку от Орихиме. На мгновение парень даже просиял, но, спрыгнув со сцены, девушка снова встала рядом с Улькиорой, который пришел только потому, что она позвала, и, казалось, не понимал, что остальные находят в этом убогом празднике.
Иноуэ звала всех гулять, но компания унылого арранкара никого не прельстила, и они ушли вдвоем. Ичиго же, подхватив свою девушку на руки, в несколько быстрых шагов оказался дома. Рукия не успела опомниться, как за ней закрылась дверь комнаты парня. Щелкнула задвижка. Теплые руки снова обхватили ее за талию.
– Все, пусть думают, что нас нет дома, – шепнул он, поднимая ее над полом.
– Почему? – удивилась девушка.
– Кучики, ты перестанешь когда-нибудь задавать глупые вопросы? – впрочем, ответить он сам же ей и не дал. Не отрываясь от губ девушки, он мягко, но сильно надавил на ее плечи, заставляя лечь на кровать. И сам навис сверху, стоя на коленях.
– Ичиго? – уличив мгновение, воскликнула девушка. Он где-то слышал, что на ушах находится масса чувствительных точек, и наугад провел языком по мочке. Все возмущение, которое еще оставалось у Рукии, мгновенно исчезло. Она зажмурилась, прислушиваясь к своим ощущениям, наслаждаясь его жаром, его запахом, его дыханием, чуть щекочущим кожу за ухом.
– Не знаю, кому как, – очень тихо выдохнул он, – но мне надоели вечно вмешивающиеся в нашу жизнь пустые и прочие. Я хочу тебя.
Он прижался губами к бьющейся венке на ее шее, снова лишив девушку возможности что-то ответить. Она даже не поняла, почему ее форменная блузка уже расстегнута, галстук валяется где-то на полу, а его дыхание щекочет обнаженную грудь.
– Ты такая красивая, – сказал он, ненадолго отстранившись, чтобы снять свою рубашку.
– В темноте это особенно заметно, – успела протараторить Кучики до того, как он снова занял ее рот поцелуем.
Теплая рука проникла под юбку, и девушка еще успела подумать, что если вот то, что она ощущает бедром, это то, что она думает, то бежать надо было раньше. Впрочем, когда он обвел языком аккуратный сосок, Рукия вообще забыла о существовании такой возможности. Внизу хлопнула дверь, и послышались голоса. Дом быстро наполнился звуками.
– Все пришли, – прокомментировала девушка.
– К чертям, – ответил на это Ичиго, отправляя свои брюки в подкроватную тьму. Туда же полетела вся еще остававшаяся на девушке одежда и особо заботливо стащенные трусики. Парень снова отстранился, любуясь ее силуэтом, светлеющим в полумраке. Рукия поборола желание как-то прикрыться. Стесняться уже поздно. Насмотревшись, парень развел ее колени в стороны, и, поцеловав в живот, лег сверху. Он еще раз прошелся губами по шее и мочке уха, втянул Рукию в очередной страстный поцелуй, одновременно рукой направляя себя к заветному отверстию. И уже понимая, что долго этого напряжения не выдержит, шепнув что-то нечленораздельное, двинулся вперед. Кучики застонала, но парень перехватил звук своими губами и накрыл ее рот расслабленным поцелуем.
Однако долго это не продлилось, Ичиго хватило нескольких движений, чтобы дойти до пика. Он лег рядом, но подругу из объятий не выпустил.
– Не отворачивайся, – шепнул он через пару минут, – сейчас будет второй раз…
И потом уже Рукии было все трудней сдерживать стоны. Вроде бы он и не делал чего-то особенного, о чем любят рассказывать в разного сорта поучительной литературе, но каждое его движение вызывало волну эмоций, о своей способности к которым девушка даже не подозревала. Все внутри звенело от какого-то неописуемого счастья.

Солнечные лучи затапливали комнату, проникая через раскрытое окно. Тело еще ощущало отголоски ночных удовольствий, просыпаться совсем не хотелось. Но не закрытую одеялом спину буровил чей-то пристальный взгляд. Рукия перевернулась на другой бок и только потом открыла глаза.
– Ренджи! – вскрикнула она, стараясь натянуть одеяло на самые уши. Слышался шум воды: похоже, Ичиго ушел в душ, а старый друг в это время влез в комнату через окно. Странно, но он не выглядел очень удивленным, обнаружив в кровати рыжего обнаженную Кучики.
– Проснулась? – Абараи расплылся в нахальной улыбке. – Позор клана…
– Что?! – возмутилась девушка.
– Ну… – он начал было объяснять свои слова, но и так понимающая его логику Рукия бесцеремонно перебила:
– И это говорит мне человек, который с… живет с моим братом?
Улыбка моментально исчезла с лица Ренджи.
– Откуда ты знаешь? – с упором на второе слово решил убедиться он.
– Видела, – созналась девушка, чуть отводя взгляд. Уж очень откровенной была подсмотренная ненароком сцена. – Когда я последний раз была в поместье, вы были на веранде…
– Ну, – после недолгого молчания начал мужчина, – ругаться будешь?
– С чего бы это? – не поняла юная Кучики.
– Ну, как там это звучало? "Ты не достоин даже прикасаться к одежде Нии-сама…" – стараясь передать голос, процитировал Абараи.
Рукия задумалась, села на кровати, и, высвободив руки, старательно прикрыла одеялом грудь.
– Сначала я удивилась. Никогда бы не подумала, что ты и Нии-сама… Но, блин, Ренджи, да вы оба разве что не светитесь в темноте. На что тут ругаться? Я рада за вас.
– Спасибо, – воскликнул осчастливленный ее поддержкой Абараи. – Ладно другие, но я боялся, что ты не примешь. И ты это… не бойся, Кучики-сама все понимает и поддерживает твой выбор.
Он хотел даже обнять подругу, но вовремя понял, что она не одета, и замер с протянутыми к ней руками. В таком положении их и застал вернувшийся из ванной Ичиго. Убрав с лица полотенце, он непонимающе переводил взгляд с друга на девушку и обратно.
– Что это здесь происходит? – все же поинтересовался он.
– Это я говорю: "хороший выбор", придурок, – убирая руки в карманы широких штанов, улыбнулся Ренджи.
– Без тебя знаю, – изо всех сил стараясь сохранить серьезное лицо, гордо ответил Куросаки.
– А вообще-то, я пришел сказать, – вспомнил Абараи, – что у Готэя к вам внезапно образовалось дело. И оба через полтора часа должны быть у Урахары.
Дело, как выяснилось, заключалось в охоте на одного крупного и опасного пустого, которого уже много лет замечали в окрестностях. Раньше он показывался довольно редко и вреда наносил относительно немного, да и скрывался всегда очень быстро. Но сейчас, когда большая часть Уэко Мундо еще продолжала отходить от поражения Айзена, эта тварь вдруг стала подозрительно активна. Будто поверив в свободу и безнаказанность, пустой стал раз в два-три дня наведываться в центральный парк. Немало неупокоенных душ уже сгинуло по его вине. Готэй 13 не мог оставить этого просто так. Тем более что в Каракуре постоянно находились и временный шинигами с друзьями, и вайзарды, и Урахара со своими необычными детьми.
Как бы ни запугивал их с экрана капитан Укитаке, Ичиго и Ренджи решили, что их двоих для поимки монстра будет вполне достаточно. Вернее, каждый считал, что хватит и одного, но окружающие мешали им в честной драке решить, кто именно это должен быть. Однако Орихиме, всегда готовая защищать и исцелять, пошла следом, Чад и Исида шли вместе со всеми, как будто не замечая выкриков, запрещающих им участвовать в предстоящем веселье, а Рукия и вовсе держала обоих драчунов за рукава, чтобы они не принялись охотиться друг на друга.
Такая большая группа сильных душ, видимо, выманила пустого из укрытия. Когда они вышли на поляну, где появление твари зафиксировали в последний раз, пустой уже уныло жевал какую-то нерадивую сущность. Куросаки ринулся в бой первым. И захлопал глазами удивленно, когда меч вместо костяной маски вонзился в землю. Ренджи с издевательским хохотом помчался за переместившейся тварью. И вместо противника врезался в колючий куст. Исида поправил очки, показывая, что от ничтожных шинигами большего и ждать не стоит. Однако голубой свет уже струился по его пальцам. Атака Чада снесла дерево, но пустой только что не улыбался. Орихиме только успевала выкрикивать имена друзей и всплескивать руками.
Пустой больше всего походил на кенгуру. Он перемещался стремительными прыжками, иногда замирая, опершись на мощный хвост. У него даже имелся карман на животе, в который он засунул несъеденное. Ледяной столб, созданный Рукией, тоже не попал в пустого, но оказался чуть шире, чем тот мог прыгнуть. Кенгуру забился, пытаясь высвободить хвост. Однако, заметив стремительно приближающегося Ичиго, вдруг успокоился и громко, протяжно завыл. Будто рядом был кто-то, заинтересованный в его жизни. Какая-то девушка, проходившая мимо и явно неспособная видеть духов, и то зажала уши и упала на землю. Но удар Зангецу был уже неотвратим, и крик оборвался.
Юная Кучики и лейтенант Абараи стояли, зажав уши ладонями, а Исида и Чад сидели на земле, и по их шеям стекала кровь. Орихиме поспешила раскинуть над друзьями купол, сама она, похоже, не пострадала. Лейтенант шестого отряда уже громогласно описывал в микрофон ситуацию кому-то из исследовательского центра. Ичиго же, вернувшись в брошенное впопыхах тело, поспешил к незнакомке. Девушка, кажется, была из их школы, но он никогда не отличался хорошей памятью на имена. Куросаки посмотрел вокруг и понял, что, очнувшись, эта неудачливая особа может увидеть брошенные гигаи Рукии и Ренджи, и Иноуэ, делающую что-то с окровавленными одноклассниками. Он подхватил начавшую приходить в себя девицу и поспешил к центральной аллее парка.
– Что случилось? – поинтересовалась девушка, осознав себя на руках у Куросаки. Парень поспешил поставить ее на землю и почесал в голове. Он пожалел, что рядом нет Кучики, умеющей придумывать объяснения. В таких ситуациях парень уже привык полагаться на ее актерские способности.
– Ну… Ты упала, почему-то, а я тебя поднял, хотел на лавочку отнести, но ты очнулась, – промямлил он.
– Куросаки-кун, – томно выдохнула девушка, – ты такой добрый!
Девушка приподнялась на цыпочки, прикрыла глаза и поцеловала его в губы. Ичиго, сам не понимая, что делает, поцеловал ее в ответ. И удивился, насколько скучным показался ему этот поцелуй…
– Ку-ро-са-ки! – по слогам выговорил знакомый голос за спиной. Парень поспешно отстранился. Рукия еще не успела вернуться в искусственное тело и незнакомка не видела, отчего самый знаменитый парень в школе, поцелуй которого ей чудом удалось урвать, вдруг согнулся пополам. Больше всего это походило на рвотные позывы и, оскорбленная, она поспешила убежать.
– Успокойся, безумная! – кричал Ичиго, пытаясь перехватить руки любимой девушки, стремительно врезающиеся в неотболевшие еще с драки с Улькиорой синяки и царапины. Но ярость, похоже, делала ее сильнее и быстрее.
– Негодяй! Скотина! – не переставала возмущаться она. – Ты меня опозорил!
– Рукия, прекрати. Я эту девку пальцем не трогал. Она сама… Ай, ты что творишь, это жизненно важный орган…
Телефон девушки валялся вместе с ее гигаем за деревьями, но завыл он так, что подпрыгнули, наверное, три квартала вокруг. Через мгновение оба уже удивленно вглядывались в яростно мигающий красным экран.
– Арранкар? – озвучила увиденное Кучики.
– Не может быть, – выдохнул ей в ухо Ичиго, вызвав тем самым новую волну гнева.
– Не смей ко мне даже близко подходить! – выкрикнула Рукия и, отступив на шаг, уперлась спиной в костяное щупальце.
– Соде-но… – начала она, но монстр, обвив ее руки и ноги более тонкими отростками, поднял девушку в воздух.
Это точно был арранкар – из неровной дыры в маске смотрел вполне человеческий глаз. Хотя в остальном человека он напоминал мало: тело высотой с двухэтажный дом и многочисленные щупальца, растущие отовсюду. Два самых толстых, вероятно, должны были заменять руки, но они лишь служили опорой огромному неустойчивому корпусу. Тонкими же он развел в стороны руки и ноги Кучики и вертел девушку в воздухе, рассматривая со всех сторон. Но, видимо, шинигами была признана неинтересной; монстр размахнулся и бросил ее на дерево.
Сразу десяток мелких конечностей упали на землю, отрубленные Гецуга теншо. Арранкар удивленно пошевелил в воздухе обрубками и отрастил новые. Ичиго сосредоточился, чтобы надеть маску. Прямо за ним открылась гарганта и на поле боя вышли все трое нынешних хозяев Лас Ночес.
– Куросаки, отойди, это наше дело, – бесстрастно выговорил четвертый эспада, начиная доставать меч. Но даже он не решился бы воспроизвести дословно длинный и нецензурный ответ бывшего врага. Смысл речи Ичиго заключался в том, что его не интересует, кто должен заниматься тварью, осмелившейся так поступить с его девушкой. Нойтора, улыбаясь во весь рот, воткнул Санта-Терезу в землю и оперся на нее.
– Шестой, я там, в переходе, говорил, что завидую этому арранкару, он умрет свободным, – произнес он будто в сторону, наблюдая за рыжей молнией, методично отрывающей собрату щупальца. – Беру свои слова обратно.
Гримджо, догадываясь, что им сегодня развлечения не достанется, уселся под деревом.

В магазине Урахары, не обращая внимания на ухмыляющегося хозяина и спящих раненых, громко скандалили. Сой Фонг, специально отправленная в генсей узнать, что за неведомый монстр пришел на зов уничтоженного пустого, изо всех сил ругалась с Улькиорой, насколько вообще можно ругаться с существом, которое молчит и смотрит на тебя как на мусор.
– Слышь, дамочка, – не выдержал Нойтора. – Четвертый же тебе сказал: "Мы засекли его уже в переходе". Ты что, всерьез считаешь, что раз этот мудак мог сотню лет ныкаться по пустыне от Айзена, то мы стопудово должны были его найти? С какого перепугу? Вы нам вообще всю разведку перебили, и я молчу про исследовательский институт. Шиффер, сколько мы еще будем тут торчать, пошли обратно.
– У тебя там, что дети некормленые? – вставил стоящий у двери Гримджо.
– А может тебе челюсть сломать? – поинтересовался квинта. – Я настроился на драку. А все радости этому.
Он кивнул на закрытую дверь в комнату раненых.
Ичиго сидел рядом с футоном, на котором приходила в себя Рукия, и лелеял собственную сломанную руку.
– Куросаки, ты идиот, – едва придя в себя, слабо прошептала девушка.
– Такой же, как и ты, – ласково отозвался парень, с нежностью сжимая ее ладонь в своей.

– Завтра, – произнес Улькиора, прежде чем шагнуть в гарганту. И только Орихиме поняла, что он имел в виду.

Вопрос: Доо дес ка?

1. Хорошо		26	(83.87%)
2. Плохо		1	(3.23%)
3. Никак		4	(12.9%)
Всего:		31

@темы: Абарай Ренджи, Улькиорра Шиффер, Кучики Рукия, Куросаки Ичиго, R, Фанфики, Иноэ Орихиме

---

[Морфеев, который Кот...]

Мой арт... Простите что ссылками...

БЛИЧ Ичимару Гин
БЛИЧ Ичиго Гин и Гриммджо
БЛИЧ Кира Изуру
БЛИЧ Гин Нелл Ичиго
БЛИЧ ГриммУль?

Вопрос: Как вам?

1. Понравилось		15	(39.47%)
2. Не понравилось		23	(60.53%)
Всего:		38

@темы: Ичимару Гин, Нелиел Ту Одершванк, Фанарт, Кира Изуру, Куросаки Ичиго, G, Гриммджо Джаггерджек

---

[Чёртова Сова]

название: Кошка на крыше
автор: soV@...
дисклеймер: Кубо...
персонажи: Рангику, Готей
жанр: зарисовка
рейтинг: ничего такого нет, но поставлю-ка я PG за взрыв
предупреждения: ООС

рискнете?

Весна. Воздух наполнен томной негой и запахом цветущей вишни. Солнце греет тело, скрытое черной формой шинигами. Рангику лежит на крыше одной из сторожевых башен и лениво щурит глаза на раскинувшийся внизу Готей. Ну, как эти смешные люди могут работать в такой чудесный день?
Веселее всего наблюдать за работой четвертого отряда, с такой высоты они похожи на трудолюбивых муравьев: вот они метут улицы, вот они несут что-то на склад двенадцатого отряда, вот они несут кого-то в лазарет четвертого отряда, вот они столкнулись с доблестно-наглыми бойцами одиннадцатого отряда, вот они уже удирают по только что выметенным ими же улицам.
Все как всегда.
Рангику зевает, но тут замечает что-то очень необычное. Через незаметную калитку с территории четвертого отряда выносят какой-то большой мешок, даже с такого расстояния видно, что тот дрожит и пытается уползти. Рангику приподнимается, чтобы лучше видеть. Шинигами четвертого отряда, поминутно озираясь, тащат его куда-то. На какой-то из улочек они поднимают одну из плит, которыми вымощена дорога, и скидывают злополучную ношу вниз. Рангику кажется, что мешок при этом испуганно закричал. Довольные шинигами возвращаются к себе в отряд.
Рангику качает головой и решает для себя, что на территорию миролюбивого четвертого отряда ступит только под угрозой смерти.
А вон идет малышка Момо, она только недавно стала лейтенантом пятого отряда, ее энтузиазм так заразителен, что прохожие тоже начинают улыбаться и чуть подпрыгивать при ходьбе. Мацумото нравится ответственная Хинамори, этот тихий мышонок с пламенной душой. Её серьезность так щекочет нос, что хочется фыркнуть и, мягко отобрав эти ненужные бумажки, поиграть с ней в кошки-мышки, хотя Момо и расстраивается, если ей слишком долго не отдают ее документы, подписанные драгоценным Айзеном-тайчо.
Рангику вытягивает руки вперед и чуть скребет острыми ноготками крышу. Ей кажется, что еще немного и она превратится в большую рыже-черную кошку, ведь так приятно греться на солнышке и ничего не делать, лишь изредка потягиваясь и наблюдая за суетой внизу.
Она прикрывает глаза и почти засыпает, когда раздается звук взрыва. Единым движением оказываясь на ногах, Рангику обнажает меч и лихорадочно осматривается. Над территорией двенадцатого отряда поднимается грибообразное облако ядовито-зеленого цвета. Мацумото успокаивается и вновь ложится на теплую крышу, рядом с облаком тем временем появляется огромный Ашизоги Джизо, втягивая его в себя. И, кажется, слышен довольный смех Куротсучи-тайчо.
Неподалеку виднеется светлая макушка новоиспеченного лейтенанта третьего отряда, бегущего куда-то с кипой документов. Кира всегда напоминает Рангику потерявшегося котенка, его тоже хочется приласкать, а при необходимости и пнуть, чтобы не забывал о своем образе и не пугал окружающих своим настоящим характером.
"Хороший мальчик, а как разберется в себе, станет еще и очень опасным", - думается ей.
Рангику потягивается, приподнимая бедра и прогибая спину, в этот момент она действительно похожа на большую кошку.
- Кстати о третьем отряде, где же Вы, Ичимару-тайчо? - вслух почти мурлычет она. И тут же чувствует, как чужая рука проводит по ее волосам, нежно пробегает вдоль позвоночника, вызывая дрожь удовольствия, и замирает, удобно устроившись на ее ягодицах.
- Я здесь, Рангику, - напевно произносит ей на ухо долгожданный голос. - Заждалась?
И к меносам весь Готей, когда рыжая сероглазая Кошка встречает своего белого красноглазого Лиса. Весна всё-таки.

Вопрос: Ну как?

1. нормуль		4	(21.05%)
2. хочу весну!		12	(63.16%)
3. неее, не катит >_<		3	(15.79%)
Всего:		19

@темы: драбблы, PG, Мацумото Рангику

---

[оксюморон ходячий]

Название: Синий-синий иней
Герои/Пейринги: Ичиго/Рукия, Хитсугайя/Хинамори, намёк на ещё один (правда, ради которого всё и писалось)
Объём: 636 слов
Жанр: почти юмор
Тип: гет
Рейтинг: PG
Авторские примечания: осторожно, автор совсем первый раз пишет гет -___-
Написано на челлендж "Сто историй"


От волос Ичиго пахнет солнцем, летом, теплом. И хотя уже поздняя осень, скоро вступит в свои владения слякотная и почти не снежная зима, от этого мальчишки всё равно пахнет так, будто он только что валялся в свежескошенной траве на лугу. Рукия мимоходом думает что в сто пятьдесят лет немного несолидно краснеть от простого прикосновения к руке, и уж тем более не стоит задерживать дыхание, когда Ичиго наклоняется совсем низко, заслоняя собой экран телевизора. Его лицо уже так близко, что он мог бы согреть дыханием её губы, если бы воздух не выходил изо рта мгновенно остывающими облачками пара. Куросаки удивлённо моргает чуть заиндевевшими ресницами, затем немного нервно улыбается ей в губы и, наконец, целует. Ну и дурак.

Хитсугайя хмуро плетётся за восторженной Момо по путаным улочкам торгового квартала Каракуры, только неимоверными усилиями сохраняя спокойно-кислое выражение лица.
-Нэ-нэ, посмотри, какие красивые! Здесь полно мармелада, помнишь, ты таким объелся в детстве?
«Я спокоен,» -мысленно убеждает себя капитан Хитсугайя, просто проигнорировав её вопрос. Она тащит его дальше, к какой-то местной сувенирной продукции, а Тоширо уныло думает, что пригласил подругу детства в Генсей совсем не за этим. Он мечтал, что после победы над Айзеном, Момо, быть может, обратит внимание на Тоширо, вечного «Широ-чана». Надеялся, что они будут сидеть где-нибудь на скамеечке в парке, а он будет греть в своих руках её озябшие от осеннего ветра пальцы.

-Широ-чан, гляди, Рангику-сан такие просто обожает! – совсем детские карие глаза восторженно распахиваются при виде каких-то шарфиков. «Я спокоен,»-уже с ноткой сомнения мысленно повторяет себе Тоширо и даёт утянуть себя в следующий магазин. Они идут через безлюдный переулок, когда Момо выдаёт:

-Идём, я там на углу видела табачный магазин, Нишимуре-тайчо нужно обязательно купить ту трубку!- она мечтательно хихикает и тут хладнокровие, коего у Тоширо было и без того не столь много, окончательно подводит.
«Я спокоен? Да к меносам!»- не выдерживает Хитсугайя, разворачивая Хинамори к себе и притискивая за хрупкие плечики к стене.

-Широ-чан?- немного испуганно спрашивает она, когда Тоширо, кляня свой рост, подымается на цыпочки, серьёзно глядя девочке в глаза. Тут до Хинамори доходит. Она не улыбается, просто глубоко вздыхает, выпуская изо рта облачко пара, и закрывает глаза, позволяя целовать себя. Как выяснилось, очень зря.

На улице, за окном кафе, моросит неприятный осенний дождик. Хмурые прохожие кутаются в плащи и скрываются под зонтиками, хихикающие парочки держатся за руки и весело спешат укрыться под ближайшей крышей. Рукия что есть силы сжимает чашку с какао, которое практически мгновенно превращается в шоколадное мороженое, и раздражённо провожает взглядом целующихся на ходу парня с девушкой. Всё-то у них нормально, и никто не примерзает намертво к другому только потому, что переволновался. Девушка-шинигами сердито трёт ещё саднящие после ускоренного размораживания губы. Худшего первого поцелуя придумать просто невозможно. А что по этому поводу думает спешно оставленный дома Ичиго, она и знать не желает. Дверь кафе с резким звоном колокольчика распахивается, но Рукия не поднимает взгляд на излишне нервного посетителя даже когда над ухом раздаётся недовольное: «Здесь свободно?» Девушка только кивает, нахохлившись, мимоходом подумав, что из-за дождя в кафе и правда могло не остаться свободных мест, и продолжает сверлить взглядом уже побелевшее от инея какао. На стул напротив кто-то резко и недовольно садится, а раздражённый, смутно знакомый голос требует у официантки зелёного чаю. Видно, что случайный сосед рассержен не меньше её, но пока у Рукии просто нет желания интересоваться чьими-то проблемами, кроме собственных. И только когда она слышит постукивание ложечки о напрочь замёрзший чай и обречённое «Ну какого меноса, что за день…», то удивлённо поднимает взгляд на сердитого джубантай тайчо.

-Хитсугайя-тайчо…- удивлённо произносит она, получая не менее удивлённое «Кучики?..» в ответ. Кивают, признавая присутствие друг друга и то, что мешать или лезть в душу не собираются. И снова уходят в себя, поодиночке, обособленно.
Они почти одновременно думают: «Я что, теперь ни к кому не смогу так притронуться, не заморозив?» А затем смотрят на заиндевевшие кружки в руках друг друга и отчего-то синхронно краснеют, предпочитая поскорее отвести взгляд.

Вопрос: ну как?

1. Кузяво		14	(66.67%)
2. Не кузяво		1	(4.76%)
3. Что-то невнятное		6	(28.57%)
Всего:		21

@темы: юмор, гет, Кучики Рукия, Куросаки Ичиго, Хицугая Тоширо, Хинамори Момо, PG, Фанфики

---

[Ise Nanao]

Автор: Арьен ака Ise Nanao
Название: нет
Фендом: Блич;
Жанр: ангст и пафос;
Персонажи: Хисаги/Хинамори.
Предупреждение: отступление от канона и здравого смысла. Кто не любит Хинамори – не читайте.

Я предупредила

…Словно звук небесной струны,
Словно знак конца войны…
(Машина времени)


Нет, далеко до конца войны, хотя и кажется порой, что – все и ничего больше не будет.
Быть и казаться, не путать эти нити ни в коем случае. Ткать оба гобелена, столь различных, неуловимо похожих.
Быть – собой. Казаться – достойным. Они старались. Каждый по-своему. Каждый день, борясь с узелками недоверия, с обрывами нитей – подозрениями, выпутывая щепки косых взглядов – ткали гобелены своих жизней. Нет, не лицо и изнанка – два разных полотна. Или все же одно?

Много раз за это время каждый из них задавался вопросом «Почему?» Вот только продолжение этого вопроса у каждого из них было разным.
Для Хинамори Момо это всегда было: «Почему вы не забрали мою жизнь совсем, Айзен-тайчо?» И ответ был бы невероятно прост и жесток: не нужна. Ни для чего: ни для жизни, ни для смерти. Просто – не нужна.
Для Киры Изуру продолжением вопроса было: «Почему вы не позвали меня идти за Вами, Ичимару-тайчо?». И ответом лейтенанту была лишь улыбка. Вечная улыбка Ичимару Гина. Застывшая навсегда улыбка на холодных губах мертвого Ичимару Гина.
А вот Хисаги Шухей задавался сразу двумя вопросами. Первый – « Почему вы ушли за предателем, Тоусен-тайчо?». И ответ на этот вопрос он в бою вырвал у своего бывшего капитана. И ответ вполне устроил лейтенанта Хисаги, более всего в жизни ценившего верность. Но вот второй вопрос в который раз ставил его в тупик: «почему вы все идете именно ко мне?». Он хотел бы задать его Кире и Хинамори, но что-то замыкало уста, мешало спросить. Да и не надеялся Хисаги получить внятного ответа на этот простой вопрос.
В самом деле, ведь Кира Изуру мог бы отправиться к Абараи или Мацумото. Хинамори с сочувствием выслушал бы тот же Абарай,а так же Исане, Исэ Нанао, Хитсугайя-тайчо, в конце концов.
О том, к кому мог бы отправиться сам Хисаги, он предпочитал не думать. Особенно – тогда. Сразу после предательства трех капитанов… После того, как привыкли они к резко возросшей ответственности… После того, как снова и снова отстроили Сейретей практически из руин…После того, как прошло сообщение о похищении Иноуэ Орихиме…

Сначала пришел Кира. В промозглый осенний день, тоскливый и серый, с мерзкой моросью вместо дождя. В такие дни очень плохо работать. Но если выходной пришелся на такой день – это во сто крат хуже. Сказать честно, Шухей собирался напиться. Один. Запереть двери, поставить кеккай и напиться до полной потери душевной чувствительности. Но не успел он найти стаканчик и подогреть саке, как в дверь кто-то тихонько поскребся… Общаясь с Изуру, Шухей прилагал колоссальные усилия, чтобы удержаться от выражения жалости. Ибо сочувствие и жалость – далеко не одно и то же. Киру было жаль до удушливых слез. Преданный двумя капитанами подряд, загруженный двойным объемом работы, как и все они, впрочем… Но эту жалость следовало давить, точно так же, как и жалость к самому себе. Иначе это пакостное чувство, обернувшись змеей вокруг сердца, утянет на дно – и не выберешься никогда. Если хочешь погубить человека – начни его жалеть. Хисаги удержался. Не дал сочувствию превратиться в жалость окончательно. И ушел спать в казарму, отдав футон в полное распоряжение совершенно пьяного, но немного просветлевшего Киры – добраться до своих покоев лейтенант третьего отряда был уже не в состоянии.

А вот потом пришла Хинамори. Утром на собрании лейтенантов было объявлено, что Куросаки Ичиго снова нарушил распоряжение сотайчо и ломанулся спасать Иноуэ. Наблюдательный Шухей видел, как сузил глаза Абарай – явно сейчас же помчится нарушать приказ и устав. Лейтенанта пятого отряда на собрании не было.
Она пришла вечером. И Шухей ужаснулся, словно впервые увидел, что сделал с ней её капитан. А еще – поразился жестокости командования. Стоило бы перевести девушку с лейтенантской должности или хотя бы назначить кого-нибудь капитаном в пятый отряд…
Слива, слишком рано расцветшая и сломленная безразличной, неожиданной зимней бурей. Там, где весело зеленели первые клейкие листочки, где с надеждой и радостью смотрели на мир юные полураскрытые бутоны, были теперь лишь обломанные ветви и засохшие каплями крови багряные лепестки погибших цветов. Общее ощущение от мимолетного даже взгляда на Момо было теперь одним – безнадежность. В отчаянии Киры был хотя бы намек на призрак надежды. В тоске Мацумото – подсознательная уверенность, что он вернется, потому что он всегда возвращается. В огромных потускневших глазах Хинамори не было ничего. Последний отблеск нехорошего огня, сжигавшего раньше ее душу, но хоть как-то поддерживающего осмысленность существования, погас. От этого Хисаги почему-то захотелось напиться еще сильнее, чем в тот вечер, когда приходил Изуру. Но вместо этого пришлось удерживать от пьянства саму Момо. Оказывается, добрая женщина Мацумото Рангику уже продемонстрировала девушке целительные свойства вина. Проще говоря, поймав Хинамори за руку, Рангику вынула из этой дрожащей руки нацеленный в сердце меч и вложила в нее стакан вина. Это было с неделю назад.

-Почему ты пришла именно ко мне? – все-таки спросил Шухей и скорее угадал, чем услышал тихое:
- Простите, Хисаги-семпай… мне так стыдно…
Вот поэтому Хисаги не стал пить сам и не дал напиться Хинамори.
Она не жаловалась – вообще ничего не говорила. Просто сидела, смотрела в никуда и крепко сжимала чашку с горячим чаем. Тонкими, совершенно ледяными пальцами, побелевшими от напряжения. Сил терпеть это затягивающее отчаяние не было никаких.
- Ты замерзла, Хинамори-кун, - сказал Шухей. - Подожди, я сейчас…
Он поднялся, достал из шкафа шерстяной плед, (случайно задел струны лежавшей там же гитары – она пропела что-то обиженное, кажется) набросил его на плечи девушки. Она моргнула растеряно, и, словно что-то сдвинулось с мертвой точки – сделала глоток чая.
Честно признаться, он не слишком хорошо еще освоил эту гайдзинскую премудрость. И, по правде сказать, сильно сомневался стоит ли показывать кому бы то ни было результаты своих музыкальных опытов. Но… надо же было делать хоть что-нибудь…
Сначала ему показалось, что это бесполезно. Потом он вспомнил что говорил ему тот риока, Чад, когда учил Хисаги правильно обращаться с иноземным инструментом. «Ты не сможешь играть то, чего не понимаешь. Но если это есть в твоем сердце, ты сумеешь рассказать об этом с помощью музыки». Этот риока вообще говорил мало и зачастую непонятно...
Хисаги часто играл «для себя», правда – поставив предварительно звукоизолирующий кеккай. Но теперь струны гитары пели не только для него. Хинамори, сперва сидевшая все так же безучастно, в какой-то момент закрыла глаза. Из-под черных ресниц показались слезы – первый дождь весны, почти незаметный признак начала пути к чему-то новому. Ведь невозможно же вечно сидеть среди руин – говорила музыка. Нельзя надолго забросить сад - после бури его нужно непременно поскорее вычистить, убрать сломанные ветки, взрыхлить землю у корней и полить. И тогда – говорила музыка – о, тогда сад преобразится, благодарный за заботу. Вырастут новые ветви, распустятся ароматные цветы, птицы совьют гнезда и станут петь на ветвях деревьев в саду твоей души.

Шухей боялся, что слезы перерастут в истерику, и только поэтому – да-да, исключительно поэтому – отложил вдруг гитару, подошел к Хинамори, завернул ее в плед, осторожно вытер слезы… Девушка дрожала – ей все еще было холодно. Наверное, это потому что чай остыл, подумалось лейтенанту. Надо согреть. Чай согреть. Взять чашку из ледяных рук, поставить на столик. И подышать на эти холоднющие пальцы, чтобы ей стало чуть-чуть теплее. Еще можно обнять спрятавшую лицо в ладони девушку, прижать немного крепче, а то вон как трясется. Подождать немножко пока худенькие плечи перестанут вздрагивать, погладить по спине. Снять дурацкую заколку и распустить по плечам волосы… И шептать что-то очень глупое – что все будет хорошо, что все пройдет, что не надо больше плакать, что скоро весна и станет тепло – а когда тепло, всегда все хорошо. Говорил и сам не верил. Лучше бы не говорил вовсе.
Так казалось Хисаги, а Момо словно и не слышала его. Но дрожать перестала. Подняла лицо – и Шухей увидел в ее взгляде что-то от прежней Хинамори Момо – беззаботной веселой студентки Академии, жизнерадостной маленькой шинигами, серьезного ответственного лейтенанта. Это не был больше мертвый взгляд безнадежности – жизнь возвращалась в эти огромные глаза.
И тогда… Хисаги сам не мог бы потом сказать почему это произошло… Они оба не смогли бы. Так спасшиеся после кораблекрушения, очнувшиеся на берегу и осознавшие вдруг – Да ведь мы не погибли! – люди поддаются нахлынувшей радости…
Что ж, плед оказался неплохой заменой футону….

***
- Что-то не так, капитан Айзен?
- Нет… Просто пустяк… И упоминания не стоит…

Вопрос: Ну и?..

1. Хорошо		11	(52.38%)
2. Нормально		5	(23.81%)
3. По сельской местности сойдет		2	(9.52%)
4. Плохо		3	(14.29%)
Всего:		21

@темы: гет, Хисаги Шухей, Хинамори Момо, Фанфики

---

[Fei Xue]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Тема для мобильного телефона Nokia-Ренджи

[Aelen]

Здравствуйте.
Простите,пожалуйста,за задержку.
Критически не хватало времени...
Но очередной заказ публики готов.
Тема для мобильных телефонов (не смартфонов) Нокиа с Абараем Ренджи.
Превью:



Ссылка на скачивание:
http://uploadbox.com/files/73257ec58e/

И,маленькое отступление.
Многие жаловались,что у них не идёт тема ИчиНелл
Хотя у меня всё нормально.
Попробовала перезалить:
http://uploadbox.com/files/6ac65aa5d5/

Вопрос: Нравится?

1. Да		8	(88.89%)
2. Нет		1	(11.11%)
Всего:		9

@темы: Абарай Ренджи, Нелиел Ту Одершванк, Куросаки Ичиго

---

Тема для мобильного телефона Nokia

[Aelen]

Представляю вам ещё одну ему.
Посвящена сия тема Кучики Рукии,по заказу дороой [J]Legotar[/J] .
Тема предназначена для мобильных телефонов (не смартфонов) Нокиа.
Превью:



Ссылка на скачивание:
http://uploadbox.com/files/37907fa56d/

Вопрос: По вкусу?

1. Да?		9	(90%)
2. Нет		1	(10%)
Всего:		10

@темы: Кучики Рукия

---

Тема для мобильного телефона Nokia

[Aelen]

Здрасте.
На этот раз я продолжаю выполнять заказы и дальше.
Тема с Хисаги Шуухеем.
Тема предназначена для мобильного телефона (не смартфона) Нокиа.
Извиняюсь за большое количество Шуухея времён академии...Но уж больно арт нравится)

Превью:






Ссылка для скачивания:
http://uploadbox.com/files/fe03fc45a2/

Вопрос: Нравится?

1. Да		8	(88.89%)
2. Нет		1	(11.11%)
Всего:		9

@темы: Хисаги Шухей

---

Фанфик

[Ugarnaya_uno]

Название: Песок и вечность
Автор: Ugarnaya_uno
Бета: _bitch
Жанр: драббл, что-то вроде джена=)
Персонажи: Старк, Халлибел, Лилинетт
Рейтинг: G
Отказ от прав: Просто шалю=)
Условия размещения: запрещаю=))
От автора: написано для veliri
Предупреждения: постоканон, AU по отношению к последним главам манги, возможен ООС персонажей
Спасибо: _bitch за его веру в меня=)))

читать?

Халлибел
- Ну, и что дальше, Тиа? – зевая, интересуется Старк.
Халлибел убирает меч, смотрит на бесконечные белые пески Уэко Мундо. Сейчас они уже не кажутся привычными. Такими, что были еще совсем недавно. Сейчас это лишь символ их поражения, крушения смысла существования. И впереди лишь вечность этой бессмысленной пустоты.
- Шиффер вернулся в Лас Ночес, - снова подает голос Примера. – Ты не хочешь тоже пойти туда?
- Улькиорра оплакивает Владыку, - отвечает Тиа, пожимая плечами, не отрывая взгляда от белых песков пустыни Уэко Мундо. – Поэтому и вернулся. Мне оплакивать некого.
Она не сокрушается по поводу своих фраксьонов. Они достойно сражались и пали в битве. Это их путь. И если кому-то из арранкаров случилось выжить в этой войне, то значит таково их предназначение. Просто кто-то сильнее. Вот и все.
Вопрос только в том, что будет дальше…

Старк
- Ты не хочешь пойти туда?
Он спрашивает не потому, что сам хочет вернуться. Он спрашивает лишь для того, чтобы узнать, что она собирается делать.
- Мне некого оплакивать, - отвечает она привычно.
Старк прослеживает ее взгляд, но видит лишь тонны холодного белого песка.
Такой привычный песок. Такой знакомый. И вместе с тем чужой. Словно смотришь на него впервые...
У него нет сожалений по поводу проигранной войны. Война всегда казалась ему бессмысленной и пустой тратой времени. Он не находил в ней смысла. Как и в том, что кто-то должен на ней умирать. Пусть даже они, арранкары, уже мертвы…
Для него это именно так, но только не для белой акулы Уэко Мундо. Не для той, что привыкла сражаться.
- Никакого смысла…
Он сам не знает, почему говорит это. И о чем…

Лилинетт
Лилинетт наблюдает за ними уже несколько часов.
За их нерешительностью. Растерянностью. Несговорчивостью.
Наблюдает и злится.
Ее раздражение похоже на ветер, что гуляет вдоль пустыни, покрытой белым песком.
Она не понимает.
Не понимает, почему два самых трезвомыслящих арранкара Уэко Мундо не могут принять очень простое решение. И очень разумное.
- Придурки…
Нужно всего лишь перебороть себя.

Вечность на троих
- Эй, чего стоим? – кричит Лилинетт, теряя последние остатки терпения.
Терцера и Примера одновременно поворачивают к ней головы. Смотрят одинаково чуть удивленными глазами.
- Лилинетт, - начинает Старк, но она перебивает его:
- Мы так и будем сидеть здесь или все же пойдем?
Она стоит, подбоченясь, с вызовом смотрит на сильнейших мира мертвых.
Иногда достаточно малого, чтобы узнать истину…
- Куда пойдем-то? – меланхолично отзывается Старк, после паузы.
Тиа задерживает взгляд на Примере, бросает чуть задумчивый на Лилинетт, а потом переводит его на мерцающий холодным белым светом песок Уэко Мундо и говорит:
- Они бесконечны. Что-нибудь найдем.
Вечность не бессмысленна, если ее с кем-то разделить…

Вопрос: Понравилось?

1. Да		13	(72.22%)
2. Сойдет		2	(11.11%)
3. Нет		3	(16.67%)
Всего:		18

@темы: Лилнет, драбблы, Старк, Халибел, джен, G, Фанфики

---

КироГины

[RianoneL]

ссылка:

@темы: Ичимару Гин, Фанарт, Кира Изуру, флафф

---

Тема для мобильного телефона Nokia-ИчиНелл

[Aelen]

Я обещала-я сделала)))
Итак,встречайте,тема для мобильного телефона (не смартфона) нокиа с Ичиго и Нелл.Пейринг редкий,так что,к сожалению,далеко не на всех картинках они вместе.

Превью:







Ссылка для скачивания:
http://uploadbox.com/files/6f8dfd34ed/
http://depositfiles.com/files/zjsptri15

И,маленький бонус.
Тема ГинРан.
Переработанная)
Некоторые арты поменяны местами,изменены иконки,добавлены мелодии звонка,весит меньше)))

Теперь с превью:







Ссылка на скачивание:
http://uploadbox.com/files/2294297d74/

Заявки на изготовление тем принимаются и дальше)))

Вопрос: Понравилось?

1. Да		7	(63.64%)
2. Нет		2	(18.18%)
3. Не перевариваю пейринг		2	(18.18%)
Всего:		11

@музыка: Angela-Beginning

@темы: Гин/Ран, ИчиНелл, Ичимару Гин, Нелиел Ту Одершванк, гет, Куросаки Ичиго, Мацумото Рангику