233 серия - взгляд "изнутри"))

[ZlCosh]

Название: нет
Автор: ZlCosh
Фандом: Bleach
Жанр: не знаю( маразм?
Герои: Хичиго, Ичиго, Зангетсу
Рейтинг: PG
Дисклеймер: не мое, не был, не участвовал)
Предупреждения: целый один мат)
Содержание: .233 серия - взгляд "изнутри"))

а вам это надо?

- Ты ещё можешь двигаться?
- Не важно, прикончи его.
- Старик... ты... это серьёзно?!
- Чёрт!
- Гетсуга Теншоу.

***

Что ты делаешь, ублюдок? Ты же не хуже меня знаешь, что он не будет с тобой драться в полную силу! Что он не поднимет против тебя свой клинок!
Как ты вообще посмел поверить этому уродцу?! Как ты посмел даже подумать о том, чтобы причинить ему вред!

И сознание проваливается как в бездонный колодец, уплывает, спасаясь от неправильности этого мира. А вокруг бушует сила – моя, тоже моя, хоть от нее и веет пустотой и голодом.

Не дам! Моё! Мой!!!
В висках бьется кровь и сердце почти пробивает грудную клетку сумасшедшим набатом, но я всем существом впитываю эти ощущения – жизни, свободы, единения…
Если ты думаешь, Старик, что я дам тебе убить нас, то ты ошибаешься! Хочешь свободы – проваливай! Вали на хуй! Но не смей трогать это тело!
Наконец-то, наконец я могу пользоваться нашей силой без ограничения!!!

Безумная радость и экстаз, слишком много всего – движения, боли, силы – я захлебываюсь в этих моих-чужих ощущениях. Вокруг меня снова рушиться мой мир, а я не вижу ни одной алой ленты силы. Я не чувствую этой важной части себя – моего Зангетсу.

Получай, предатель! Ты хотел уйти? Скатертью дорога! Щаз я тебе еще и ускорение придам! Чтобы быстро шагалось!
Почувствуй, Ичиго, ведь так намного лучше! Мы справимся и без него! Я смогу тебе дать больше силы – нам никто не нужен!

Слишком много движения… Но это не мое тело… Нет, мое… Тогда почему оно мне не подчиняется?.. И почему так больно в груди, как будто там дыра, в которую проваливается моя душа?.. Нет… Нет. Нет!!!

Ублюдок! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе причинить вред этому телу? Получай!
Предатели! Все вы предатели! Видишь, Ичиго, с тобой остался только я! И я не уйду! Я не отпущу тебя!

И сила разрывает меня. И на этой волне я вновь ощущаю себя, вновь могу что-то решать, могу говорить!
- Ты его не получишь! Не получишь! Ты не получишь моё тело! Я не дам тебе этого сделать!
Вокруг опять туман. Нет, это пыль. Где он? Он в порядке?
- Зангецу... Зан...ге...
Вокруг опять темнота…

Зачем? Зачем ты сделал это? Он предатель! Он не достоин твоего доверия, не достоин существовать!
Ничего, Король, я подожду. Я умею ждать…

Вопрос: Приговор:

1. Читабельно		38	(77.55%)
2. Аффтар выпей йаду!		10	(20.41%)
3. Другое (в комменты)		1	(2.04%)
Всего:		49

@темы: драбблы, Хичиго, Зангецу, Куросаки Ичиго

---

Мои мальчики)

[Oriental_Lady]

Хисаги Сюхей, Ичиносе Маки)) Я - фонад)

Кросавчеги

Вопрос: Понравились?

1. Да		60	(58.82%)
2. Нет		7	(6.86%)
3. Не мой пейринг.		35	(34.31%)
Всего:		102 Всего проголосовало: 88

@темы: Ичиносе Маки, Хисаги Шухей, Фанарт

---

Фанарт

[bichva]

Автор:  bichva
Сайт: DA Y!G
Персонажи: Хиори, Нел Ту, Матсумото, филлерный Забимару.
Рейтинг: неть

Вопрос: Нравится?

1. Да		55	(78.57%)
2. Нет		8	(11.43%)
3. Долой такие copic markers!		7	(10%)
Всего:		70

@темы: Зампакто, Нелиел Ту Одершванк, Фанарт, G, Саругаки Хиори, Мацумото Рангику

---

Блондины

[Oriental_Lady]

Вторая партия)

Посмотреть на лица

Вопрос: Понравились?

1. Да		40	(62.5%)
2. Нет		8	(12.5%)
3. За старания держи печеньку, что ли...		16	(25%)
Всего:		64

@темы: Ичимару Гин, стеб, Фанарт, Кира Изуру, Хицугая Тоширо, Урахара Киске

---

[Ner-Tamin]

Название: Птица
Автор: Ner-Tamin
Пейринг: Ичимару Гин/Кира Изуру
Рейтинг: G, вероятно
Жанр: ангст?
Дисклеймер: всеми правами на мангу "Блич" владеет Кубо Тайт.
От автора: субъективные ассоциации и вариации на тему канона, в общем-то.)

смотреть превью?

Качать архивом:

www.filehoster.ru/files/di1098

ifolder.ru/13658923

Вопрос: Понравилось?

1. Да		27	(93.1%)
2. Нет		2	(6.9%)
Всего:		29

@темы: Ичимару Гин, додзинси, Кира Изуру, ангст, G

---

[Jenny. Ien]

ПОСЛЕДНИЙ СПОСОБ
Автор: Jenny
Бэта:  С_э_т
Фэндом: Bleach
Пейринг: Ичиго/ Гриммджоу
Рейтинг: R
Жанр: ангст
Статус: закончен
Дисклеймер: герои принадлежат создателям аниме, я над ними только издеваюсь.
От автора: посвящается  Тикки Мик, натолкнувшему меня на эту замечательную идею)))

Гриммджо был тяжелым. Ичиго побоялся нести его, раненого, перекинув через плечо, поэтому нес просто на руках. Арранкар был без сознания, и шинигами приходилось останавливаться и прислушиваться, чтобы понять, что тот еще жив.
Он не мог объяснить даже себе, почему из всех арранкаров спас только этого – взбалмошного парня с яркими синими волосами. Просто в тот момент, когда вся война в Уэко Мундо закончилась, Ичиго подумал, что чего-то ему будет не хватать. Это «что-то» валялось на белом песке изломанной грудой мышц. И Куросаки оставил друзей в победившем Сейрейтее и рванул в реальный мир, притащив на себе побежденного арранкара.
Куда именно направиться, он тоже решил заранее. В Каракуре был только один человек, способный помочь ему. Бывший командир двенадцатого отряда, изгнанный шинигами, Урахара Киске.
Ичиго пинком выбил сёдзи магазина Урахары и ввалился внутрь. Киске умело прикрыл веером вытянувшееся лицо и спросил извечно-елейным голосом:
- Здравствуй, Куросаки-кун. Чем могу помочь?
- Урахара, - от усталости у Ичиго путались мысли. Ноша тянула к полу. - Вылечи его.
Киске помахал веером.
- У вас же есть Орихиме-сан. Разве я не прав?
- Да, но она нужнее в Сейрейтее. Там много раненых. – Ичиго помялся. – И я не уверен, что она стала бы его спасать…
- А почему же ты его спас? – вкрадчиво осведомился Киске.
Куросаки насупился, что бывало с ним всегда, когда он не мог объяснить смысл своих поступков.
- Он мой враг… один из лучших… и он проиграл.
Урахара подбадривающе помахал веером.
- Я подумал, что мы с ним могли бы стать друзьями, - выпалил Ичиго.
- Ммм… как интересно, - Киске со щелчком сложил веер и наигранно спохватился. – А что это ты на пороге стоишь? Проходи внутрь.

Раны Гриммджо Урахара осмотрел быстро, умело перевязал и смазал ссадины чем-то остро пахнущим. Потом поднял голову и посмотрел на Ичиго из тени полей.
- Не очень люблю разочаровывать людей, - протянул он, - но придется сказать. Куросаки-кун, он, скорее всего, не выживет.
Ичиго напрягся, как перед прыжком.
- Почему это?
- Видишь ли… Он регенерирует за счет поглощения духовных частиц. В Уэко Мундо их огромное количество, поэтому арранкаров так сложно убить. Здесь же, по сравнению с Уэко Мундо или Сейрейтеем, таких частиц почти нет. А у него, - Киске ткнул пальцем в распластавшегося на футоне Гриммджо, - почти не осталось собственной рейацу. Он выжат, объективно говоря. И тут уж я ничего не могу сделать.
Ичиго сжал в кулаки лежащие на коленях руки, набрал в грудь воздуха и начал недостойно орать:
- Ты же был капитаном двенадцатого отряда! Ты же организовал Бюро Разработок и Исследований! Ты же был одним из сильнейших шинигами! Неужели ты не можешь вылечить одного арранкара?!
Урахара почесал затылок под шляпой и обезоруживающе улыбнулся.
- Вот именно, что был.
Ичиго непонимающе поморгал.
- Видишь ли, я уже не шинигами, - Киске развел руки в притворном сожалении.
- Видимо, при изгнании тебе изъяли мозги, - зло буркнул Ичиго, поднимаясь и так и не разжимая кулаков.
Урахара искренне рассмеялся.
- Мозги-то у меня на месте, - он постучал пальцем по сложенному вееру, - и в них как раз пришла одна идея. – Киске предупреждающе поднял руку, призывая Ичиго молчать. – По логике, этого арранкара можно подпитать рейацу. Тогда есть шанс.
- То есть – подпитать рейацу?
- Поделиться. Своей у него почти нет. А регенерирует он, как я уже говорил, за счет рейацу. Ее можно заменить чьей-то, похожей по структуре. – Он выразительно посмотрел на Ичиго.
- А почему моей? – возмутился Куросаки, правильно прочитав взгляд торговца.
- Вы примерно одного возраста… ну, визуально, по крайней мере. Схожей комплекции и примерно с одинаковым уровнем силы. И ты единственный шинигами в обозримом пространстве.
- А Вы? – с надеждой протянул Ичиго.
- Я не подхожу, - отрезал Урахара. И добавил с улыбкой. – Я же не шинигами.
Куросаки покорно опустил голову.
- Что делать-то надо?
- Ничего особенного, - обрадовался Киске, - просто возьми его за руку.
- Что?
- На ладонях и пальцах больше всего нервных окончаний, - поспешно объяснил Киске.
Ичиго вздохнул, обреченно оглянулся и переплел пальцы с пальцами Гриммджо. Рука арранкара оказалась неожиданно холодной и тяжелой, и пульс прощупывался едва-едва.
- А теперь направь рейацу по руке от себя к нему, - посоветовал Урахара.
Ичиго подчинился. Почувствовал, как горячая волна потекла от плеча к локтю, через предплечье и запястье, по пальцам – в чужое тело. И почти сразу потеплела ладонь Гриммджо.
- И долго мне тут сидеть?
- Пока он не очнется, - хлопнул в ладоши Урахара. – Я вас оставлю.
Ичиго проводил его ненавидящим взглядом.

Проснулся Куросаки от звука шагов и некоторое время недоумевал, почему видит перед собой незнакомые бумажные стены, а не привычное окно своей комнаты. А потом Ичиго почувствовал под щекой ровное биение сердца, и память услужливо воскресила воспоминания. Шинигами сел и тихо взвыл от боли в затекшей руке.
- Доброе утро, - ласково пропел с порога Урахара.
- Ээ… уже утро?
- Ну, вы так трогательно смотрелись вместе, что я не решился тебя будить, - Киске спрятал улыбку за веером.
Ичиго покраснел до кончиков ушей и вскочил, буркнул неразборчиво.
- Я в школу.
- Вечером приходи, - улыбнулся Урахара ему в спину и добавил тише: - Ты же не хочешь, чтобы он умер.
Куросаки напрягся, но не обернулся.
Ичиго приходил каждый вечер, сидел, заткнув уши плеером, или делал домашнее задание, расположив тетради на широкой груди Гриммджо. Урахара устроил ему постель и даже презентовал одеяло, на чем посчитал свою миссию оконченной. Впрочем, на ночь Ичиго оставался не всегда. Мешали редкие, но все же имевшие место схватки с пустыми. А еще Ичиго боялся, что очнувшийся не вовремя Гриммджо может убить его во сне. Последнее, конечно, было всего лишь фантазией, но тоже изрядно трепало нервы.

Куросаки не знал, что, стоило ему уйти, в магазине Урахары начинался ад. Лишившись поддержки чужой рейацу, Гриммджо ныл, стонал, а иногда и орал от боли. Бедный на духовные частицы воздух Каракуры действовал на его раны, как отборная соль, не давая и секундной передышки. Раззадоривал, но не лечил. И арранкар метался на твердом футоне, обливаясь потом и царапая пальцами деревянный пол.

- Куросаки-кун, - вынужденный всю ночь слушать крики Гриммджо, Урахара смотрел на Ичиго с укором, старательно замаскированным жалостью, - как ты видишь, особого эффекта от тактильного контакта не наблюдается, - он выдержал паузу, - придется перейти к крайним мерам. Видишь ли, как оказалось, таким способом рейацу передается слишком медленно. Это лишает нас всех возможных гарантий. Но есть другой, - Киске поднял вверх палец, акцентируя внимание, - намного более эффективный способ.
- Какой?
- Поцелуй его.
Ичиго молчал. Секунд двадцать. После чего начал орать:
- Я? Его? Целовать? Я что, пидор, что ли?
Урахара с неизменной улыбкой легкого превосходства дождался, пока Ичиго закончит, после чего закинул первую удочку.
- Но ведь он страдает. И по твоей вине. – То, что сам он, Урахара Киске, страдает тоже, торговец уточнять не стал.
Реплика действия не возымела. Куросаки насупился, но переходить к более решительным действиям явно не собирался.
Киске закинул вторую удочку, вымолвил с насмешливой жалостью:
- Наверное, ты просто не умеешь целоваться, Куросаки-кун.
Эффект не заставил себя ждать.
- Что? Я не умею?
Свою ошибку Куросаки понял быстро, но отступать под насмешливым прищуром скрытых в тени шляпы серых глаз было некуда. Киске прятал улыбку под веером и ждал.
Ичиго вздохнул и наклонился над Гриммджо, заметил краем глаза пушистые темные ресницы и бисеринки пота на лбу арранкара, а потом коснулся губами чужих искусанных губ. Он целовался неумело, осторожно, боясь того, что может случиться и ожидая этого.
Наверное, поэтому он не успел заметить, как распахнулись ярко-синие глаза. Тяжелая рука поймала Ичиго за шею, не давая отстраниться, и язык Гриммджо ворвался в рот, как победитель на поле брани. Арранкар целовался грубо и жестко, кусая и навязывая более глубокий поцелуй.
После продолжительной борьбы Ичиго удалось вырваться и, тяжело дыша, отползти на безопасное расстояние.
- Сволочь! Я чуть не задохнулся!
- А мне понравилось, - облизнулся Джаггерджек, созерцая потолок.
- Вот видишь, - обрадовано сообщил Урахара, обращаясь к Ичиго. - Я же говорил, что это самый эффективный способ.
Гриммджо повернулся к шинигами, ухмыляясь.
- Слышь, Куросаки, может, повторим?
- Иди к черту, - буркнул Ичиго, поднимаясь с пола и направляясь к выходу.
- Приходи еще, Куросаки-кун, - Урахара помахал ему веером, пряча улыбку.

Зайти все же пришлось. Хотя бы для того, чтобы поблагодарить Урахару. За что именно благодарить, Ичиго не определился, но совесть его упрямо грызла. В таких ситуациях Куросаки сначала делал то, что она ему советовала, а потом уже разбирался, зачем.
- Давно тебя не было, Куросаки-кун, - торговец улыбался, разливал чай, расспрашивал о школе – с той самой вежливостью, которая отчетливей всего граничит с безразличием.
А потом вдруг посмотрел Ичиго в лицо острыми, внимательными глазами.
- Скучаешь по нему, да?
- Я?.. С чего вы взяли?
Киске улыбнулся. Без превосходства, спокойно и чуть-чуть устало.
- Просто показалось. Он там же. Можешь пойти проведать.

Когда Ичиго вошел, Гриммджо стоял у окна, тяжело опираясь на подоконник. Так же тяжело он обернулся, хмыкнул, растягивая в улыбке бледные губы. Он выглядел осунувшимся и больным, точно таким же, как тогда, когда Ичиго оставил его. Как будто за десяток дней не зажила ни одна царапина. Только глаза арранкара светились хищностью, совсем как прежде.
- Привет, - Куросаки улыбнулся, решительно не зная, о чем говорить. Да и о чем им, собственно, говорить? Фраза о том, что они могли бы стать друзьями – не более чем бравада. По крайней мере, сам Ичиго был совершенно не уверен в возможности такого развития событий.
- Хай, Куросаки, - Гриммджо двинулся к нему, тяжело опираясь на стену.
Не дошел он всего нескольких шагов – безнадежно подкосились ноги. Ичиго шагнул вперед, подхватил падающего арранкара под мышки. И почти сразу понял свою ошибку, когда почувствовал, как напряглись чужие сильные руки на его плечах.
Арранкар повалил его спиной на футон, удерживая за плечи, навис сверху. У него было тяжелое дыхание, с хрипом срывающееся с губ. А руки держали сильно, крепко, не давая дернуться.
В следующую секунду Гриммджо поцеловал Ичиго в губы. Целовался он так же жестко и грубо, как делал все остальное. Отчаянно, несдержанно, захлебываясь чужой рейацу, заполнившей в один миг все вокруг. Куросаки рванулся было, царапая щеку краем маски, но чужие губы не дали увернуться. Поцелуй стал требовательным, жадным, головокружительно приятным. Ичиго закрыл глаза от нестерпимой неправильности происходящего и ответил.
Наверное, он слишком увлекся, поэтому не успел заметить, как с отчаянным треском порвались брюки. Арранкар не жалел тряпки - ни свои, ни чужие. Арранкар вообще ничего не жалел. И никого.
Сначала было больно. Ослепительно больно и чертовски омерзительно. В человеческом теле Ичиго не мог противостоять Гриммджо. Даже такому – измученному и практически начисто лишенному силы. А потом все вдруг переломилось, когда поцелуй арранкара из жадного стал просто мягким, почти нежным, и мозолистая рука сжала член Ичиго, подстраиваясь под ритм движений.
- Какого хрена ты?..
- Заткнись, - насмешкой, не прерывая поцелуя.
А потом – только цветные искры перед глазами и, как волна электрического тока – от низа живота по всему телу – захлестывающее с головой удовольствие.
И горячее дыхание в шею. И тяжесть чужого тела совсем рядом.

Ичиго открыл глаза, опасаясь того, что может увидеть. Картина, против обыкновения, была вполне мирной. Гриммджо лежал, перекинув руку через живот Куросаки и уткнувшись лицом ему в шею, щекоча подбородок растрепанными волосами. Под спиной оказался футон, а не пол, как казалось вначале. В проем незакрытой двери просачивался свет.
А в этом свете черной тенью стоял Урахара Киске.
- Отлично, - Киске со щелчком сложил веер и улыбнулся. – Я боялся, что мне придется предлагать последний способ, но, как вижу, вы и сами справились.
- Последний способ? – Ичиго сфокусировал взгляд на лице торговца.
- Ну да, - беспечно согласился тот. – Наиболее эффективный способ передачи рейацу – секс. Разве ты не знал? – И, предостерегающе подняв руку, добавил: – Неоднократный.
Гриммджо по-кошачьи фыркнул, притянул Ичиго ближе.
- Слышь, Куросаки, может, мне у тебя поселиться? Чтобы тебе далеко не ходить?
Ичиго закрыл глаза и подумал, что спасение врагов – самая большая ошибка, которую он допускает.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		41	(91.11%)
2. Не понравилось		4	(8.89%)
Всего:		45

@темы: Куросаки Ичиго, ангст, PG-13, Фанфики, Гриммджо Джаггерджек

---

[не валяй дурака, Ваймс]

Bleach [15]

click

Вопрос: Понравилось?

1. Да		17	(80.95%)
2. Нет		4	(19.05%)
Всего:		21

@темы: Юзерпики

---

Nocturne (Хитсугайя\Гин)

[~Хару-Ичиго~]

Ещё один, немного сумбурный драбл из гинохитсовой серии.

Название: Nocturne
Автор:  ~Хару-Ичиго~
Фандом: Bleach
Жанр: ангст
Пейринг: Хитсугайя\Гин
Рейтинг: R
Дисклеймер: "Блич" принадлежит Кубо Тайто
Предупреждения: постканон
Содержание: Через много лет после битвы за Каракуру Хитсугайя вновь встречает Гина.
Примечание: Написано для  Оксюморон Ходячий


Верхняя губа приподнялась, обнажив крепкие, ровные зубы, затем вновь опустилась, но недовольная гримаса всё равно осталась, словно прилипла к лицу. Надоело. Но никуда от этого не деться.
Ощущения под рукой были неприятные и звук от соприкосновения ладони с кожей - тоже неприятный – шуршаще-трескучий. А может быть, звук он просто придумал, из неприязни.
Уже сотню лет один и тот же ритуал - подойти к зеркалу, провести огрубевшей ладонью от щёк к подбородку, скорчить недовольную рожу, и снова ладонью от щеки до щеки, словно пытаясь стереть вылезшую за ночь белую щетину.
"Тайчо, вас словно солью присыпали!" - это Матсумото. Первая её реакция, когда случайно как-то зашла в капитанский кабинет и увидела своего великовозрастного капитана, невыспавшегося и не думавшего даже приводить себя в порядок. Он тогда засмущался, словно десятилетний и прогнал Рангику, а потом прополз к себе бочком-бочком, так, чтобы не заметили...
Глупо, конечно - чего стесняться? Наоборот ведь, давно этого хотел...
Пара ловких движений - опасная бритва, словно снегоуборочная машина, стирает белую пену, обнажая чистую, гладкую кожу. Бритвой он, со временем, научился работать не хуже, чем мечом...
Умыться холодной водой, промокнуть лицо полотенцем, задержав его, тёплое, уютное, на две секунды дольше, чем надо, придирчиво осмотреть себя в зеркало - не осталась ли где пена, и всё. Можно идти на службу.

***


В Сейретее всё не "как у людей", и сакура цветёт в два раза больше и дети растут так, как ками на душу положит... Вот он и вырос. Рост под два метра, голос - когда изволит отчитывать подчинённых - чуть ли не в Уэко слышно... Хоть стихи пиши: "Иду - красивый, двадцатидвухлетний".
Только одного не может понять - зачем это всё, для кого?
Вот он идёт по сейретейской улице, стряхивает с широких плеч розовые лепестки и восторженным девчонкам из четвёртого, стоящим у ворот, виден его профиль - чёткий, горделивый, хоть на монетах чекань...
Красивый молодой мужчина - и почему до сих пор одинокий?
Никому в Сейретее этого не понять, разве что одному человеку... Ей...
И она проходит мимо - даже не улыбнётся. Она вообще никому не улыбается - только тем, кого хочет убить.
Порыв ветра вздымает аккуратно зашитое во многих местах хаори, от которого с мясом оторваны рукава и засыпает хозяйку хаори розовыми лепестками. Пара лепестков запуталась в волосах и разглядеть их можно без труда - не то, что раньше. Волосы у неё со временем потемнели, но как-то поблёкли и цветом стали похожи на кусок розового мыла.

Они кивают друг другу, узнавая, и расходятся. Иногда он думает о том, что может быть она смогла бы его понять - понять, что такое, когда всё, что ты носишь на себе - кости, плоть, кожа, - никому не принадлежит, а душу забрали навсегда. Можно было бы прийти к ней с бутылкой сакэ, проговорить до самого утра, а потом... потом может быть и вышло б что-нибудь у них, двух одиночек.
Но он прекрасно понимает, что не может прийти вот так, и не поймёт она его, потому что у них - совсем разное, хотя и симптомы похожи, да и сами они слишком разные - сколотые края от разных чашек не соединишь...

***

В конце дня, после бумажной работы, всё затекает - и руки и спина и, особенно, длинные ноги, которые под столом никуда не денешь. Но ранний вечер, заставший его на службе, не самое страшное. Страшнее будет, когда он придёт домой, уже в темноте, и тени снова наплывут, и невыносимо захочется, чтобы тот, давно забытый и ничего после себя не оставивший пришёл, облегчил мучения молодого, горячего и охваченного томлением тела, которое наконец-то созрело для него одного, единственного...
Иногда становится совсем уж невмоготу и остаётся только одно - раствориться во влажной ночной темноте и проскользнуть туда, где никто не спит, где навстречу тянутся сотни рук и за красной решёткой, словно яркие птицы, сидят женщины, которые, почему-то, пугают до дрожи. Он знает, что они порочны и ему кажется, что единственное прикосновение сделает его таким же порочным...
У него так ни разу и не хватило духу подойти к красной решётке или пригласить выпить какого-нибудь изящного актёра Кабуки... Обычно он просто проходил ярко освещённую улицу из конца в конец и, отрезвлённый зловонным, горячим дыханием порока, возвращался к себе, в прохладный, тихий Сейретей...
Но в ту ночь - не стерпел и, стиснув рукоять Хьоринмару, двинулся дальше, в тускло освещённую сеть переулков, где перешёптывались тени и смотрели блестящими, дикими глазами странные дети, похожие на ночных животных.
- Господин шинигами... недорого... господин шинигами... что хотите... - шептали влажные, голодные рты, грязные руки хватали за рукава и штанины и он хотел повернуть назад, но почему-то упорно продолжал запутываться в паутине улочек, со всех концов которой, казалось, сползались к нему маленькие, жадные паучата...
- Да отцепитесь вы, менос вас побери!
Он, наконец, не выдержал и накричал на них, но они не отставали, тощие, оборванные, наперебой предлагающие такое, от чего у него начинали гореть уши...
- Ярэ-ярэ, онии-хан, ты крепко попал в беду!
Голос, негромкий, вкрадчивый и неприятный змеёй вполз между грязных шепотков и заставил его вздрогнуть. Слишком были знакомы эти интонации, но где же он их слышал?
Голос был негромкий, однако, маленькие ночные звери отхлынули.
- Оборотень! Оборотень пришёл! - прозвенело в ночном воздухе, и зверьки порскнули куда-то, наблюдать из щелей в рассохшихся досках, грызть ногти от нетерпения.
Оборотень серебрился в лунных лучах. Он не изменился, совсем, разве что выглядел лет на тринадцать. Те же лёгкие, белесые волосы, чувственный, некрасивый тонкогубый рот, болезненно прищуренные глаза...
Комок, неизвестно откуда взявшийся в сжавшемся горле, не сразу удалось протолкнуть.
- Ты, кажется, потерялся, онии-хан. Пошли, я тебя провожу.
Оборотень подошёл, бесцеремонно стиснул безвольную руку горячими, цепкими пальцами, и пошёл в сторону моря огней, будто взрослый, ведущий маленького ребёнка, не замечая, казалось, как крепко, до боли, сжали его руку в ответ.
- Вот ты и на месте, онии-хан. И это даже не будет тебе ничего сто...
- Не уходи.
Из-за комка в горле получилось сипло и как-то жалко.
Мальчишка-оборотень удивлённо приподнял брови, хотел было что-то сказать, но потом передумал и кивнул в ответ.
- Я знаю хорошее место, онии-хан, и меня там знают, но если тебе не понравится, можем пойти, куда скажешь.

В маленькой, тёмной комнате, освещённой тусклой, едва горящей лампой дули сквозняки и язычок огня на фитиле всё время колебался, грозя исчезнуть совсем. Мальчишка расстелил тонкий, рваный футон, скинул лёгкое кимоно, и, оставшись полностью обнажённым, пару раз прошёлся по комнате туда-сюда, медленно, заложив руки за спину...
- Как мне тебя называть, онии-хан?
- Хитсугайя Тоширо... - он спохватился. - То есть просто Тоширо...
- А как ты хочешь меня называть?
Вопрос был задан будничным, деловитым тоном, совсем покоробившим Хитсугайю.
- У тебя же есть имя...
Оборотень дёрнул костлявым плечом.
- Ну и что? Если тебе хочется называть меня чьим-то именем - называй. От меня не убудет.
- Тогда... - в горле пересохло, слова не давались. - Гин...
- "Гин"...- задумчиво повторил мальчишка, словно пробуя на вкус. - "Гин"... мне нравится.
Лунный свет освещал всю маленькую, тонкую, жилистую фигурку и оборотень словно серебрился в нём. Он был слишком близко, Тоширо хотелось схватить его, прижать к себе и не отпускать, но пошевелиться он не мог. Что-то мешало. Страх, что перед ним правда видение, которое исчезнет от одного прикосновения и снова вокруг будет одна темнота...
Мальчишка переступил с ноги на ногу, видимо, замёрзнув.
- Хочешь чего-нибудь особенного, Тоширо-хан?
От этого знакомого и, в то же время незнакомого голоса кровь стучала в висках всё сильнее и сильнее, горло снова судорожно сжалось...
- Иди сюда... пожалуйста...
Оборотень фыркнул.
- Можно без "пожалуйста".
И подошёл.


***

Сначала приноровиться к чужому, хоть и такому знакомому телу было сложно - смущали размеры и ощущение болезненной худобы под руками, но потом всё прошло.
Сквозняк давно задул лампу, и так действительно было лучше - ничто не мешало плакать и шептать раз за разом сквозь слёзы и чужие, неподдельные всхлипывания и постанывания: "Гин... Гин..."
Мальчишка извивался, как змея, царапался, грыз засаленный футон, ёрзал по нему, стирая коленки и иногда, со всхлипами подвывал.
Гин никогда не издавал таких звуков.
Ночь тянулась бесконечно - словно застыла в самой лунной и яркой своей точке. Луна отражалась в лужице масла, в капельках пота и в приоткрытых, расфокусированных красных глазах, влажных, то ли молящих о пощаде, то ли о продолжении.
- Ты плачешь, Тоширо-хан... аканна...
- Замолчи...
Тоширо лёг на спину, вытянувшись, и закрыл глаза. Ему было нужно несколько минут, всего несколько минут, чтобы собраться и снова... снова...
- Гин... теперь ты меня... пожалуйста... как раньше...
Ответом на просьбу был лёгкий смешок. Лежащий рядом мальчишка сполз ниже, ласково поцеловал безвольную, утомлённую плоть и прижался ухом к мерно вздымающемуся плоскому животу.
- Не надо больше, Тоширо-хан, ты устал... Вот видишь, я глажу его, и ничего не происходит...
Комната погрузилась в молчание.
- Гин...
- Мм?
- Ты... у тебя есть духовная сила?
Гин приподнял голову, улыбаясь никогда не меняющейся улыбкой, и молча протянул ладонь, над которой колыхался большой, величиной с арбуз, шар света.
- Тогда ты пойдёшь со мной. Завтра. И станешь шинигами. Сначала третьим офицером... потом лейтенантом... потом капитаном... и всё будет как раньше...
Гин задумчиво провёл языком влажную дорожку по чувствительной коже.
- Я подумаю.
- Нет, никаких "подумаю"... - зевок, второй, веки совсем отяжелели, и неудержимо клонит в сон, но надо сказать самое важное... - Я люблю тебя... ты мне нужен...
Последним, что услышал Тоширо перед тем как окончательно уснуть, было немного насмешливое, сказанное в обычном, насмешливом гиновом тоне: "Тогда я буду думать в два раза быстрее"...

Вопрос: Как оно вам?

1. Хорошо		7	(35%)
2. Очень хорошо		8	(40%)
3. Плохо		2	(10%)
4. Очень плохо		3	(15%)
Всего:		20

@темы: слэш, Ичимару Гин, Хицугая Тоширо, R, Фанфики

---

[gestrandet]

*гнусавым голосом*
От создателей «Клуба (Не)анонимных алкоголиков» и по просьбам общественности...

Авторы: Ирч [ака ЧП] & Shihouin Yoru
Альфа/Бета: greenmusik
Название: «Мне и своей дури хватает…»
Жанр: кагбэ стёб
Персонажи: по возможности, весь Лас Ночес
Рейтинг: PG-13 за тематику
Дисклеймер: заберите персонажей, заберите рекламу… и дури авторы тоже могут отсыпать.
Ахтунг: Сленг!

Ознакомиться

Владыка Хуэко Мундо, находясь в приподнятом настроении, любил прогуляться и, как бы между прочим, проверить, чем занимаются обитатели белокаменного дворца в свободное от его персоны время. Но на сей раз он совсем не ожидал, что его прогулка приведет к таким последствия.
Начав свой путь от покоев Приварон Эспады, никем не замеченный, он поднялся в комнаты нынешней, самой сильной Эспады, прошествовал через них и, наконец, добрался до комнат принадлежащих ему и его последователям, все больше хмурясь. Напротив комнаты Гина его терпению пришел конец.
- Пахнет! – распахнув дверь в комнаты Ичимару, констатировал он. – Весь Лас Ночес провонял этой… этой… Меня от одного запаха кумарит! Гин, твоя работа?
- О чем это вы, Айзен-сама? – Гин не повел и бровью, глядя на недовольное лицо Владыки.
- Да ладно, знаю я тебя, по любому это ты. И чьи поставки? Хотя о чем это я… Ты же наверное сам и выращиваешь, с любовью и заботой?
- Да что вы Айзен-сама, любви я учился у вас, а заботе – у Кучики-тайчо. К тому же, я не понимаю, о каком выращивании идет речь. Арранкарами занимаетесь исключительно вы, остальной дрянью – Октава. Может, вам к нему?..
- Может, я стал слишком добрый? – патетично спросил у ближайшего столба Айзен с фирменной улыбкой. – Гин, собирай арранкаров, будем пить чай…

…Зал собраний Эспады был переоборудован с учетом количества собравшихся, стол был убран, а стулья расставлены полукругом в несколько рядов перед троном.
- Айзен-сама, - с ленцой в голосе обратился Гин к вошедшему Владыке. – Меня тут предупредили об отсутствии нашего Сегундо по очень – о-очень! – уважительной причине...
- Эксакта! – донесся из зала.
- Заткнись и сиди молча! – приглушенный шепот и нервное хихиканье. – Знали бы они, куда Барраган-сама их послал!..
- А Тоусен, кстати, тоже не придет, - садясь на свое место, заметил Айзен. – Я его освободил от этого неприятно разговора. Гин, начинай… А впрочем, подожди. Что это он… она… оно там делает?
Проследив за взглядом Владыки, Ичимару пожал плечами, опознав одного из фрассионов Баррагана.
- Кулхорн, мать твою, Хогиоку! – донеслось из зала, прежде чем Гин успел что-то сказать. – Перестань уже спорить со столбом, чьи ноги стройнее!
- Эксакта! Садись уже, начинать велели.
- Во его торкнуло, - изящно поправляя волосы, заметил Заэль из импровизированного партера.
- Ну, раз уж ты такой умный, Гранц, тогда с тебя и начнем, – съязвил Гин. – Тема нашего собрания проста, но очень насущна: Айзен-сама желает знать, кто наводнил Лас Ночес травой? – и вполголоса добавил: - Вопрос, кто её употребляет, считаю неактуальным – по этим умным лицам и так всё понятно.
- А что я? Я ничего! Как что-то пропало – я виноват. Как кто-то пропал – я виноват… Хотя заслуга это Квинты – я лишь скромный исполнитель! Как алкоголь появился – ко мне бегут. И с бульбулятором – опять Гранц…
- Заметьте, про бульбулятор я ничего не спрашивал, – тактично подметил Гин, разглядывая своды зала.
- Гранц, да сознавайся уже! Я жрать хочу, как собака! Пора заканчивать… - раздался звучный бас Ямми откуда-то из задних рядов.
- Имей уважение к воле Владыки, – на одной ноте проговорил Улькиорра. – Жрать ты хочешь всегда, а собрание только началось.
- И вообще-то, это не я – это всё Гин виноват… - эгоцентрично вернулся к своей персоне Октава.
- Ой, как пло-охо!.. – развел руками Гин. – Продолжим?..
Слова Ичимару заглушил дикий хохот Квинты.
- Извините нас, - тихо проговорил Тесла. – Просто я рассказал Нойторе-сама очень смешной анекдот…
- Ну, к этим претензий нет – они распространять точно не смогут, - заметил Айзен, опираясь на подлокотник.
В этот момент нервы Терцеры не выдержали:
- Айзен-сама, с меня хватит! Сидение в этом гадюжнике меня угнетает. Что и откуда берется – я не знаю. Надеюсь, вопросов больше нет. Сун-Сун! Апаче! Мила Роза! Идем! - Неспешно покачивая бедрами, продефилировала Халлибел близ стены к выходу.
- Эксакта! Конечно, она не знает! Ей же всё фракция достает… - раздался уже знакомый голос из зала.
- Ну, по крайней мере, смотри как она о девчонках заботится. Не то что наш: сам отмазался – а нам отдуваться.
- А я бы сейчас дунул… - мечтательно протянул кто-то.
- А есть чё??? – радостно встрепенулся до этого молчавший Ди Рой, но ответа он так и не дождался: в этот момент раздался грохот, и внимание присутствующих устремилось к его источник, которым оказалась Апаче, на четвереньках тыкавшаяся в стену в поисках выхода.
Ситуация быстро разрешилась, когда Сун-Сун – с третьей попытки – всё же удалось ухватить Апаче за рог и с помощью пинка Милы Розы направить её к выходу.
- Я хочу жрать! – в наступившей тишине заявил Ямми.
- Как я тебя понимаю, старик! – похлопал его по плечу Нойтора. – Меня после прихода тоже всегда пожрать тянет.
- Дорогая Эспада и иже с ними, мы отвлеклись от сути вопроса. Гин, продолжай, пожалуйста.
- Я знаю! Я знаю, кто поставщик! – не выдержал Ямми. – Это Ичимару Гин! И качество товара он на себе проверяет. Теперь я могу пойти пожрать?
- Ой, как нехорошо! – протянул Гин, почесывая в затылке под подозрительным взглядом Владыки. – Ну, посмотрите в мои честные глаза!
- Если мы всё решили, то не вижу смысла моего дальнейшего пребывания здесь, - произнес Улькиорра. – Извините, Айзен-сама, с вашего позволения…
- А чего он такой унылый? – прошептал Ильфорт, обращаясь к соседям. – Ему что, не достается?..
Но ответ последовал не оттуда, откуда ожидал старший Гранц:
- Да этот идиот просто не умеет курить – постоянно залипает. Только зря продукт переводит… - встрепенувшись, осклабился Гриммджо, не обращавший до этого на происходящее никакого внимания.
- Секста желает высказаться? – переключая внимания Айзена, протянул Гин. – А может быть, желает признаться и покаяться?
- Я? – фыркнул Джаггерджак. – Да если б это был я, то никто бы в Лас Ночес о существовании травы и знать не знал!
- Кажется, нам повезло… - Ди Рой с энтузиазмом толкнул локтем в бок Ильфорта.
- Ага! – согласился тот.
- Оставайтесь тут, укурки! Пошел я, – прищелкнул в сторону фракции пальцами, проговорил Гриммджо. Присутствующие в зале проводили его взглядом.
- Старк, мне скучно! Вставай уже! – привлек всеобщее внимание вопль Лилинетт. – Ну, Старк же! Иначе я всем всё расскажу!
Угроза не возымела действие, но ей живо заинтересовался Гин:
- Что такое? Уж не Старк ли виновник…
- Нет! Старк сошел с ума! – буйствовала Лилинетт, - Старк жует траву-у… Когда её курить надо!
- Неприемлемо для фрассиона разглашать секреты хозяев! – сделал замечание Аарониэро. Видимо, сделал он это зря, потому что Лилинетт понесло, но и тот не остался в долгу
- А что собственно происходит? – уже откровенно удивился Айзен.
- Им Заэль на прошлой неделе подогнал «спиды» - они их до сих пор поделить не могут! – сквозь хохот выдавил из себя Нойтора и забился в конвульсиях, стуча кулаком по полу.
- Нихрена себе приход! – удивился Ди Рой.
- Эксакта! Нам бы так… Эй, Тесла! А что вы такое курите?
- Не знаю. Мне не достается… - с явной досадой произнес фрассион Квинты.
В этот момент Гин решил было уточнить у Заэля, о каких же «спидах» идет речь и кто же ни в чем не виноват, но тут в зал вторглось непредвиденное обстоятельство в лице Ямми.
- Ямми, где ты был? – с отеческой заботой поинтересовался у него Ичимару.
- Я жрал! – смачно рынув, сообщил Ямми. – Что я пропустил? Гин, это всё-таки был ты?
- Ой, как опять нехорошо… - устало вздохнул Гин. Впрочем, волноваться ему было не о чем, потому что Айзен и так уже ничего не слышал из-за царившего в зале хаоса.
- Во славу Айзен-сама! – раскинув руки над всем этим безобразием, провозгласил Зомари. – Мир вам да любовь, собратья мои! - и никто не заметил чаши с благовониями, курившейся рядом с ним.
Зал наполнялся дымом.
- По-моему, опять пахнет, - заметил Айзен. - Очень характерно…
Но потом ему стало хорошо и спокойно, и все планы по захвату мира уже перестали волновать его.

Вовремя выскользнув из зала, Ичимару танцующей походкой добрался до покоев Тоусена, где и застал бывшего капитана девятого отряда перед раскуриваемым кальяном в веселенькой трехцветной шапочке.
- Опять твою задницу удалось прикрыть, - с порога протянул усталый, но довольный Гин.
- За мной не заржавеет! – усмехнулся во все тридцать два золотых зуба Тоусен. – Вандервайз новую порцию собрал – курнешь?
- Нет, спасибо, – помахал рукой Гин. – Мне своей дури хватает…

Вопрос: Вердикт?

1. Плюшек - пусть питаются.		35	(74.47%)
2. Тапок - пусть применят по назначению.		6	(12.77%)
3. Параллельно.		6	(12.77%)
Всего:		47

@темы: стеб, PG-13, Фанфики

---

[Hedgehog2008]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Vibrant Amoeba]

Фиковая битва оптимисты-пессимисты, правила которой изложены тут. Работы пессимистов. Тур второй с опозданием.

Голосование на содержание/соответствие Проголосовать желательно

* О голосование помимо обычного принятого на данном сообществе: все желающие могут оценить фики по критериям:
за содержание фикам можно выставлять 0, 1, 2 или 3 балла. при этом, нельзя поставить более 8 одинаковых оценок, т.е. вы можете поставить восемь троек, восемь двоек, восемь единиц и восемь нулей.
за соответствие фикам можно выставлять 0 или 1 балл; 0 - несоответствие теме и/или команде (т.е. пессимистичный фик у оптимистов, оптимистичный - у пессимистов), 1 - соответствие теме.

10. Тема №7. «Самое высшее наслаждение — сделать то, что, по мнению других, вы сделать не можете».
Название: Чужая игра.
Автор: команда пессимистов
Персонажи: Улькиорра, Ичиго, etc.
Рейтинг: -
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат Кубо.
Саммари: иногда сделать то, что, по мнению других, вы сделать не можете, не только высшее наслаждение, но и единственное.
Предупреждения: POV


И крест уже твой в землю врос и разрослись кусты.
Но не решен еще вопрос - за что сражался ты?
За что еще один мертвец пошел на корм червям?
Чтобы усвоить наконец, за что сражаться нам.

музыка: Борис Кинер.
слова: Михаил Кинер.



«Белые начинают и … выигрывают?»

Это игра Айзена, и нам не дано знать, что является для него приемлемым результатом. Возможно для кого-то во всей полноте осознать себя лишь инструментом, лишь фигурой на чужой доске, было бы ударом по самолюбию, но это нельзя изменить, это изначальные условия игры, а значит нет смысла задумываться. Это логично и правильно, но иногда, когда слишком много времени на размышления, логика дает сбой, и появляется желание разобраться в замыслах создателя Лас Ночес. Желание узнать цель и рамки, увидеть игру целиком, а не только то, что дают увидеть шинигами.
Что для Айзена выигрыш? Создание Ключа. Вся наша армия такой же инструмент для этого, как и Хогиоку. Как и население Каракуры, приговоренное быть материалом. Они материал, мы инструмент. Инструмент может сломаться, главное успеть закончить с ним работать.

***

"Рыжие"

Рыжий полушинигами странное создание, инструмент Сейретея, созданный для борьбы. Это ясно. Возможно, еще не до конца законченный инструмент, еще не умеющий использовать свои возможности, или просто не знающий их. Это логичный вариант, слишком велики скачки рейацу, он явно их не контролирует, его этому не учили. Намерено?

Рыжая девушка демонстрирует интересные способности, не свойственные человеческрму существу, которым она определенно является.

Слишком много рыжих в этом городе...

***

«Зачем?»

Ты спрашиваешь, зачем твои друзья пришли за тобой? Спасти тебя, разве нужна другая причина? Все идет так как и должно.
Ты говорила о душе, ты верила в это. Ты живешь чувствами, но здесь ты будешь чувствовать только то, что нужно Айзену.

У него нет причин сражаться? Какая глупость. Нужна ли причина клинку в руке бойца? Того, что мы встретились достаточно, достаточно желания устранить вставшее на пути препятствие. Он не понимает, но это сейчас не важно. Я препятствие у него на пути, и я дам ему причину сражаться.
Он не может победить, он как клинок, который мастер не успел довести до конца и тот сломался. Место сломанному оружию на полу, среди мусора. Мне он более не интересен.

Гриммджо не знает границ, его наглость безмерна, он перешел черту дозволенного. Он просто не видит этой черты, плюет на правила, но и он всего лишь пешка.
Но.. так или иначе он вышел из игры.
Каха Негосион был не самым приятным местом, но зато было время еще раз подумать... о целях, играх и Куросаки, с которым опять придется встретится. Это предопределено?

Гриммджо, Зомари, Заэль, Ноитора... Вы все теперь вне игры. Это интересная мысль.

***

«Да, Айзен-сама».

Я готов, инструмент не может быть не готов выполнить свое предназначение. Выбора нет, есть только Ваша игра.

Орихиме, Айзен больше не нуждается в тебе, ты умрешь здесь, в полном одиночестве. Разве от этой мысли тебе не должно быть страшно?
Ты не боишься за себя? Ты боишься за своих друзей. Ты говоришь о душе. Снова. Но твоя душа не защитит тебя, не поможет. Ты, как и все здесь, в клетке, ты не выйдешь отсюда, ты лишь еще одна фигура на этой черно-белой доске. Бесполезная уже фигура.

Куросаки Ичиго, ты прав, слишком много слов, далай то, за чем пришел. У каждого из нас своя роль, так что играй в полную силу, мне интересно, успеешь ли ты дойти до своего предела. Тебе надо забрать девушку, мне победить тебя, о чем тут рассуждать, все и так предельно ясно.
Но ты несовершенен, и тебе нужны слова. Тебе нужно оправдать свои действия. Возможно, это твоя душа этого хочет?
Мне не нужны оправдания, я знаю для чего создан. Я остановлю тебя, здесь и сейчас. У нас нет выбора, все предопределено нашими создателями.
Сражайся, это то, для чего тебя сделали таким. Ты не понимаешь, но это и есть цель. Если бы мы не сделали ход первыми и не забрали Иноуэ, тебе бы дали другой повод прийти сюда, ты все равно оказался бы здесь, и я все так же стоял бы на твоем пути. Это единственная верная причина сражаться со мной.

***

"Доказательство"

Ты глупец, Куросаки, все кончено. Почему ты не хочешь этого признать? Вы все слишком много думаете о душе. Вы считаете, что ее наличие дает вам право считать себя свободными? Она лишь делает вас слабее чем вы могли бы быть. Она бесполезна.
Ты проиграл снова. Твоя цель оказалась ложной, ты попался на приманку и проиграл, твоя душа привела тебя к поражению.

Почему я должен остановиться, женщина? Я должен перестать играть свою роль? Это не возможно. Мы все должны играть до конца, поэтому смотри молча на то, что должно свершиться.

***

"Конец игры"

Ты это или уже не ты, Куросаки, но это уже точно твой предел, сильнее тебе не стать, впрочем как и мне. В любом случае наша игра кончится здесь. Так должно быть и никто нам не помешает, ни твои друзья, ни твоя душа. Твои создатели оказались предусмотрительны, дав тебе эти возможности, они интересны, но об этом я подумаю после того как покончу с тобой.

Ты все еще боишся за него, Иноуэ Орихиме? Или все таки ты боишся его? А мне уже стало казаться, что самосохранение тебе несвойственно.

***

"Конец"

Это действительно конец.
Сейчас не время для рассуждений. Закончи начатое, Куросаки, это нужно закончить.
Играй по правилам.
Не можешь? Убивать научился, а добивать еще нет?
Научишься, но уже не сейчас...
Сейчас это уже не имеет значения. Для меня все уже кончено. Айзен-сама, я выхожу из вашей игры. Я вижу выход... для мня единственно возможный. Я нашел его.

Вы все таки смогли меня удивить. Слабые создания обладающие такой странной силой.

Ты не боишься... Я вижу это теперь. И никогда не боялась. Только за кого-то... Сильная женщина, не смотря ни на что - сильная.

Возможно душа вам нужна. Возможно было ошибкой считать её вашей слабостью. Вы странные существа, вы черпаете силу в своей слабости... вы не замечаете границ...
Выша душа в ваших руках...
Я выхожу из игры.
Моя... душа свободна... тоже... теперь...
Я...

11. Тема №5 "Настоящая любовь никогда не умрет" Бонус
Автор: команда пессимистов
Персонажи: Арониро Аруруэри
Рейтинг: -


Жили они не долго и не счастливо и умерли в один день...


Арониро Аруруэри, Новэна Эспада, не вспоминает. Как и все, он не помнит кем были его личности до смерти. Единственный гиллиан получивший место в десятке. Два сознания в одном теле, иногда они спорят до желания вцепиться друг другу в глотку, вот только глотка одна на двоих.
Возможно, каждый из них мог стать аджукасом. Возможно, оказавшись наравне во время формирования гиллиана, они закрыли друг другу путь дальше.
Но, возможно, они единственное существо в Эспаде не познавшее в полной мере нормального для всех обитателей Хуэко Мундо одиночества.
Возможно...

***


Осенью двойное самоубийство потрясло пригород тихого городка. Юноши, лучшие ученики местного колледжа. Прыжок с плотины. Глупо, бессмысленно.
Потом конечно поползли слухи и всплыла история, передаваемая от родственницы к родственнице, пересылаемая смсками, тихо нашептываемая на ухо подруге на лавочке в парке.
История, сложная как жизнь и простая как смерть.

Знакомые с детства, с первых синяков, со школьной парты. Соперники в спорте и учебе, тянувшиеся друг за другом, спорившие иногда до драк и тяжелого молчания на несколько суток.
Друзья.
Так получилось, так было.
Радость родителей и наставников. Все сложности и радости на двоих. И любовь, неизбежно пришедшая к ним, оказалась одной на двоих.
Не разошлись, не поссорились. Первый раз подрались всерьёз, первый раз напились, тк же вдвоём, до пьяных слез, до выворачивания душ наизнанку. Хотя что там было ещё выворачивать, и так знали друг друга лучше, чем себя.
Тогда же первый раз дали клятву. Юношеский максимализм и саке, преданность и любовь. В юности веришь, что любовь, настоящая любовь, это навсегда. И они поклялись, что ничто, ни трудности, ни даже та самая, настоящая, любовь не разобьют их дружбу.
Каждый готов был уступить, каждый не хотел чтобы друг был несчастен. Они оставили право выбора девушке.
Возможно, это был бы классический треугольник. Возможно, если бы девушка выбрала, но ей не нужен был этот выбор. Они были для нее лишь знакомыми с детства друзьями, хорошими парнями, которым можно доверять.
Возможно все тянулось слишком долго. Настолько долго, что отчаянье сменило надежду и стало привычным.
Но все кончилось. Внезапно, непредсказуемо.
Рак. Иногда это лечится, иногда...

Два месяца, шестьдесят дней до конца истории. Девушка уходила в Вечную Пустоту так же неизбежно, как уходило лето.
Разговоры обо всем и ни о чем. Никто так и не признался. А потом наступила осень, в парке падали листья, рыжие, как её волосы.
В больнице запретили посещения, девушку перевели в реанимацию. Все знали, что оттуда она не вернется.
Тогда они второй раз в жизни напились, сидя на сухих мертвых листьях.
А на следующий день они ушли, первыми. Красивая идея, ждать за чертой...

Неделя. Семь дней до конца.
Они не думали что все будет так. Не ожидали, что останутся в своем городе, что стены перестанут быть препятствием, и цепи, неумолимо тянущей к её палате не ждали. Цепи, с каждым днем становящейся все короче.
Говорить было не о чем, только ждать. Возможно они сошли с ума от ожидания.
Возможно...

Рыжие волосы, испуганные глаза, тонкие пальцы сжались на цепи так, что побелели костяшки. Что заставило остаться её? Это уже не важно.
Некуда бежать, окружили, когтистые лапы тянутся к ней, алым светятся глаза в черных провалах уродливых масок.
Их любовь навсегда осталась с ними, одна на двоих.

***


Арониро не вспоминает... Вобравший множество жизней, множество чужих воспоминаний, в один из закоулков своего сложного сознания он не заходит никогда. В тот, где солнечной паутиной рассыпались по темному больничному кафелю рыжие волосы.

12. Клип-бонус на тему №14

Вопрос: Работы понравились?

1. Да, все		10	(47.62%)
2. Большей частью да, но не все		5	(23.81%)
3. Большей частью нет, но есть хорошие		4	(19.05%)
4. Нет, ни одна		2	(9.52%)
Всего:		21

@темы: Оптимисты vs Пессимисты, Ичимару Гин, AMV, Улькиорра Шиффер, Кира Изуру, Куросаки Ичиго, Фанфики

---

Мой арт

[Морфеев, который Кот...]

Я наконец-то сделала это! Ичимару-тайчо и Гриммджо в обработке!!! вот так вот ня... Лёгкая эротика для дам И НИКАКОГО ЯОЯ!!! да-да яоя тут нет... одни намёки )))))

Жду отзывов

Вопрос: Нравится?

1. Да		37	(46.84%)
2. Нет		26	(32.91%)
3. Автору стоит утопиться		16	(20.25%)
Всего:		79

@темы: Ичимару Гин, Фанарт, G, Гриммджо Джаггерджек

---

Фики на битву оптимисты-пессимисты. Работы пессимистов. Тур второй.

[Vibrant Amoeba]

Фиковая битва оптимисты-пессимисты, правила которой изложены тут. Работы пессимистов. Тур второй с опозданием.

Голосование на содержание/соответствие Проголосовать желательно

* О голосование помимо обычного принятого на данном сообществе: все желающие могут оценить фики по критериям:
за содержание фикам можно выставлять 0, 1, 2 или 3 балла. при этом, нельзя поставить более 8 одинаковых оценок, т.е. вы можете поставить восемь троек, восемь двоек, восемь единиц и восемь нулей.
за соответствие фикам можно выставлять 0 или 1 балл; 0 - несоответствие теме и/или команде (т.е. пессимистичный фик у оптимистов, оптимистичный - у пессимистов), 1 - соответствие теме.

9. Тема 16. «Когда чего-нибудь сильно захочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твоё
сбылось».

Автор: команда пессимистов
В ролях: Орихиме, Гриммджо, Улькиорра
Рейтинг: R
Жанр: мыльная опера, мелодрама )
Предупреждения: возможен ООС персонажей.

Девушка, которая знает, чего хочет, получит это, правда ведь? Особенно, если это красивая девушка – такая, как она, Орихиме. Нужно только хотеть сильно-сильно, по-настоящему. Правда ведь?
Все шло по плану. Впрочем, «план» - слишком серьезное слово для того, чем они занимались. Орихиме краснела, стоило ей подумать об этом, но лучше краснеть, чем слушать внутренний голос, который твердил, не переставая: «Мы все умрем, о, Господи, мы все умрем – и я, и Куросаки-кун, и Рукия-сан, и…» Список был длинным.
Гриммджо попался на уловку сразу же – легче легкого. Вошел однажды без стука и обомлел – Орихиме, даже не глядя на него, почувствовала его возбуждение – по спине побежали мурашки. По обнаженной спине. По розово-перламутровой, нежной и шелковистой коже на хрупких лопатках.
- Выйди сейчас же! – скомандовала она срывающимся от ужаса и восторга голосом. Гриммджо улыбнулся медленно и хищно: попалась.
«Господи, что я делаю?!» - если подумать, это гораздо более интересная мысль, чем «Мы все умрем, о, Господи, мы все умрем!..» Кроме того, Орихиме знала, зачем все это делает – по крайней мере, ей казалось, что она знает. За это знание она цеплялась, как за спасительную соломинку, когда ее схватили жадные руки. Гриммджо поднял ее легко, как пушинку.
- Не нужно… - прошептала она, обхватывая его за шею.
Вблизи оказалось, что у Гриммджо красивые глаза – невероятного ярко-синего цвета, сумасшедшие, затуманенные желанием.
- Я не хочу… - это была неправда. Она хотела – что-то в ней хотело, чтобы все было именно так: с привкусом насилия, с нечистым душком провокации и охотничьего азарта.
- Я боюсь… - эти слова она так и не сказала, хотя это как раз была чистая правда. Но кому было дело до этой ее правды?
Гриммджо был груб и несдержан, и еще настолько тороплив, что делал ей очень больно – не намеренно, отчего-то она была в этом уверена. Обнимая его за шею, чувствуя на себе тяжесть его тела, можно было спрятаться ото всех: уткнуться носом в жесткое плечо, закрыть глаза и задвинуть реальность подальше, за черту. И это ничего, что больно – ей уже было больно – не так, по-другому, когда умер брат. Тогда, от той боли, ей хотелось умереть, а теперь хотелось жить, чувствовать себя живой… Хотя бы так. Хотя бы сейчас.
На следующий день Гриммджо пришел снова. И через день тоже.
Попался.
***
Орихиме втайне всегда считала себя плохой, очень плохой девочкой. Только, видите ли, сейчас ей было все равно. Мы все умрем скоро? Верно. Главное – успеть. Успеть пожить, так ведь? Так что ж плохого?
Сколько раз, лежа в объятиях грубияна-Гриммджо, она представляла себе совсем другого… нет, не человека – арранкара. Вот ведь глупость, правда?
Улькиорра никогда не улыбался. Он приходил, приносил ей еду, и уходил. Она вообще ни разу не видела, чтобы на его лице отражались хоть какие-нибудь эмоции. Радость, страх, ненависть, любовь… ревность. Как же ей хотелось, чтобы эта его мелово-бледная маска дала трещину и раскололась – ведь под ней, Орихиме была уверена, скрывается настоящий Улькиорра, нежный, способный на чувство. Нужно его только разбудить.
- Улькиорра-сан… - позвала она робко.
- Да.
- Здесь всегда так холодно?
- Да.
Орихиме поежилась. Скажи она подобное при Гриммджо… Но это – Улькиорра, он не такой, и ей в тысячу раз дороже его холод, чем все то, чем они занимаются с Гриммджо. О да, она с радостью пожертвует Гриммджо ради того, чтобы увидеть, как с лица Улькиорры падает, разлетаясь вдребезги, эта его маска вечного равнодушия.
- Я зайду позже, - сказал Улькиорра, - Принесу еще одеял.
Орихиме кивнула.
Попался.
***
Все получилось именно так, как она хотела. Она даже не услышала, как открылась дверь – дыхание Гриммджо ее оглушало, поцелуи делали глупой и покорной. Она даже на какой-то миг забыла, что все это только ради того, другого. Орихиме поняла, что они не одни, только тогда, когда Гриммджо вдруг отпрянул от нее.
- Улькиорра… - его голос прозвучал чуть менее самоуверенно, чем обычно.
И тут произошло то, чего Орихиме так ждала: лицо Улькиорры дернулось, как будто лицевые мускулы самовольно вышли из-под тотального контроля, исказилось в болезненной гримасе. Ледяной маски больше не было – но Орихиме почему-то не чувствовала радости.
А потом произошло то, чего она совсем не ожидала, и что совершенно, никак, никоим образом не укладывалось в ее прекрасный план.
- Улькиорра! – повторил Гриммджо, протягивая руку, как будто собирался дотронуться до плеча Улькиорры. И тут же отлетел к стенке, отброшенный безжалостным ударом в челюсть.
Орихиме судорожно цеплялась за простыни – больше всего сейчас ей хотелось сжаться в крошечный комочек и спрятаться, убежать от взгляда зеленых глаз – слишком живого, пугающего, зажать уши и не слышать голоса, в котором звучали боль и презрение:
- Женщина.
Вот и все, что он сказал. «Женщина». Орихиме видела его, как в тумане – это слезы застилали ей глаза.
- Стой! Подожди, Улькиорра, сукин ты сын… - Гриммджо схватил его за локоть и притянул к себе. - Я все объясню, только послушай!
Улькиорра легко стряхнул с себя его руки. На его лицо уже вернулось прежнее выражение холодного безразличия.
- Мусор. – обронил он едва слышно. – Му-сор.
***
Говорят, когда чего-либо очень хочешь, это желание обязательно сбудется. Весь мир – у твоих ног, особенно, если ты – красивая девушка. Такая, как Орихиме. Вселенная исполняет твои желания.
Как жаль, что Орихиме не была известна одна простая истина - увы, в детстве некому было читать ей сказки.
Желания – исполняются. Будь осторожней в своих желаниях.

Вопрос: Понравился фик?

1. Да		25	(78.13%)
2. Нет		7	(21.88%)
Всего:		32

@темы: Оптимисты vs Пессимисты, Улькиорра Шиффер, R, Фанфики, Гриммджо Джаггерджек, Иноэ Орихиме

---

Фики на битву оптимисты-пессимисты. Работы пессимистов. Тур второй.

[Vibrant Amoeba]

Фиковая битва оптимисты-пессимисты, правила которой изложены тут. Работы пессимистов. Тур второй с опозданием.

Голосование на содержание/соответствие Проголосовать желательно

* О голосование помимо обычного принятого на данном сообществе: все желающие могут оценить фики по критериям:
за содержание фикам можно выставлять 0, 1, 2 или 3 балла. при этом, нельзя поставить более 8 одинаковых оценок, т.е. вы можете поставить восемь троек, восемь двоек, восемь единиц и восемь нулей.
за соответствие фикам можно выставлять 0 или 1 балл; 0 - несоответствие теме и/или команде (т.е. пессимистичный фик у оптимистов, оптимистичный - у пессимистов), 1 - соответствие теме.

Большинство авторов не потрудилось составить шапки, в большинстве фиков, к сожалению, я их составить самостоятельно не смогла, так что извиняюсь.

1. Тема № 9. «В этой жизни не важно, как ты падаешь. Важно, как ты поднимаешься».

Автор: Команда Пессимистов

<В этой жизни не важно, как ты падаешь. Важно, как ты поднимаешься>

А тебе был доступен свободный и гордый полет,
Ты скользил над толпой, синеву нарезая крылом.
Но в безвестном овраге твой перкалевый саван гниёт,
И поднимешься в небо лишь с пожравшим тебя вороньём.

В.В. Поляков.

* * *

- Ты не боишься упасть?
- Нет, - черноволосая девушка смеётся, встряхивая рассыпавшимися по плечам волосами.
- Ты хочешь летать?
- Да, - фиалковые глаза серьёзны, только на самом дне затаился готовый вновь выплеснуться смех.
- Я должен это сказать, прости, девочка. Тебя ждут не только полеты, но и падения. Часто это больно, иногда - смертельно.
- Я знаю, я не боюсь. Я всегда буду подниматься.

Она всегда поднималась, как бы не встречала её земля. Слишком самонадеянная, слишком бесстрашная, чтобы проигрывать. Да и единственный проигрыш, которого она боялась, это невозможность летать. Лишь это стало бы для нее поражением. И она выигрывала, потому что для не не существовало возможности проиграть.

* * *

Лоскутное одеяло земли, сумасшедшая мозаика полей и деревень. Внизу. Картиной экспрессиониста движется мимо, калейдоскопом закручивается, смешиваясь с небом, когда идешь вниз по спирали.
Ближе, еще ближе. совсем близко, когда начинает казаться что видны уже отдельные листья.
Тень крыла над головой, ветер поёт в растяжках.
Море, сине-стальным покрывалом укрывшее сушу, восходящие потоки.
Смех, радость, свобода. Здесь и сейчас - свобода.
Все остальное будет потом, на земле. Тоска, обещания, жалость. Ежедневное убеждение себя в своём счастье. А сейчас важно только это ощущение свободы, полёт в никуда.
Снова будет утро, и сигарета, выкуренная на балконе, не для того, чтобы глядеть на разгорающуюся зарю, а чтобы не давать лишний повод для упреков. Чтобы сохранить призрачное ощущение свободы и счастья. Чтобы никто не помешал прочувствовать, как мир, вздрогнув, повиснет в неустойчивом равновесии, еще на один день.

Кромка обрыва у ног, ласточки замирают в воздухе, безошибочно пользуясь восходящим потоком, перед тем как скользнуть в вырытые в обрыве норки. Она бесцельно подцепила мыском ботинка камушек, отправляя его в короткий полет. Завтра старт, маршрут проложен, время назначено, все готово. Только от ощущения, гаденького ощущения сделанной ошибки не избавиться никак. Сомнения в целесообразности внесённых в конструкцию дельтаплана изменений? Или горький осадок от утреннего разговора?

- Ты участвуешь. Добилась своего?
- Да.
- Тебе стоит еще раз все проверить. Настолько облегчать конструкцию опасно.
- Нет.
- Ты можешь меня игнорировать, но я должен тебе это сказать., больше никто не скажет. Это для фанатов ты вечная победительница, Ласточка, им не важно, чем ты рискуешь. И твои родственники.. для них важен лишь твой выигрыш, лишь деньги...
- Я уже все тебе сказала, я знаю на что иду. Я выиграю.
- Ты так хочешь выиграть? Или настолько боишься проиграть, что рискуешь всем. Неужели это настолько важно для тебя?
- Ты не понимаешь... Нельзя готовиться к поражению, никогда.
- Ты заигралась, Ласточка. Ты видишь только небо.
- А на что мне ещё смотреть?
Глаза цвета предгрозового неба так и не посмотрели на собеседника, словно навсегда их приковала к себе линия горизонта.
- Лети, Ласточка, только не забудь, и ты когда-нибудь упадешь.
- Не важно, я взлечу снова, а вот тебе уже не подняться, страх навсегда сломал твои крылья.
- Ты так и не повзрослела, - в голосе стоящего за её спиной нет обиды, лишь горечь.

Стоя над обрывом, она думала, что возможно он был и прав, как бывает прав взрослый рассудительный человек. Но это правда для тех, у кого нет крыльев, кто не услышал зова неба. И пусть вся её жизнь череда взлетов и падений, она готова падать вновь и вновь. Падать, ломая крылья, и снова подниматься, лишь для того чтобы упасть снова.
Она усмехнулась, вспомнив старую присказку, <мы не летаем, мы медленно падаем>, и, щелчком отправив вниз докуренную до самого фильтра сигарету, пошла прочь от обрыва.

* * *

Разница в пройденной дистанции определит победителя. Поэтому надо тянуть, дальше, дальше всех. Вновь и вновь ловя восходящие потоки. Набор высоты и скольжение вниз. Снова и снова. Привычная уже работа, когда все подчинено лишь одному, остаться в небе. Каким чувством различала она непредсказуемые термики не знала и она сама, просто видела. Как видела все движения воздушной стихии, давно ставшей для нее боле родной, чем земная твердь.
Она все делала правильно, все изменения были верны. Она должна была победить вновь. Но есть то, что невозможно предугадать. Например полупрозрачное нечто, атаковавшее её дельтаплан над спокойной гладью озера. Не было паники в фиалковых глазах, только непонимание. Почему? Это происходит не со мной.
Дельтаплан не предназначен для воздушного боя, все кончилось быстро.
Обрывки ткани, искорёженные трубки, хрупкое тело на прибрежных камнях, потухающие глаза, в которых отразилось предзакатное небо и застыли злые слезы. Почему? Как могло все закончится так?
И она, Ласточка, смотрит на все это со стороны. И все ближе темная фигура в костяной маске и с дырой на месте сердца. Кружит, не спеша приближаться к беспомощной добыче.

Страх, злость, неприятие конца, жажда полета... Что стало последней каплей неизвестно, но Ласточка взлетела вновь, навстречу страху, навстречу смерти, навстречу приближающемуся кошмару. Расправив затрепетавшие под ветром крылья, выставив вперед когти. Злой клекот заставил охотника остановиться, а потом охотник сам стал добычей.
Ласточка опять победила. И не важно, что на камнях остывал изломанный труп, в высоту уходило крылатое существо, бессердечное и свободное. Недолгая свобода сытого хищника, пока голод не заставит искать жертву.

* * *

- Госпожа Чируччи, мы пришли за тобой. Мы будем признательны, если ты последуешь за нами молча.
Надо подняться. Молча. А что им говорить? Слова уже не имеют смысла, главное подняться, попробовать подняться снова... последний раз.

2. Тема № 15 "секрет наших несчастий в том, что у нас слишком много времени на то, чтобы размышлять о них"
Автор: Команда Пессимистов
Персонажи: Ичиго


Ичиго услышал шум только потому, что окно было открыто, да ещё из-за духоты, которая мешала нормально уснуть, позволяя лишь проваливаться в липкую сахарную вату полудрёмы.
Несколько секунд он лежал на спине, пытаясь осознать, где находится. Крик "да помогите!" ввинтился в усталое сознание буравчиком и смел с постели. Ичиго кинулся к двери, ударился пальцем о ножку стола, поймал ушибленную ногу в ладонь, прыгая на здоровой, и с чувством шёпотом выругался. Боль чуть поутихла, и Ичиго, перепрыгивая через ступеньки, кинулся вниз, распахнул дверь и выдохнул:
- Что случилось?
У двери замерла чудная фигура. Свет от фонаря, над которым вились мошки, бил ей в спину, не давая разглядеть толком существо на пороге.
- Мать твою, долго! - ругнулось оно, и оказалось молодым мужчиной, держащим на руках девушку с безвольно откинутой головой. - Ты врач?
- Да. Что слу...
- Авария, - выдохнул мужчина. Глаза привыкали к полутьме, и Ичиго разглядел разбитую бровь, покрытую уже чёрной коркой, и длинную царапину через всю щёку. Она тоже уже не кровоточила. - Не стой столбом, тащи носилки!
Говорил мужчина невнятно, словно что-то держал во рту.
Ичиго опустил взгляд и заглянул в мёртвые, подёрнутые поволокой серые глаза. Лицо девушки приобретало синеватый оттенок, а на шее расползались трупные пятна. Ичиго зачём-то дернулся было проверить пульс, но не донёс руку - разглядел в неверном свете фонаря белое ребро, пропоровшее кожу и вышедшее наружу.
"Второй обломок воткнулся в сумку pericard" - казённо подумал Ичиго, и очень захотелось отвернуться.
А потом пришлось поднять глаза и прохрипеть, не узнавая своего голоса:
- Она умерла.
Парень отшатнулся, прижимая труп покрепче к груди. Белая безвольная рука качнулась, привлекая внимания к тонким пальцам с обкусанными ногтями и синим пятнам, расползающимся от запястья.
- Шутишь? Она потерялась сознание, идиот!
- У неё уже трупные пятна по всему телу! - с сухим отчаяньем выкрикнул Ичиго.
Парень застыл со странной гримасой, смесью упрямства, гнева, боли и ужасной обиды.
- Дура! - внезапно рявкнул он и прижался щекой ко лбу девушки. - Т-тупая женщина! Как ты могла умереть?!.. - его губы искривились в мучительной судороге, и Ичиго увидел, что во рту у парня не хватает пары зубов. - Ты же говорила со мной недавно... говорила, потерпишь... говорила, что ничего не болит...
"Девушка мертва несколько часов. Получается, он нёс её всё это время" - подумал Ичиго сухо и безнадёжно.
- Вызвать?.. - начал было Ичиго, протягивая руку, чтобы коснуться чужого плеча, но парень сделал ещё шаг назад и мотнул головой. Неровно остриженные пряди упали на высокий чистый лоб.
- Не надо.
Сказал так, что Ичиго только молча убрал руку, не предлагая даже обработать царапины.
Парень повернулся спиной, и тут же больно кольнуло под сердцем. Босые белые ступни - видно, обувь девушки потерялась по пути - мерно покачивались в такт шагам.
- Ты куда? - беспомощно и бессмысленно крикнул Ичиго.
В ответ получил оскаленные в улыбке белые зубы и провалы глаз. И это было гораздо хуже слез и причитаний, проклятий небу и бессильной, отчаянной ругани.
"Боже мой" - подумал Ичиго, чувствуя, как наваливается на плечи дикая усталось. - "Я переживу вас дважды"

Наверное, он задремал, а скорее - впал в полубессознательное состояние - Рукия очутилась рядом неожиданно. Ласкового погладила по руке, заглянула в глаза снизу вверх. Видела всё из окна, наверное.
- Ты думаешь, ты виноват, - сказала она твёрдо. - Ты слишком много думаешь, Ичиго.
Она всегда была такой - женственной и хрупкой, и в то же время - несгибаемой, сильной, уверенной в себе и в нём.
- Можешь не говорить мне, что я исполняю приказ, выполняю своё предназначение. Я знаю.
Она тихо вздохнула, прильнула к нему, обнимая за пояс. Ичиго провёл ладонью по её волосам, обнял за узкие плечи.
Рушить её веру в то, что долг не оставляет выбора, он не хотел. Как и в то, что их долг - праведен и свят.
- Они похожи на себя и в этом мире, - выдохнул он. - Арранкары.
Она сделала вид, что не услышала, потёрлась щекоё о хлопок его пижамы. И хотя она не отвечала, Ичиго знал, что слушать она готова. Как и всегда.
- Шанс на перерождение, - пробормотал Ичиго в пахнущие полевыми травами волосы.
"Мы всё правильно сделали? Мы - оказались на верной стороне? Дали шанс почувствовать себя людьми, быть людьми? Или они уже были ими?.."
Рукия слабо вздрогнула в его руках, словно почувствовав, как выпется соль на никогда не затягиваешься раны.Про которые ей знать бы не следовало.
- Ладно, - вздохнул Ичиго и призрачно улыбнулся. - Пошли в дом, не хотелось бы, чтобы нас заметили. Ты по прежнему выглядишь на пятнадцать, но мне-то уже сорок.

3. Тема №6. "Нельзя постоянно винить себя за что-то. Обвините себя разок, и спокойно живите дальше"
Автор: Команда Пессимистов
Персонажи: Ильфорте, Заэль.

- ...Может, мне еще извиниться?
Казалось, невозможно добавить в ядовитый голос еще больше желчи. Но он превзошел сам себя.
- Пошел ты, Заэль! - бессильная злость, бессмысленная ярость, быстро сходящая на нет в тупую апатию, когда уже поздно, когда надо собрать волю в кулак и не уйти, так уползти - прочь. - Пошел ты... Тварь.

Как он это делает?
Ильфорте по большому счету было плевать - зачем. Но как?!
Слабость давила на виски, цеплялась за подгибающиеся в коленях ноги, заставляла мелко дрожать пальцы. Слабость... Иногда ему казалось - он уже познал все лики слабости. Телесной, духовной, умственной, моральной. Страх, бессилие, зависимость, жажда, отвращение. Никакой боли. Ведь с болью было бы проще. Нет, Заэль не любит, когда просто.
Больной ублюдок.
Иногда - это прикосновение. Случайное. Но с Заэлем случайности исключены. Иногда - долгий, увязающий взгляд, когда невозможно ни отвернуться, ни закрыть глаза. Очень редко, настолько редко, что Ильфорте не уверен, было ли такое чаще трех-четырех раз - его кровь. И опять не ясно, то ли действительно Заэль потерял контроль, то ли сознательно позволил себя ударить.
Иногда Ильфорте думает, что сам создал себе монстра, и все, что нужно - просто проснуться.
Он быстро восстанавливается. Настолько быстро, что Гриммджо зачастую даже не успевает понять, в честь чего его фрасьон вдруг размякает безвольной тряпкой ни с того, ни с сего.
Заэль безупречно осторожен и предусмотрителен, Ильфорте и самому потребовалось слишком много времени, чтобы додуматься.

- ...Заэль. Оставь меня в покое. По-хорошему.
Он отчаянно не хочет признавать, какую ошибку совершил, когда пришел к брату вот так - сам, никого не предупредив, движимый слепой злостью.
Октава задумчиво разглядывает его, нависшего сверху, чуть покачиваясь на стуле, и молчит. Улыбается самыми уголками тонкогубого рта - и не произносит ни слова. А потом чуть поддается вверх и дует в лицо. Легко так. Его дыхание неожиданно теплое и какое-то... свое? Близкое, правильное и неправильное одновременно.
У Ильфорте подкашиваются ноги, он просто сползает на пол, цепляясь слабеющими пальцами за одежду брата.
- Ты сам захотел так. Может, мне еще извиниться?..

Они действительно братья, будь оно все проклято. Шутка сотворения. Или разложения, если уж на то пошло. Нет, они с самого начала и близко не походили на Аароньеро, все было намного хуже - тонкая, невидимая пуповина духовной связи, по которой свободно циркулировала их сила - одна на двоих. И никто не хотел уступать даже малую толику, бесконечное грызня, бесконечное перетягивание. Ильфорте был сильнее. Всегда был сильнее. Как же так получилось? Как?!

- Это все ты! Тогда, ты сказал, что уступаешь, что нас больше ничего не связывает!
- Мой бедный, глупый брат. Разве я сказал, что отпускаю тебя? Ты никогда не слушаешь.
- Что ты сделал, Заэль. Что ты, урод, со мной сделал?! Отвечай!
- Ты сам все сделал. Ты ведь был готов на все, лишь бы от меня отделаться, разве нет? Я всего лишь не стал отказываться.
- Оставь меня в покое. Заэль. Оставь меня в покое. По-хорошему...

Слабый, мелкий, нелепый - пиявка. Чертова пиявка.
Он мешал. Его нельзя было убить, чтобы не погибнуть самому. От него надо было избавиться, любой ценой. И единственное, что глушило опасения - он тоже не может убить. Тогда казалось - это нужно им обоим.
Тела пустых не приспособлены для репродукции, сама функция воспроизводства не заложена в их природе. Но на уровне инстинктов, где-то глубоко, там, где еще теплится что-то, похожее на отголоски понимания - там все обретало ясность. На уровне духовном, ментальном - да как угодно это можно назвать, без разницы - это было соитие. В чистом виде. Привычная связь обрывалась, лопались невидимые нити, как струны - одна за одной. Выстраивалось что-то иное, что-то новое. И это новое было прекрасно. Оно замыкало ток духовной силы. Больше не было - одного на двоих, стало вдвое меньше, но - поровну. И было даже немного жаль, совсем не на долго, но Ильфорте уже не хотелось его оставлять. Как-то противоестественно и глупо. Они - пустые. И каждый сам за себя. Так правильно.
Тогда так казалось.
Никуда не делась проклятая связь. Просто раньше было - в оба края, теперь - только в один. Просто теперь Заэль брал, когда хотел, столько, сколько хотел, а он мог только задыхаться от слабости, и в бессильной ярости наблюдать, как частичка к частичке, ублюдок накапливает силу. Чтобы стать Нумерос. Чтобы стать Эспада. Лезть в петлю и снова выпутываться, чтобы удерживаться достаточно прочно на своем месте. С помощью его, Ильфорте, силы!
О, да! Теперь он мог его убить - Заэль сдержал слово, они больше не перетянуты той чертовой пуповиной, делавшей их продолжением друг друга. И не мог. Сил не было.
Ильфорте хрипло смеялся, еле дыша от сдавившей легкие слабости, и ему не нравилось то, сколько обреченности он слышал в собственном смехе.

- Ильфорте! Ты какого тут разлегся?! - Ди Рой острозубо ощерился, заглядывая в лицо. - Давайте, Ваше Сиятельство, сковыривайте зад с подоконника! Мы идем на грунт!
- На грунт? - тупо переспросил Ильфорте, осторожно пробуя напрячь мышцы.
- Прямо сейчас идем, ты что, оглох?
Плохо. Очень-очень плохо. У него только в глазах более-менее прояснилось...

***

Это было совершенно новое, незнакомое чувство.
Больно?
Да, пожалуй.
Но больно не так, как бывает от ран.
Заэль снова и снова, мучительно растирая ломящие уже от вполне знакомой боли виски, прокручивал последние мгновения существования Ильфорте.
Протянутая к брату ниточка ментальной связи стала бесполезным обрывком, но все же Заэль почему-то не убирал ее совсем.
Люди одиноки сами по себе, потому что не умеют открываться полностью, до потери себя, до абсолютного единения с кем-то. Пустые одиноки вдвойне, потому что умеют, но так открыться - означает перестать быть. А весь смысл из существования сводится к незатейливому - быть. Любой ценой.
У них с Ильфорте было что-то бесценное, была эта возможность - открыться, но сохранить себя. И это пугало. Это было слабостью. А в Уэко Мундо нет места слабости. Сколько раз Заэль хотел убить брата. И не смел. Держал под контролем его уровень, чтобы не стал сильнее, чтобы не попытался сам убить, понимая - это и есть слабость, настоящая, опасная, он продолжал это хождение по краю.
Почему же тогда теперь, вместо облегчения - тупая, ноющая боль, которой не должно быть по определению?
Вина?
Слово всплыло само собой, подсказанное, возможно, подсознанием.
- Мило, очень мило, - пробормотал Заэль, поворачиваясь к мониторам, чтобы просмотреть, наконец, материал, накопленный помещенными в кровь Ильфорте микроорганизмами. - Только мук совести мне и не хватало.
Через какое-то время бессмысленного вглядывания в строки и колонки информации, Заэль пришел к выводу, что в нынешнем состоянии к работе не пригоден совершенно. Мысли упрямо вращались вокруг отголоска низкого, рычащего голоса, матового блеска светлых волос, мелких морщинок вокруг гневно суженных глаз.
Больно, будь оно все неладно!
Даже дышать - больно...
Такое правильное, такое естественное одиночество - почти парализовало.
Теперь так и будет. Всегда - только так. Никаких больше связей, никакого незримого присутствия рядом чего-то своего, чего-то безусловно неотделимого.
Кажется, что-то подобное творилось с Джиругой, когда с Одершванк было покончено. Что он тогда сделал? Ах, да. Напился. До беспамятства, кажется.
Напиваться Заэль не собирался. Он просто внимательно изучил содержимое мелких ячеек с россыпями цветных капсул, таблеток и гранул, отобрал с десяток тех, что соответствовали его намерению и заперся в лаборатории на несколько дней, не пуская внутрь даже собственную фракцию.
Он сможет. Он привыкнет. Ему это не нужно.
Да, виноват.
Ну, прости, Ильфорте!
Чтоб тебе в Аду гореть... Там и встретимся, даже не сомневайся. Там и продолжим.
И пусть даже не надеется, что он будет вечно изводить себя.
В Уэко Мундо нет места слабости.


4. Тема №13. "Все неприятности, которые ваш злейший враг может высказать вам в лицо, ничто по сравнению с тем, что ваши лучшие друзья говорят о вас за спиной".
Автор: Команда пессимистов
Персонажи: Кучики Бьякуя, Абараи Ренджи


Ренджи очень хорошо запомнил день, в который умер.

Нет, не тот день, когда погибло его обычное тело, и пятилетний попрошайка очутился в Обществе Душ. Да и разве можно было назвать это смертью? Просто переход в иной мир, к новому образу жизни... да нет, впрочем, не к такому уж и новому.

В любом случае, умер Абарай Ренджи не тогда.

День его смерти пришелся на вторую годовщину поражения Айзена. Фукутайчо шестого отряда готовился сопровождать свое начальство на торжественную встречу Готэй-13 с Куросаки Ичиго, вайзардами и прочими их союзниками из мира живых.

Это был прекрасный день.

Необычная для летнего Сейрейтей прохлада, приносимая северным ветром, освежала сгоревшую на солнце спину и плечи. Никаких особых сложностей не предвиделось, дела в отряде шли лучше некуда, да и тайчо в последние недели был, кажется, всем доволен.

По крайней мере, Кучики Бьякуя не говорил и не делал ничего, что доказало бы обратное.

Так что Ренджи, насвистывая незатейливую мелодию, проворно разобрался с остатками документов и примчался к особняку Кучики на час раньше условленного времени. Мысленно попеняв охране - они все реже замечали, как Абарай пробирался за ворота - он двинулся в сад, не забыв отметить миг, когда пересек границу барьера.

Этот барьер - новое заклинание, изобретенное ни кем иным, как малышкой Рукией. На условленном расстоянии он глушил любую, даже самую сильную реяцу, да и пропускал внутрь кого-либо только по приказу установившего этот барьер.

Ренджи был одним из трех человек, которых барьер Кучики-тайчо пропускал всегда.

Он взошел на террасу, собираясь подождать там, опустился на теплые от солнца доски, вдохнул полный цветочных ароматов воздух...

...из-за тонкой стенки послышались негромкие голоса. Тайчо. И... Кьёраку-тайчо?

Странно.

Ренджи собрался было вернуться в сад, но... себе на беду натренированный слух выцепил почти не слышное, но все-таки четкое "Абарай-фукутайчо".

Страх оказаться замеченным пересилило любопытство... нет, жгучий, прямо-таки нестерпимый интерес: что скажет о нем капитан?

Похвалит? И если да - то как?..

И, на свое несчастье, он услышал все, до последнего слова.

Своим идеально ровным, бесстрастным голосом Кучики-тайчо перечислил все его недостатки.

Все его ошибки.

Все промахи.

Он припомнил и нападение на членов собственного отряда. И поединок с ним - капитаном. Бегство в Уэко Мундо. Дружбу с Куросаки Ичиго, с ненадежным Урахарой (с этим торгашом?!), с одиннадцатым отрядом.

Непокорный. Непослушный. Не обучаемый.
Дерзит. Ленится. Покрывает проступки низших чинов.

- ...А хуже всего, Кьераку-тайчо, что у него нет стимула к развитию. Вы говорите - банкай, - тайчо замолчал надолго, и Ренджи за это время успел немного воспрянуть духом. - Да, он достиг банкая быстро и для этого упорно трудился. Но - причина? Он хотел победить меня. Хотел заставить уважать. Да, он это смог - и что же?

Ренджи втянул воздух сквозь стистнуые зубы.
Испугался, что услышат, и почти перестал дышать.

- За последний год Абарай почти не улучшил свою технику. И боюсь, вскоре тот или иной из моих офицеров превзойдет его.

Кто-то - Кьераку-тайчо, конечно - хмыкнул, раздался стук, такой, словно чашку опустили на стол, не сдержав силы. А Кучики-тайчо продолжал говорить:

- Он... разочаровал меня. И я бы не хотел, чтобы и... Разве могу я пожелать такого офицера другу моего учителя?

Ренджи наконец справился с непослушными ногами, выскочил с террасы в сад, затерявшись среди деревьев. Дорожка из белого песка вела его дальше и дальше от дома, а в такт собственному сердцу звучали и звучали слова:

"Он разочаровал меня".
"Я-его-разочаровал. Ра-зо-ча-ро-вал".

Вот тогда Ренджи и умер.

* * *
День был прекрасен.

Хоть утренний визит Кьераку-тайчо и омрачил необычайно легкое настроение Бьякуи, но ветер, нежно обдувающий лицо, всего лишь за несколько минут прогнал досаду. И даже Куросаки Ичиго, на глазах у всех - вот же наглец! - обнимающий Рукию, не смог огорчить.

Кроме того, кроме того...

Бьякуя огляделся, не смотрит ли кто, и приподнялся на цыпочках, высматривая за толпой своего лейтенанта. Тот сегодня явно был не в духе, но что случилось, не сказал, поклонился по уставу, сопроводил до места встречи и исчез из виду.

Наконец, неподалеку от поля, расчищенного для поединков, мелькнул знакомый алый хвост.

- Абарай-фукутайчо, - промолвил негромко Бьякуя, нарочно напустив на себя суровый вид. Лейтенант вздрогнул и сделал движение, словно собирался сбежать. Чего он боится?.. Он позвал еще разх, сделав голос мягче: - Ренджи, мне надо сказать тебе кое-что. По поводу твоей службы.

- Простите, Кучики-тайчо! - перебил лейтенант. Неслыханное дело! - Не надо ничего говорить. Я... я сегодня много думал над этим. И... я завтра же подам прошение на перевод в другой отряд. В одиннадцатый, быть может.

- Но там уже есть лейтенант, - больше ничего сказать Бьякуя не придумал. - Ренджи, постой, я не совсем понимаю...

- Зато я понимаю, Кучики-тайчо, - лейтенант смотрел ему в глаза, не скрывая... чего? - Давайте... давайте не будем играть в эти ваши игры. Я ухожу.

И ушел.
И Бьякуя не остановил его.

* * *
Порой судьба странно возвращает нам наши желания.

Было время, когда Кучики Бьякуя отдал бы все, чтобы лейтенант ушел по своей воле. Было время, когда он готов был его заставить.
Прошло время.
Появились новые желания.
И именно тогда судьба швырнула ему в лицо старые.

Если бы Ренджи не перебил его тогда.
Если бы Бьякуя не был так горд и не позволил бы ему уйти, а утром - написать заявление.
Если бы, если бы, если бы...

Тогда фукутайчо узнал бы, что Кучики Бьякуя больше всех его недостатков ценит достоинства.

Верность. Честность. Надежность.
Любовь к жизни.

Кьераку-тайчо получил в свой отряд Абарая Ренджи,и вся та извращенная... нет, не ложь - правда... все слова, что Бьякуя говорил в то утро, оказались бесполезны.

А те, что лишь собирался сказать; те, что готовил и продумывал не один день; эти слова ему так больше и не довелось произнести. И все, чего он надеялся и ждал увидеть после того разговора - не случилось.

Такова цена обмана и гордости.
Это урок Кучики Бьякуя запомнил надолго.

5. Тема №17 "Боги смерти любят яблоки" Бонус
Автор: Команда пессимистов
Персонаж: Урахара
Дисклеймер: все права у Кубо


Тонкий серп месяца то появлялся, то вновь скрывался за тучами. Урахара сидел на веранде, смотрел в ночное небо и грыз яблоки.
Когда Урахара оторвался от работы и понял, что зверски голоден, столовая давно уже не работала. Пришлось рыться по столам и тумбочкам в лаборатории. Улов вышел небогатый - припасенные бутерброды еще днем сожрал вечно голодный Акон, конфеты доела Хиори, а чай то ли сжевал, то ли скурил Маюри. Пакет яблок обнаружился в ящике дальнего стола, куда Урахара заглянул уже просто от отчаянья. Кто и откуда их притащил, он вспомнить не смог, но яблоки пахли как яблоки, выглядели как яблоки, и Урахара решил считать, что это и есть яблоки (хотя в лаборатории подобная логика срабатывала далеко не всегда).
Прихватив пакет, он выбрался на свежий воздух и уселся, свесив ноги вниз, на еще теплые доски веранды. Яблоки были сочными, с кислинкой, Урахара хрустел ими, и думал о вечном. Хорошо посидеть вот так, глядя на небо и лениво раздумывая над разными околонаучными-околофилософскими вопросами.
Взять, например, реяцу - сущность, которую он изучает уже сколько времени. То, что наличие реяцу есть отклонение от нормы - бесспорно, но кто сказал, что это отклонение в лучшую сторону? Ведь если подумать, что дает реяцу душе? Силу и власть - а они развращают, растлевает душу. Долголетие - а за долгие годы пороки подтачивают душу.
Но, даже если не заниматься демагогией, реяцу нарушает установленный для душ порядок - вновь и вновь рождаться в Мир Живых. Душа шинигами после смерти не вернется в круговорот перерождений+
Очередное яблоко оказалось червивым. Урахара поглядел на деловито копошащегося червяка и порадовался хорошей аналогии. Реяцу - червяк, который медленно, но верно подтачивает душу, разрушает ее изнутри.
Урахара догрыз яблоко и запустил огрызком с крыши. Может быть поэтому шинигами и любят яблоки - потому что они такие же червивые, как и их души.

6. Тема №5 "Настоящая любовь никогда не умрет" Бонус
Автор: Команда пессимистов
Дисклеймер: все права у Кубо
Персонажи: Гин/Кира
Предупреждение: стеб и глум. ах да, смерть персонажа.

- Гин, разберись уже со своим лейтенантом, - раздраженно приказал Айзен. - Серенады под окнами Лас Ночеса портят мой имидж.
- За своим бы лейтенантом лучше следили, - огрызнулся Гин. - Мой хотя бы не заваливает нас посылками с домашним печеньем и шерстяными носками.
- Между прочим, печенье способствует повышению дисциплины и боевого духа, - вступился за честь девушки Айзен.
- И каким же это, позвольте спросить, образом?
Айзен пошарил в кармане и наглядно продемонстрировал бронебойные качества плодов кулинарного творчества Хинамори. Получив печенькой в лоб, Гин тут же перестал спорить и вывалился из окна прямо в объятья Киры.
- Ич... чимару-тайчо, - выговорил тот, слегка обалдевший от рухнувшего на него счастья.
- Что же так официально? - удивился Гин. - Лучше зови меня... как ты там пел? Свет очей моих? Да, так мне нравится гораздо больше.
- Это же просто поэтическое преувеличение, - смутился Кира.
- Все вы такие, - скривился Гин. - Сначала люблю-не могу, а как до дела - поэтическое преувеличение.
- Я не такой! - поспешил оправдаться Кира. - Преувеличение было по форме, а не по сути.
- Ладно, - смилостивился Гин. - Ну так что это за гастроли любительской оперы? Рекомендую уволить продюсера - площадка выбрана крайне неудачно. Арранкары, знаешь ли, музыку не ценят... разве что Гриммджо... но только после литра валерьянки.
- Разве вы не поняли? - искренне огорчился Кира. - Я же для вас... ради вас... я вас...
- Ну? - подбодрил его Гин.
- Я вас люблю, - решился Кира.
- Сильно? - подозрительно осведомился Гин.
- Очень! До смерти!
- Так не пойдет. Что за полумеры! А после смерти?
- И после смерти, - покладисто согласился Кира. - Настоящая любовь, она вообще бессмертна. Народная мудрость.
- О, - обрадовался Гин. - И-зу-ру, а ты меня по-настоящему любишь?
- Кончено, Ичимару-тайчо! Как вы можете сомневаться?
- Тогда предлагаю проверить чувства, - улыбнулся Гин.

- Тут одно из двух, - подвел итоги Гин, вытирая Шинсо о край кириного косодэ. - Либо любовь была ненастоящая, либо врет все народная мудрость.

7. Тема №2: "У тебя есть мечта, да? Но она не сбылась. Почему? Потому что ты выбрал не ту мечту…"
Автор: Команда пессимистов


Он стремился к порядку. Кто бы подумал что он - бесшабашный, равно неконтролируемый кнутом и пряником хищник - будет стремиться к чему-то столь продуманному и стройному, и все же дела обстояли именно так. Он хотел быть первым. Сильнейшим. Вершиной пищевой цепочки. А как можно быть на вершине, не указав всем остальным место под своими ногами? не взобравшись по трупам на самый верх, чтобы там, оглядывая погрязшие в крови окрестности, зайтись диким невменяемым смехом? И под всем этим пропитанным смертью хаосом - порядок. Иерархия.
Потому он с гордостью носил дурацкую черную цифру на своей спине. Потому раз за разом являлся на опостылевшие собрания, глуша звериный голод терпким чаем, и мечтая вырваться в пустыню. Пустыня стала сниться ему не так давно. Сперва это казалось случайным, завалявшимися воспоминаниями, невесть зачем вынесенными на поверхность взбудораженного окружающей монотонностью сознания, он отталкивал их, как спящая кошка отпихивает ногой лежащие рядом и мешающие вещи. Но видения становились до боли реалистичными. Его подчиненные, тогда еще не фрассионы, не связанные волей самопровозглашенного бога и татуированными циферками. Он не сразу понял, куда именно попал.
А когда понял, стало только хуже - потому что выбраться было едва ли возможно. Выбраться, оставшись собой. Король, ставший одной из шестеренок отлаженного механизма. Той что может иногда заедать, и когда приходится умащивать ее маслом, или наоборот изо всех сил толкать в нужном направлении. Но шестеренка никуда не девалась с прочного стержня, на который. сама того не зная, была насажена уже давно. И часовщик точно знал, где найти ее. И знал, что если шестеренка будет сбоить слишком часто, ее можно будет снять и забросить к старым деталям. где уже валялись сломанные, непрочные, или просто старые шестеренки. И поставить на ее место новую.
Он помнил, как это было, помнил ощущение ненужности, и бессилия, то чувство когда ты сам ничего не решаешь. И лишь по воле случая новая шестеренка оказалась слишком маленькой и хрупкой, механизм просто сломал ее. И вот ее предшественницу вытащили из коробки, смахнули пыль и поставили на место. Работай. Пока можешь. Пока крутятся стрелки часов, отмеряя оставшее время до того, пока в один прекрасный день весь этот громоздкий механизм не покажется часовщику слишком гротескным и неуклюжим. И он просто оставит его медленно ржаветь, пока одна за другой не остановятся шестеренки, не покроются ржавчиной переходники и болты. И пылью покроется с таким трудом полученная гордая цифра.

8. Тема №17: "Боги смерти любят яблоки".
Автор: Команда пессимистов

Он ел яблоки. Сок тек по губам, когда он кусал сочную мякоть, отдаваясь чуть кисловатому свежему вкусу. Кто бы мог подумать?

Когда-то в пустыне он нашел его на ветке, зеленый сморщенный плод, засохший еще до того, как успел налиться силой. Маленький, с детский кулачок, сморщенный как старик, в окружении сухих скрученных листьев, нелепая ошибка природы. В Уэко нет жизни, а значит из семян едва ли что-то прорастет. Потянул, яблоко не поддавалось, словно совершенно сознательно держалось за дерево. Хрустнул черенок, оторвав кусочек уже высохшей ломкой веточки. Яблоко, листья и черенок, совсем небольшие в его широкой ладони. Нелепые как фрассион у его ног, бесполезные как нападающий шинигами. Смял в пальцах, треснула веточка, осыпались листья. Плод был твердым как камень, оставаясь в руке уже один, и он подцепил его за ножку, поднося к глазам. Осторожно откусил, скривился. Остро-кислый сок обжег рот. Сплюнул, замахнувшись выбросил бесполезный фрукт, где-то далеко тот глухо упал, покатился по песку, набирая на себя песчинки, становясь еще больше похожим на камешек.

Эти яблоки были сладкими. Их всегда было много, здесь вообще многое было - для него. Забота, иногда вызывающая раздражение, которое он впрочем показывал редко. Новый дом. Новые правила.

Перерождение - удивительная вещь, не правда ли?
Почти как яблоки в Уэко.

Сладкий сок стекает по подбородку, когда он поднимает голову на звук открывающейся двери. Вот, пришел, тот который присматривает за ним.Он осторожен. Они осторожны с ним. Они уважают его. По крайней мере он уверен в этом, в своем изменившемся понимании мира.

Черный текинец всхрапнул на конюха, и снова уткнулся носом в кормушку. Там еще оставались яблоки с дневной нормы.

Чуть позже появиться клип-бонус

Вопрос: Понравились фики?

1. Да, все		10	(25.64%)
2. Большей частью да, но не все		18	(46.15%)
3. Большей частью нет, но есть хорошие		6	(15.38%)
4. Нет, ни один		5	(12.82%)
Всего:		39

@темы: Абарай Ренджи, слэш, Оптимисты vs Пессимисты, Ичимару Гин, Кучики Бьякуя, джен, Кира Изуру, Куросаки Ичиго, Фанфики, Урахара Киске, Иль-Форте Гранц, Заель Апполо Гранц

---

Фики на битву оптимисты-пессимисты. Работы оптимистов. Тур второй.

[Vibrant Amoeba]

Фиковая битва оптимисты-пессимисты, правила которой изложены тут. Работы оптимистов. Тур второй с опозданием.

Голосование на содержание/соответствие Проголосовать желательно

* О голосование помимо обычного принятого на данном сообществе: все желающие могут оценить фики по критериям:
за содержание фикам можно выставлять 0, 1, 2 или 3 балла. при этом, нельзя поставить более 8 одинаковых оценок, т.е. вы можете поставить восемь троек, восемь двоек, восемь единиц и восемь нулей.
за соответствие фикам можно выставлять 0 или 1 балл; 0 - несоответствие теме и/или команде (т.е. пессимистичный фик у оптимистов, оптимистичный - у пессимистов), 1 - соответствие теме.

1. Тема №5. «настоящая любовь никогда не умрет»
Автор: Команда оптимистов
Пейринг: Кёраку/Женщины, Кёраку/мозг Укитаке, попытка совесть в лице Укитаке/Кёраку
Жанр: хъюмор
Рейтинг: PG
Дисклеймер: да-да, Кубо-сенсей и его банковский счет могут быть спокойны — я ни на что не претендую
Предупреждение: 1) шипперы 8+13 — лучше не читайте, афтар написал почти гет; 2) написано на «Настоящая лювовь никогда не умрёт», а потому проникнуто пафосом; 3) а кто знает, какими они были в молодости? Вот и я не знаю — ООС.

Романтика погони — изумительное ощущение. Однако, когда ты болен, большая часть этого прекрасного чувства теряется на фоне дикого кашля и общего желания остудить горячую голову виновника твоих несчастий. Примерно так рассуждал Укитаке, следуя за Шунсуем.
Наконец, они спрятались в кроне счастливо подвернувшегося дерева, и Джуширо не преминул воспользоваться шансом прочитать нотацию своему любвеобильному другу.
Шунсуй, я могу понять когда ты сегодня с одной студенткой, а завтра — с другой. Но с тремя девушками в один день да еще и на глазах у их поклонников — это слишком. Неужели ты не можешь хоть как-то контролировать свою безнравственность?
Кёраку лениво потянулся, зевнул, почесал затылок, но все же выдал:
Джу-тян, зачем мне ограничивать себя в выборе? Женщины прекрасны, словно цветы. Их улыбки и их взгляды делают меня счастливее. А мои улыбки и мои взгляды делают счастливее их, так что все честно.
Да уж, от неуверенности в себе ты никогда не страдал, только ответь мне, Шунсуй. Ты говоришь, что любишь. Но Маю-сан, которой ты признавался в любви на прошлой неделе, как раз вчера погибла в битве с пустым, а я не вижу твоей печали. Такова цена твоей любви?
Джу-тян. Ма-тян вновь родится в мире живых и будет освещать сиянием своей красоты путь других мужчин. Я же сказал, я люблю женщин, а не Ма-тян, Коми-тян и Юу-тян. Их смерть не сможет разбить моё сердце, потому что настоящая любовь никогда не умрёт!

Две тысячи лет спустя Укитаке не мог не вспоминать тот случай. Особенно наблюдая за краснеющей Иноэ-сан и целующим ее руку Шунсуем. Неисправимый пафосный бабник.

2. Тема №2. «У тебя есть мечта, да? Но она не сбылась. Почему? Потому что ты выбрал не ту мечту…»
Автор: Команда оптимистов
Прсонажи: Урахара и Ичиго
Рейтинг: G
Жанр: размышлизмы
Дисклеймер: Блич by Кубо-сан
Предупреждение: написано на «У тебя есть мечта, да? Но она не сбылась. Почему? Потому что ты выбрал не ту мечту…». Размышлизмы и выводы обнадеживающие, а значит — ООС.


В магазинчике Урахары как всегда было тихо. Впрочем, Ичиго к этому уже привык и на правах незваного гостя отправился искать хозяина. Торговец нашелся лишь после долгих и бесплодных поисков. Нашелся, что странно, в маленькой комнатке с раздвинутыми фусума — дождь слушал. Насколько Ичиго успел его узнать, подобные развлечения были у него не в почете. Вот над несчастными недо-шинигами поиздеваться... Но Куросаки пришел сюда для того, чтобы по сходной цене приборести ответы на некоторые вопросы, а не задавать себе новые.
На негромкое приветствие Урахара даже не ответил — лишь ехидно глянул из-под панамки. Знал, за чем Ичиго в такую погоду притопал.
Посидели, помолчали. Первым, что естественно, не выдержал Куросаки.
Урахара-сан, так зачем все же? Вы же знали, чем все закончится, зачем отпустили нас? Битва в Уэко смысла не имела. Орихиме они бы не тронули, а Айзена убил Ямамото. Зачем?
Урахара было потянулся за веером, но за тем усмехнулся, опустил руку и почти весело овтетил:
Чтобы вы сражались, Куросаки-сан.
Непонимание во взгляде Ичиго быстро сменилось удивлением — Урахара не просто не схватился за веер, он еще и панамку отложил. Видимо, этот разговор был еще важнее, чем Куросаки думал вначале. А торговец тем временем продолжил:
Вот смотри, Ичиго. Я бы не пустил вас в Уэко Мундо. Взамен ты бы сильно травмировал мою психику своими криками,т потом разнес бы мой магазин, потмо мне пришлось бы связывать тебя кидо. Потом ты бы освободился, и все началось бы сначала, так? - Ичиго неохотно кивнул. - И потом, Ичиго. Ты так мечтал спасти прекрасную принцессу, умерев сам. Мне было жаль лишать тебя такого шанса.
И.о. Шинигами несколько раз моргнул, а затем вспомнил. Он шёл за Орихиме, мечтая отдать свою жизнь. Умереть, оказавшись где-нибудь в Руконгае, ничего не помня об своей проклятой силе, о своей «лошади», о потерях и боли. Лишь валяясь в песках, наблюдая за боем Кенпачи и того ублюдка Ноиторы, он захотел жить.
У тебя была мечта, Ичиго. Мечта о героической смерти. Но она не сбылась. Почему? Потому что ты выбрал не ту мечту. О чём ты будешь мечтать теперь?
На улице сверкнула молния, громыхнуло. Теперь усмехнулся уже Куросаки: подходящий фон для такой ситуации.
Наверное, Урахара-сан, теперь я буду мечтать о героической жизни. Как думаете, сбудется?
Думаю, да, Куросаки-сан, - и, заметив, что Ичиго собирается уходить, добавил, - Оставайтесь на ночь в магазине. Погода ужасная, простудитесь, а я, бедный, ни в чём не повинный менеджер скромного магазина должен буду за вами ухаживать. Не очень хорошо получится. Остаётесь?
Остаюсь.
Вот и ладушки, тогда я приготовлю чай. И, раз уж так получилось, можешь звать меня по имени.
Все верно. Урахара снова проходимец, а Ичиго — несостоявшийся прекрасный принц. Благо Ура... Киске, уходя в гостиную, панамку и веер все же оставил в комнатке. Значит, принял на равных. Ичиго еще докажет, что достоин подобного доверия.

3. Тема №3 «Если ты рождён без крыльев, не мешай им расти».
Автор: Команда оптимистов
Персонажи: Хицугая
Жанр: скажем, юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: ООС, арбузы; написано на «Если ты рождён без крыльев, не мешай им расти»

Хицугая Тоширо уже который час хмурился сильнее обычного. Если он сумеет овладеть банкаем, то сможет стать, наверное, самым молодым капитаном за всю историю Сейрейтея.
Вот только он никак не мог им овладеть. Хицугая перепробовал всё, что только мог: пытался вызвать Хьёринмару на бой, медитировал, постигал дзен, усиленно учился, ел арбузы. Хорошо, последнее вряд ли могло помочь в такой ситуации, зато хоть как-то улучшило настроение самого Тоширо.
Голос Хьёринмару в его голове был привычным: зампакто любил поучать хозяина и насмехаться над остальными. Сегодня он выбрал свое первое и любимое развлечение – нотации.
- Глупый ребёнок. Столько бессмысленных действий, столько возни – а зачем? Ты просто напрасно тратишь силы, которые могли бы помочь тебе. Если ты рождён без крыльев, не мешай им расти.
И напоследок презрительно выдохнув «Пфе», дракон вновь скрылся в глубинах внутреннего мира Хицугаи.
А Тоширо был в недоумении: как это – не мешать? Почему – напрасная трата сил? Он что, должен сидеть и ждать, сложа руки, пока банкай сам не появится?!
И вновь: учебники, кидо, медитации, арбузы.
Череде бесконечных изматывающих тренировок положил конец случайно подслушанный разговор капитана и лейтенанта восьмого отряда. Гордо сверкая очками, Исэ-фукутайчо бубнила:
- Всему своё время. Вчера я не смогла обыграть Вас в маджонг, зато сегодня вы были еще более пьяны, чем обычно, и проиграли. Так что с этого момента Вы не пьете, участвуете в общественной и внутренней жизни отряда…
Разборки Кьёраку и Исэ Тоширо волновали мало, а вот вскользь брошенное «Всему своё время» определённо заслуживало внимания. Может, он потому и не мог овладеть банкаем сегодня, что очень устал вчера? Надо попробовать отдохнуть – попытка ведь не пытка.
Но эта попытка позволила ему летать на огромных ледяных крыльях, ощущая, как потоки ветра ерошат волосы, а в груди разливаются торжество и радость: он смог вырастить свои крылья.

4. Тема №13. «Все неприятности, которые ваш злейший враг может высказать вам в лицо, ни что по сравнению с тем, что ваши лучшие друзья говорят у вас за спиной».
Автор: Команда оптимистов
Персонажи: Айзен, Ичиго, мельком Ишшин
Рейтинг: G
Жанр: стёб
Предупреждения: вы читали жанр? У автора к тому же странное чувство юмора. А еще это ООС и куча штампов. Написано на тему «Все неприятности, которые ваш злейший враг может высказать вам в лицо, ни что по сравнению с тем, что ваши лучшие друзья говорят у вас за спиной»
Саммари: а с чего это Айзен вообще решил стать Владыкой?

В главном зала полуразрушенного Лас-Ночеса в этот день находилось всего два не-совсем-человека.
- Сдавайся, Айзен! Ты ужасно плохой и злой! Чудовище в шинигамьем обличье! Даже твой чай настолько мерзок, что сами Заэль и Маюри не хотят проводить над ним исследования!
Владыка на это лишь чуть поморщился:
- Куросаки-кун, не вопи так, пожалуйста. У меня очень тонкий слух, слабое сердце и мигрень. Сказываются десятки лет общения с Гином. Что до твоих сомнительных оскорблений, то я давно усвоил простую истину, о которой тебе ещё предстоит узнать – «Все неприятности, которые ваш злейший враг может высказать вам в лицо, ни что по сравнению с тем, что ваши лучшие друзья говорят у вас за спиной».
- Айзен, хочу кричать – и буду. Это раз. А два – у тебя и друга-то нету, откуда тебе знать?
И поведал ему тогда Претендент-на-звание-Ками-самы свою печальную историю превращения в злодея.
- Давным-давно, когда воздух в Сейрейтее был еще не столь проспиртован, а Ямамото вводил в моду бороду в виде африканских косичек, я был студентом Академии. У меня был лучший друг. Прекрасный, словно Аполлон, и добрый, как крёстная фея. Не напрягайся, Куросаки, это фольклор западных районов мира живых, ты не знаешь. Так вот, я восхищался им, мечтал стать его подобием. Я впитывал его речи, а он в ответ одаривал меня своими улыбками. Но как оказалось, я был недостаточно идеален. Однажды ночью, прокравшись к нему в комнату, дабы пожелать спокойной ночи, я услышал, как он говорит кому-то «Этот Соске-кун такой болван! Его подобострастие откровенно раздражает, а эти ужасные очки и вовсе полный мрак». Боль от этих слов, брошенных столь легко, поразила мое сердце безмерно! Я возжаждал мести! Никакого лизоблюдства – я решил стать Владыкой. Очки, к сожалению. Были необходимы для конспирации, но и их я разбил, едва это стало возможным. И теперь я мерзкий, устрашающий и слепой Главзлодей!
Ичиго во время этой проникновенной речи кое-что вспомнил, поэтому решил рассказать Айзену не очень свою и не очень печальную историю:
- Папа думает, что я не знаю, но на самом деле я знаю, потому что мне рассказала мама. Когда-то, когда меня еще и в проекте не было, папаша мой был шинигами. И был у него друг – хороший парень, как папа говорил маме. Но папа считал, что этот друг достоин большего, поэтому решил его отдалить. И вот однажды ночью, когда папа внушал самому себе, что тот друг и не друг ему вовсе, и вообще тварь дрожащая, его тот человек его подслушал. От стыда и отвращения к самому себе папа сбежал в мир живых. Как звали твоего друга?
- Ишшин.
- И моего папашу Ишшином кличут. Пойдем, посмотришь – вдруг это твой друг. Заодно помиритесь. Заодно я с Гриммджо смогу дольше играть, раз уж ты откажешься от претензий на трон и арранкаров. Ты же откажешься?
- Откажусь.
И пришли они к отцу Ичиго. И повинился тот в злодеянии своем страшном – вине перед другом. И поселился Айзен в больнице, а Ичиго переехал в отстроенный Лас-Ночес, чтобы играть с Гриммджо в «Уничтожь Уэко Мундо». И все были счастливы.

5. Тема №6. «Нельзя постоянно винить себя за что-то. Обвините себя разок, и спокойно живите дальше».
Автор: Команда оптимистов
Персонажи: Урахара, Куросаки Ишшин
Жанр: зарисовка
Рейтинг: Ж
Дисклеймер: у меня нет прав и денег
Примечания: написано на битву оптимистов и пессимистов. Тема: <>.

Ходить в гости без повода Ишшину всегда было неуютно, ходить в гости пьяным как-то совестно, а заявляться без повода и пьяным к Урахаре - так просто последнее дело. Однако прецеденты были.

- Как низко пали сильные мира сего, - много лет назад улыбнулся из-под шляпы Урахара, но все-таки посторонился и в дом пустил. Он ведь не со зла, это у него юмор такой, это все знают, да и заглянувший к нему на огонек молодой вдовец еще за пару дней до этого растерял в хмельной дымке остатки своего нездорового самолюбия.

- Больно видеть, на кого ты стал похож, Куросаки-сан. Прямо сердце кровью обливается, - бодро развивал свою мысль хозяин дома, признаков глубокого расстройства, однако, не проявляя.
- На кого?

- На человека. Вот теперь - совсем на человека.

- А я кто? - вяло поинтересовался Ишшин, по-свойски устраиваясь в гостиной. - А, ну да... как же, - его - наконец-то, господи, какое счастье - перестали интересовать логические связи между событиями, явлениями и словами; отвечая и спрашивая скорее по инерции, всю свою ловкость и смекалку он направил на извлечение из кармана початой бутылочки и треснутой плошки для саке. - Так и в чем проблема-то?

- В чувстве вины, - терпеливо пояснил Урахара, присаживаясь рядом с Ишшином на корточки и вцепляясь ему в лицо прямым, холодным взглядом. Видимо, пытался вразумить. Он всегда такой отвратительно серьезный, когда вразумляет. Серьезную позу, впрочем, хозяин дома выдерживать не стал. - Единственная действительная разница между людьми и шинигами заключается в способности испытывать чувство вины. Такая, казалось бы, мелочь, а картина мира меняется на глазах. Это я сейчас тебе по секрету, как ученый. Я и эксперименты кое-какие проводил. Шинигами не могут позволить себе роскошь плакать над пролитым молоком, люди же - сколько угодно. Они взращивают, лелеют чувство вины, а потом самозабвенно ему предаются.

- И что в этом плохого?

- А что в этом хорошего? И зачем это тебе? Ты, мой очарованный земным миром друг, все ж таки не человек.

- О... - Ишшин хмыкнул, потом еще раз и вдруг залился безудержным смехом, гоготом даже, расплескав до капли недонесенный до рта напиток. Отсмеявшись, заглянул в опустевшую плошечку, досадливо поморщился и, не глядя, бросил на стол.

- Умеешь ты испортить момент, дружище, - с трудом выговорил он, поднимаясь.

- Ты не сможешь винить себя вечно, - как-то даже почти не цинично заметил Урахара.

- Спорим? - обернулся в дверях Ишшин. Он никогда не отступал перед трудностями.

6. Тема №11 "Людям хочется иногда расстаться, чтобы иметь возможность тосковать, ждать и радоваться возвращению"
Название: Вечеринка
Автор: команда оптимистов
Пейринг: всех понемногу
Рейтинг: G
Жанр: юмор?
Статус: закончен
Дисклеймер: Кубо Тайто

Юзу сидела на кухне, облокотившись на стол. Вид у девочки был весьма печальный. Она пару раз горестно вздохнула и обвела взглядом комнату. Дом семьи Куросаки сверкал идеальной чистотой. Книги, игрушки и прочая мелочь - все было расставлено по полочкам. Короче, сразу было понятно, что бедной девчушке неимоверно скучно. Юзу еще раз вздохнула и перевела взгляд на окно. В этот самый момент хлопнула входная дверь, в прихожей послышалась возня, и через минуту на пороге кухни появилась Карин. Она, скорее всего, провела все утро на спортивной площадке, вид у нее был несколько потрепанный. Девочка кивнула сестре и молча, что было весьма странно, села рядом. Так они и сидели, молча, уставившись в окно. Их поведение казалось очень странным, ведь вроде бы в семье все было замечательно. Глава семейства без дела не сидел. Ичиго успешно окончил курс и сейчас отдыхал с друзьями на море. Юзу и Карин переглянулись:
- Знаешь, Карин, а мне сегодня братик приснился, - Юзу чуть улыбнулась. – Во сне он со мною играл в парке.
Ее сестра усмехнулась:
- Ко мне он тоже заглядывал во сне: мы с ним ходили на бейсбольную площадку…
- А мне он не слабо заехал во сне по лицу! – раздался где-то сбоку, как всегда жизнерадостный, голос Куросаки-старшего.
- Папа! – воскликнула Юзу, хватаясь за сердце. – Ты так меня напугал, у меня чуть сердце из груди не выскочило.
- Ты совсем сбрендил, старый хрыч? Так напугал малышку, - Карин нахмурила брови.
- Девочки! – слова своих дочерей Ишшин пропустил мимо ушей.- Нам надо встретить Ичиго по его возвращении грандиозной вечеринкой. Такой, чтобы он запомнил ее надолго, - папуля, коварно ухмыляясь, потер руки.

Идею вечеринки по поводу возвращения временного шинигами все восприняли на ура. Этими всеми оказались, помимо сестер и Ишшина, также и хозяин некой лавочки, торгующей сладостями, подозрительная черная кошка, не понятно откуда взявшийся зубрилка в очках и некая группа угрюмых личностей с улыбающимся типом во главе. Как все уже поняли, это были: Урахара и его подопечные, несравненная Йоручи, вечно хмурый Исида и вайзарды всем составом. Каким образом все эти личности узнали о готовящейся вечеринки - до сих пор остается тайной. Но все они постарались на славу. В гостиной пестрело в глазах от красочных плакатов, мишуры и прочей дребедени, развешанной по всем углам. Юзу превзошла саму себя, накрыв великолепный стол с множеством вкусностей. Исида вышил очень красивую скатерть с узором из зампакто. Вайзарды и Ишшин принесли чуть ли не цистерну саке, а Урахара, хитро улыбаясь, поставил на стол миску с яркими драже. Взбудораженные предвкушением праздника гости и устроители мероприятия в одном лице не заметили, как был произнесен первый тост, потом еще один. За вторым был оглашен и третий. Короче, веселье набирало обороты…
Утром, когда солнце уже встало, а птицы успели надоесть своим пением, Куросаки-старший, проснувшись самым первым, решил выйти проветриться на улицу. И был весьма удивлен, обнаружив спящего под дверью Ичиго.

Вопрос: Понравились фики?

1. Да, все		11	(32.35%)
2. Большей частью да, но не все		12	(35.29%)
3. Большей частью нет, но есть хорошие		7	(20.59%)
4. Нет, ни один		4	(11.76%)
Всего:		34

@темы: Куросаки Ишшин, слэш, драбблы, Оптимисты vs Пессимисты, Куросаки Юзу, Куросаки Ичиго, Хицугая Тоширо, Фанфики, Айзен Соске, Урахара Киске, Укитаке Джуширо, Кёраку Шунсуй

---

[Nidzigasumi]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Hedgehog2008]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Педики))

[Oriental_Lady]

Хисаги, Кучики и Ичиносе в нижнем бельишке))

Посмотреть на лица

И вот этот Сюхей для меня, Маки для  Nidzigasumi и Бьякуя для  cavo.

Вопрос: Как Вам?))

1. Красотули!		42	(60%)
2. Фуу...		28	(40%)
Всего:		70

@темы: Ичиносе Маки, стеб, Кучики Бьякуя, Хисаги Шухей, Фанарт

---

[87987987789787]

название: нет.
бета: нет.
персонажи: Кубо Тайто и другие.
жанр: ангст и пафос.
рейтинг: PG-13.
предупреждения: возможно, для кого-то это всё ещё спойлеры.
дисклеймер: Кубо мне не принадлежит.

слово "он" - это о мангаке.

- Ты знаешь, - говорит он, - иногда я боюсь того, что делаю.
Ичиго, неугомонная рыжая бестия, склоняется и заглядывает ему через плечо. Ичиго, вечно хмурый мальчишка, который пока не знает, что в конце обязательно умрёт, жадно пожирает взглядом изгибы линий на бумаге. Ичиго, невольный несовершеннолетний герой, убийца и спаситель, кладёт голову ему на плечо и смеётся.
- Нарисуй меня как раньше, - смеётся Ичиго.
- Ты ведь можешь, - смеётся Ичиго.
Он покорно рисует, во всяком случае, пытается - но не может. Раз за разом он проводит тонкие линии, и раз за разом линии складываются в одно и то же выражение лица - не то.
- Я не могу, - говорит он. - Война слишком сильно тебя изменила.
И Ичиго, беспечный рисованный смертник, выпрямляется одним движением и делает шаг назад.
- Война меня не изменяла. Это тебя она изменила. Усовершенствовала.
Он не оборачивается, потому что знает, что в комнате никого нет.

- Что для вас на первом месте: сюжет или рисунок? - спрашивает профессионально улыбчивая журналистка.
Непривычно яркое освещение режет глаза. Он вертит в руках остро заточенный карандаш, выдерживая двухсекундную паузу перед ответом. Самое большое желание - подтянуть к себе бумажную салфетку и расчертить её уже привычными европейскими чертами лица. Голос у Гриммджо будет хриплый и жёсткий. Иероглиф первого же слова порвёт тонкую салфетку.
Он вертит карандаш в руках и беззаботно улыбается.
- Разумеется, на первом месте рисунок или персонажи. Иногда мне приходят в голову идеи о появлении новых персонажей или о их характерах. Как только наберёшь персонажей, история начинает развиваться словно сама по себе. Главное, я влюбляюсь в персонажей, как будто они реальны.

- Эй, я не хочу проигрывать.
Он закрывает глаза и устало трёт виски. Голос у Хицугаи резкий - слишком рано начал ломаться. А у ребят из Каракуры, и у Ичиго - первого, слишком рано начала ломаться судьба.
- Я не хочу ей проигрывать, - повторяет Хицугая и смотрит угрюмо исподлобья. Халибел держится чуть поодаль, изредка без интереса поглядывая в их сторону из-под светлых ресниц. Халибел тоже не хочет проигрывать, и выразительно молчит об этом.
- Проигрывать не хочет никто, Хицугая-кун, - ласково улыбается Айзен. Хицугая сжимает зубы и чуть щурит глаза, и кажется, собирается что-то ответить...
- Я всё равно сделаю всё так, как планировал. Уйдите прочь, - просит он, не открывая глаз.
- Я не собираюсь проигрывать, - с упрямством ребёнка бросает Хицугая прежде, чем уйти.

Есть и те, кто, пожалуй, хотел проиграть. Он растирает в тушечнице новый чёрный брусок. Он берёт белый лист бумаги и выводит на нём чёрные судьбы. Медленно открывающиеся глаза. Медленно поднимающаяся рука. Последний штрих - резкий, широкий, фальшивые линии иероглифов "шорох". Улькиорра молчит и смотрит на него, и глаза у него совсем змеиные - мало того, что не мигают, а, кажется, вообще не видят, на что уставились.
- Это больно... так умирать? - спрашивает он тихо.
И Улькиорра отвечает.
- Не больнее, чем рвать законченный рисунок.
Он поднимается из-за стола, стремительно прижимает Улькиорру к себе, чтобы увериться, что вот он, живой, настоящий...
- Прости... я правда не хотел вот так убивать тебя!.. ведь ты живой, живее многих прочих!.. ты вправду стал слишком реальным...
Улькиорра молчит, и не сводит глаз, и безэмоциональным жестом отстраняет его, и руки у него холодные.
- Я верну тебя к жизни переродившимся в Соул Сосайети... или нет, лучше в Каракуре, хочешь? - говорит он торопливо. Ему кажется, он виноват. Ему кажется, на том рисунке он убил человека.
- Я хотел, чтобы всё закончилось, - говорит Улькиорра.
Он дал этому арранкару такое имя - самому не выговорить. Он нарисовал этого арранкара таким - больше всех прочих похожим на бумажный рисунок. Он хочет коснуться этого арранкара, сжать в ободряющем жесте его руку - но боится, что бумага сомнётся.
- Я не хочу возвращаться, - молчит Улькиорра, выводя столбик иероглифов на листе возле себя самого.

Есть и те, кто не желает в него верить. Умница Иноуэ Орихиме, например - не хочет. Он слишком много взвалил на её плечи, но вряд ли она обижается за это. Смерть брата, война и бесконечный звон стали - своё она стерпит всё. Но есть вещи, которые она никогда не простит. Обезумевшего Ичиго - не простит. Рассыпавшуюся светлым порохом реяцу своего тюремщика - не простит. И каждую каплю крови, небрежно уроненную с кисти или выведенную на чьём-то теле острым лезвием фломастера - не простит. Весь этот выдуманный мир для неё реальнее и важнее, чем тот, кто всех их создал, и каждый раз, когда случайно встречается с ним взглядом, Иноуэ Орихиме отводит глаза и закусывает губу.

Есть те, кто научился относиться с философским презрением. Абараи Ренджи давно уверен, что всего лишь играет в театре. Уверен с тех самых пор, когда кровью плевал Ичиго в лицо упрямое "спаси". И если смотреть с этой точки зрения, актёры кажутся забавными, разглагольствует Ренджи, закинув ногу на ногу и лениво прикрыв глаза. Например, Кучики-тайчо, он каждый следующий виток сценария воспринимает с таким лицом, словно сомневается в психическом здоровье сценариста. А играет так, словно и в здоровье режиссёра тоже сомневается. Если про Киру, то он переигрывает, а вот Момо - умница-девочка, у неё отлично выходит...
- Заткнись, - думает он, и на рисунке Сой Фон не моргнув глазом велит своему лейтенанту отсечь ей руку.
- Заткнись! - возмущённо восклицает Ичиго, и пинком спихивает Абараи с кресла. Ичиго подходит к нему, и кладёт руки на затёкшие плечи, и осторожно разминает, дождавшись, когда материалы будут отложены, чтобы ненароком не уронить кляксу на шокированное лицо Омаэды... а руки у Ичиго ощутимо пахнут кровью.

Он резко встаёт, отшвырнув стул назад, прогоняя всех этих "настоящих" прочь взмахом руки, набрасывает на плечи плащ и идёт в круглосуточный супермаркет за бутылкой минералки. Малышка Нелл торопится за ним следом, весело бормоча что-то обо всём, что видит вокруг. В супермаркете он не может удержаться, чтобы не пройти мимо стеллажей с мангой, и раскрывает очередной томик "Блича" на середине. Томик пахнет типографской краской, и все изломанные судьбы, измученные души, которые умеют так беззаботно улыбаться, панибратски щёлкая своего создателя по носу - вот они все, тысячными тиражами в удобном формате, можно взять с собой в дорогу... "Ицыго!" - радостно восклицает Нелл, тыкая пальчиком в нарисованную фигуру, и он вздыхает и покупает этот томик - только ради неё.

Иногда он думает, что будет с предателями. Когда Ичимару улыбается ему особенно раздражающе, он рисует сцену казни, унизительные ошейники, сжимающие горла предателей - он позволяет Ячиру раскрасить ошейники красным, чтобы было ярче. Канаме Тоусен будет стоять спокойно и внимательно вслушиваться в суровую фигуру Комамуры, и внимательно же отворачиваться от отчаянно-упрямого взгляда своего брошенного лейтенанта. Ичимару Гин не сделает ничего. Гину, он уверен, понравится всеобщее внимание, и отчаяние в глазах Рангику, и свежий ветер, который взъерошит серебристые пряди, и даже то, что Ки-ра-не-при-шёл. Айзен Соуске, наверное, до конца не сумеет поверить в то, что это всё происходит с ним. Его злость будет бессильна и оттого отчаянна, и ни один человек из собравшихся его не пожалеет. Момо бы пожалела... раньше.
И на рисунке останется пустое место - пробел, неуравновешенная композиция, ай-яй-яй, как же так... Осторожно, словно боясь своих же движений, он выводит там четвёртую фигуру - и тот же самый ветер треплет его волосы; проводит красную линию под горлом отобранным у Ячиру фломастером - и машинально хватается за шею, и морщится от давящего ощущения огромной тяжести...
Оказывается, вот каково это...
Ичимару поворачивается к нему и дарит ему персональную улыбку - типа ободряющую.
Здесь, на скале правосудия, он ещё больше чувствует себя виноватым. Ему хочется сказать всем этим чёрно-белым наблюдателям - это я, я тот, из-за кого все ваши несчастья! Это я вырвал вас из небытия, соткал вам красные нити судьбы из чёрных линий по белой бумаге! Это я - я заслуживаю казни от тысячи мечей, которые сам сотворил!..
И он сказал бы, честно, но чёртов ошейник давит на горло и не даёт произнести ни слова.
Судорожно вцепившись в ошейник левой рукой, он заносит правую над рисунком. Заштриховать себя - это недолго.
Всегда воинственная маленькая Кучики перехватывает его руку, отбирает чёрный маркер.
- Не надо, пожалуйста, - бормочет она и целует каждый его палец, торопливо, словно обезумев. Ему хочется стереть её слёзы - ему хочется этого каждый раз, когда она плачет, потому что чтобы Кучики Рукия плакала - это неправильно.
- На самом деле, я чертовски устал убивать, - бросает Ичиго, сдвигая листы бумаги и устраиваясь на освободившемся месте. - Но эта история ещё не закончена, ведь так?
Ичиго - он очень красив, когда улыбается, думает он. Ичиго ещё не знает, что в конце этой истории ему суждено умереть и воскреснуть. Сколько раз ты уже умирал, Ичиго, хочет спросить он, и давится словами, застревающими в ошейнике вины.
Мацумото смеётся и целует его в висок. Укитаке улыбается ему ободряюще - совсем не так как Гин, нет. Но Гин, кстати, улыбается тоже, и цепляет к его красному ошейнику красный поводок.
- Ни-ить судьбы... - мурлыкает он, играя тяжёлой полосой.
- Хрен мы тебя так просто отпустим, - рокочет Зараки Кенпачи и скалится в улыбке.

Он уже и не надеется, что это просто сон, который забудется со звонком будильника. Он улыбается всем слишком реальным рисункам в ответ и тянется за новым листом.


Я еще не решил, как закончится сериал. Что касается того, как далеко я рисую - это всегда бывает по-разному. Иногда, когда мне приходит идея новых сцен, я стараюсь в уме соединить сразу несколько наиболее интересным способом. Идеи приходят ко мне беспорядочно. Я могу размышлять о сцене, которая произойдёт в сюжете очень и очень нескоро, и чтоб дойти до неё придется сперва нарисовать множество другого. Если мне хочется нарисовать какую-то сцену, я её обязательно нарисую, но как только дойду до неё...

Вопрос: хорошо?

1. нехорошо.		5	(10.64%)
2. хорошо.		42	(89.36%)
Всего:		47

@темы: ангст, PG-13, Фанфики

---

icons

[не валяй дурака, Ваймс]

Вопрос: Понравилось?

1. Да		11	(84.62%)
2. Нет		2	(15.38%)
Всего:		13

@темы: Юзерпики