Антияойные практики

[k8]

Название: Антияойные практики
Автор: k8
Альфа-чтение: BlackRaspberry
Пара: Кёраку/Укитаке или Укитаке/Кёраку, фиг поймёшь
Рейтинг: PG-13
Отмазка: Кубо крут, а мы сынки перед ним


"Джюу-чан, - говорит время от времени Кёраку, - был бы ты женщиной, я бы на тебе женился!"

Он говорит так обычно в особо уютные вечера в гостях у Укитаке, когда хозяин дома, накормив гостя до отвала чем-нибудь вкусным, тихо играет на эрхе.

Укитаке отшучивается, но на долю мгновения его глаза становятся совсем больными. Кёраку виновато молчит, на его лице написано: "Да, мне тоже грустно, что так всё сложилось". Неловкий момент быстро проходит, дальше уютный вечер продолжает своё неспешное течение.

Но в этот момент оба вспоминают про свой единственный раз, две тысячи лет тому назад, когда Кёраку, старательно выдерживая привычный легкомысленный тон, говорил: "Прости, Джюу-чан, наверное, ничего не получится", а сам никак не мог унять дрожь, сотрясавшую его тело.

Кёраку беспокоит, что такое случилось лишь однажды, он не против разыграть этот сценарий ещё раз, он ждёт, когда Укитаке сделает ещё попытку - но пока не дождался. Видимо, Укитаке и так хорошо всё помнит, но, чтобы точно не забыл, Кёраку с рассчётливой жестокостью время от времени повторяет: "Ах, Джюу-чан, если бы ты был женщиной..."

"Ах, Шунсуй, - иногда вторит ему Укитаке, - как жаль, что ты только женщин любишь... Такие мальчики кругом..."

"Что поделать", - вздыхает Кёраку. "Тут я над собой не властен", - сокрушается Кёраку. "Если б это были девочки, девочек-то я всяких люблю..." - мечтательно протягивает Кёраку.

Кёраку врёт привычно и гладко, не задумываясь, с давно отработанной убедительностью. Он прекрасно владеет собой, последние две тысячи лет он без единого отступления контролирует свои пристрастия. Кёраку говорит правду и не договаривает - он на самом деле любит всяких девочек: и мечтательных принцесс, и разбитных бой-баб, и заработавшихся серых мышек, любит толстушек и худышек, низких, высоких, грудастых, плоских, и даже девочек с играющими под кожей мускулами, широкими плечами, растительностью на лице и крепко стоящими членами, которые на самом деле мальчики - он любит тоже. Для него, Кёраку, лишь бы человек был хороший, а первичные и вторичные половые признаки - всего-то новая разновидность красоты и привлекательности в человеческом теле.

И с этими девочками, которые мальчики, Кёраку давно хочется попробовать. Но сначала интуитивно, а за прошедшие две тысячи лет и по опыту он хорошо знает - на свете бывает очень мало вещей, которые можно навсегда скрыть, и ещё меньше бывает вещей, которые Кёраку может скрыть от своего лучшего друга. А ему очень, очень не хочется открывать, что тогда, в тот их единственный раз, Кёраку била дрожь отвращения не из-за пола неудавшегося любовника.

И поэтому Кёраку не упускает ни одной возможности закрутить с женщиной, но непреклонно, хоть мягко, отказывает любому мужчине. И даже в отношениях с женщинами он себя контролирует и обдуманно завязывает постоянные романы со скромницами, которые не захотят афишировать свою извращённость и не станут болтать, что любовник не меньше их любит побаловаться со страпоном.

Кёраку охотно говорит о понравившихся девочках, но молчит о понравившихся мальчиках, и когда Укитаке долгим внимательным взглядом провожает нового перспективного офицера, Кёраку ехидничает: "Вижу, к чему дело идёт", Кёраку хвалит: "У тебя отменный вкус, Джюу-чан, мальчик со всех сторон хорош", но Кёраку никогда не признаётся: "Да, меня тоже от него вставляет."

И ещё Кёраку не говорит, как этим мальчикам повезло, что Укитаке так безнадёжно влюблён в него, Кёраку. Ведь мальчики нужны только для недолгого романа, они согревают постель и освежают чувства, но быстро наскучивают, и тогда Укитаке их отпускает жить своей жизнью. Отпускает любить по-настоящему, жениться, радоваться и страдать, и даже умирать. Он манипулирует ими лишь чуть-чуть, с искренним желанием добра, и даже не столько манипулирует, сколько позволяет осуществлять их собственные желания.

Кёраку знает, что с ним никогда так не будет. Две вещи Укитаке никогда не позволит ему сделать - умереть без него или жить без него. Но такая жизнь, как получилась сейчас, Кёраку вполне устраивает. Он ценит свою полусвободу, он ценит возможность не видеть Укитаке целыми днями, он ценит возможность любить своих женщин и бесконечно рад, что Укитаке якобы бесполезно видеть в них соперниц.

Он рад, что сумел придумать удачную ложь - Кёраку, грёбаный пацифист Кёраку, который перепробует тысячу способов, лишь бы избежать драки. И две тысячи лет тщательного вранья, и нереализованные фантазии, и строгие границы того, что можно и чего нельзя - небольшая цена за возможность не убивать. Кёраку бесконечно благодарен судьбе, что эта ложь работает - иначе он не представляет себе, что, кроме убийства лучшего друга, способно защитить его от беспощадной любви Укитаке.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		32	(62.75%)
2. Нет		12	(23.53%)
3. Всё равно		5	(9.8%)
4. Слишком много текста, не осилил		2	(3.92%)
Всего:		51

@темы: слэш, драбблы, k8, драма, PG-13, Фанфики, Укитаке Джуширо, Кёраку Шунсуй

---

Авики

[Ashief Pi]

Bleach, 8 штук, все 120 на 120
1 2 3
Остатки тут:www.diary.ru/~Shraa/p61197466.htm

---

[Leyana]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Шиппо]

Bleach: Конец всему!

_________________________________________________________________________


Битва была проиграна, что положило начало расцвету новой эры! Эры, в которой нет места человечеству, где шинигами пали, а арранкары захватили власть в свои цепкие руки! Айзен взошел на пьедестал мирового господства, но как оказалось ему этого мало. Он узнал, что есть еще одно измерение, где испокон веков не было ни пустых, ни шинигами, ни арранкаров. Где люди живут сами по себе. В этом мире скрыта некая тайна, ведущая к полной власти и бессмертию. А вход в этот мир заключен в сотне душ избранных, которые должен поглотить хогиоку. Теперь это новая цель Айзена. Сумеет ли новый владыка исполнить свою цель? Все зависит только от тебя! Приходи к нам и останови Айзена или помоги ему уничтожить еще один мир!


Все зависит только от твоего выбора!


coolbleach.anihub.ru/

coolbleach.anihub.ru/

coolbleach.anihub.ru/


Наши плюсы!

Помимо основного сюжета в нашей игре есть различные, сюжетные линии, которые администрация будет постепенно вводить в игру, упрощая или усложняя жизнь нашим героям.

У нас есть уникальная денежная система, у вашего героя есть много способов получить игровую денежку, а так же, есть полно мест, где вы можете ее потратить.


Вы сможете сами выбрать, на чьей стороне сражаться. Даже если вы берете канонического героя.


Есть возможность ввести в игру своих героев.


У нас есть уникальная боевая система. Расчетами во время боя занимаются админы и ГМы, поэтому игрокам не придется заморачиваться на этом.


В нашей игре пары могут быть самыми разнообразными и не стандартными. Все это зависит только от вас и вашей фантазии.


Рейтинг нашей игры довольно высок, поэтому игра обещает быть интересной.


А наши мастера игры всегда помогут, если вдруг вам не с кем будет поиграть. На пример, локация в которую вы хотите сходить пустует.


Наши минусы:


У нас нет тебя


coolbleach.anihub.ru/





Но ты нам очень нужен!


coolbleach.anihub.ru/




Приходи к нам скорее!!

coolbleach.anihub.ru/



__________________________________________________________________________




__________________________________________________________________________


coolbleach.anihub.ru/

coolbleach.anihub.ru/

coolbleach.anihub.ru/


Нажимай и присоединяйся!

____________________________

@темы: Реклама

---

All you need is... coffee?

[мария антуанетта в кедах]

Название: All you need is... coffee?
Авторы: Тё и Торен
Бета: Leyana
Жанр: романс, чуть флаффа, семейная драма.
Персонажи: Ичимару/Кира/кофе, порядок произвольный.
Рейтинг: PG-13
Таймлайн: "Потом, совсем потом, когда уже все отвоевали" (с) k8.
Предупреждения: авторский взгляд на персонажей и реалии мира, местами POV, интертекст и прочие прелести полета фантазии.

1. (О мерзости дождя.)
Скрипач был пьян. Невыносимо, бессмысленно, растерянно пьян, и это добавляло еще черточку в складывающееся впечатление неправильного вечера. Где вы встречали кофейни с пьяными скрипачами? Где вы видели администраторов, что суют лисью мордочку в каждую чашку, доводя до белого каления официанток? Где вы встречали неверных жен и легкомысленных влюбленных, бьющих посуду на пороге? Где вы натыкались на неуспокоенные души, что сидят за крайними у окна столиками и перемигиваются через зал? Только в Барселоне, за круглым углом из ассиметричных фантазий одного не очень нормального архитектора, в тесноте улочек, в тишине парков, среди визга трамвайных тормозов. Окунитесь, спрячьтесь здесь от дождя… как вот этот светловолосый юноша, что переступив через порог, сильно наклонил голову, отчего мокрая челка прилипла ко лбу и капли текут по шее, за воротник зеленой рубашечки.
Его столик никогда не занят, ему – как обычно; сейчас он разложит бумаги и углубится в них. Иллюзия спонтанности происходящего исчезает, как смывает брызги грязи ливневый яростный дождь нынешнего слишком холодного лета. Здесь все неизменно, только, быть может, кофе сегодня горчит.
- Что ты здесь делаешь, Изу-ру?.. – администратор подходит, пугая неправдоподобно худым сложением, сероватым оттенком кожи и ласковой улыбкой людоеда.
Посетитель тоже улыбается, но его улыбка чуть иная. Добрая, наверное. Понимающая.
- Отчеты я пишу, капитан.
И нет приставки "мой", только звание, и нет намека на былое самозабвенное помешательство – которое, как известно, не демонстрирует силу любви, а лишь доказывает безмерность предшествующего ей одиночества.
Администратор вздыхает, качает головой – мол, вечно с ним так – и уходит, плюясь невидимым ядом в чашки, опрометчиво оставленные недалеко от проложенного между столиками пути.
Это не загадка, это давно решенный ребус, привычная вязь кофейного аромата и зеленого чая, да еще нежно ненавидимой сушеной хурмы. Привет из недавнего прошлого. Пережили все несчастья – извратили счастливый конец сказки, потому что порядочная история заканчивается либо смертью, либо свадьбой, а ни первое, ни второе их не устроило. То есть, Кира мог бы даже… но вот Гин – нет, определенно, нет.
Настала пора закрываться. Нет, не на ночь, а совсем. Собирать манатки и сваливать в другую точку планеты, где не найдут, не заметят, оставят, наконец, в покое… только вот что он там искать будет? О, это дело наживное, в конце концов. За мемуары засядет, к примеру, или в психиатры подастся, вправлять мозги нерадивым людишкам - выворачивать их наизнанку – и верить же будут, верить. Найдет себе мальчика, умненького, темненького, с длинными волосами и зелеными глазами, чтоб ни лицом, ни словом не был похож. И заживет припеваючи – до следующего навсегда, до новой звезды, до первого попутного ветра. А там – посмотрим. Поглядим. Разведаем.
И здесь его уже ничто не удержит. Не поможет ни секс, ни подкинутая задача, ни пачка писем от Рангику (которая ненавидит писать по делу, а всегда рассказывает о случайном: пьянки, сплетни, новый маникюр). Все остальные связи давно прерваны, кроме, пожалуй, одной – но своевольный панамконосец теперь обретается в Сейрейтее по только ему известным причинам. Да вот еще бывший лейтенант заходит выпить чашечку нелюбимого им кофе: сам нашел, сам явился, ничего не предлагал, ни на что не намекал. Оставался постоянной переменной в уравнении. Дооставался. Передержал.
Гин был уверен, что Кира не перестанет искать даже после того, как назавтра обнаружит, что заведение закрыто. Его домашнее животное обладало поразительным упорством в искусстве стучать головой в запертые двери – и сушеная веточка гортензии, присланная по известному адресу, не добавит спокойствия светловолосому аристократу.
Красота в утерянном.
Изуру заканчивает чиркать карандашом в бумажках и смотрит на дождь. Он острее всех понимает, что все когда-то кончается, и уже не стремится отсрочить момент расставания. И вот он уходит, маленький мальчик, выросший на глазах, игнорируя зонт, он уходит в этот стенообразный дождь, тут же промокая до нитки.
А Гин, оставаясь за стойкой, пожимает плечами. Вольному воля, спасенному рай.
В конце концов, именно этому он Изуру и учил всю жизнь.
Только, быть может... с закрытием кафе торопиться не следует.

Там, где ты появляешься, идет дождь.
Серебро – прекрасное имя, оно удивительно хорошо характеризует твою сущность. Ты не похож на тусклый металл, он слишком благороден для тебя, и ты совершенно не похож на иней в ветвях деревьев, это сравнение слишком изящно для тебя. Ты – это серебряная стена ливня, холодная вода, которая отрезвляюще заливается за шиворот.
У каждого бывает свой первый раз. В романах об этом всегда пишут очень красиво, в жизни, как показывает практика, все гораздо прозаичней и лиричней одновременно. Нет изящества и плавности движений, зато есть дикое количество коленок и кошмарное неумение обращаться друг с другом. В книгах пламя первого поцелуя затягивает в огненный круговорот с самого начала, в реальности сталкиваются носы, и ночную тишину оглашает дикий, необузданный смех, больше похожий на ржание.
Но ни в одном романе я не читал описания – да и мне оно не по силам – этого потрясающего чувства, что максимально близко к безумию. Когда одно случайное касание - уже разряд тока, то объятия?.. Взрыв, за секунду проходящий волной по нервным окончанием до крика. И это всего лишь объятия, я молчу про такие глобальные вещи, как поцелуй или же секс с – Ками-сама, прости меня за такое кощунство – объектом, которому посвящены все эти лирические сопли. Секс – это маленькая такая, локальная, смерть от счастья.
И вот к такому болезненно очарованному мне приходишь после гуляния под дождем такой весь улыбчивый ты, и, не говоря ни слова, отрываешь меня от отчетов простым и банальным поцелуем. Для _тебя_ простым и банальным. А я вдруг становлюсь прозрачным стеклянным сосудом, переполненным светом. Сосудом, которому остается максимум три секунды до взрыва.
Тогда я умер в первый раз после смерти, просто взорвался на осколки от невозможности сдерживать в себе силу этого огня. Взорвался, впившись в ужасно костлявые плечи до побелевших костяшек, конечно же, банально кусая губы, просто потому, что орать так, как хотелось – означало перебудить пол-отряда.
С тех пор, куда и как бы ты ни уходил, всегда идет дождь, отрезвляющей водой льется мне за шиворот серебро. Даже если на небе светит самое яркое в мире солнце.

2.
Так тихо.
За закрытыми дубовыми дверями умерли песни, звон разбитого стекла, вопли, истеричные завывания официанток. Кофе-машина не жужжала, салфетки не хрустели под пальцами случайных посетителей.
И «закрыто», на чистом японском выведенное у самых дверей, на брусчатке, ясно давало понять Изуру, именно Изуру, что – все. Не успел. Вернее, Гин-то как раз успел исчезнуть до того, как бывший лейтенант поверил в возможность чего-то большего, чем просто чашка кофе с прокисшим молоком.
А дождь все не начинается. Небо набухает чернильной кляксой, растекается до самого моря, которого не видно, но слышно – оно чуется сквозь стены, занавески, кружева, оно совсем рядом. Это оно шумит в ушах, а не обида.
Какая обида, помилуйте, какая обида…
Просто… все получилось именно так, как планировал некий изворотливый субъект, а дождь, что ртутной наковальней ударит сейчас по голове, чрезвычайно похож на Ичимару Гина, куда больше, чем лисы или змеи, все, какие есть на свете, вместе взятые.
«А я мог подарить тебе небо», - лениво думает Кира, перебирая между пальцами бусины костяных четок, которые он всегда носит с собой.
Зачем этой мерзкой пакости небо – испоганит, и глазом не моргнет, только мерзко скривит лицо и уйдет дальше, дальше…
Ведь проходили же – и небо, и землю, и ниже.
А толку? Толку, как водится – чуть.
«А я мог бы дать тебе покой…» Щедро предлагаю, бери – не хочу, смотри мне в глаза и забирай, сколько сможешь унести – весенняя грусть по наступающей осени, солнечная рябь на облаках, вкус утреннего кофе.
И это мерзость? Знаю, знаю, знаю. Нескончаемая тоска. Зачем тебе покой, ты вообще знаешь, что с ним делать положено? Брось, брось, а то уронишь! Вот и молодец.
Тишина. Ответа не будет.
Кира уходит от закрытых дверей, а небо, словно в насмешку, так и не проливается дождем.
Блондин в синем идет по пустой улочке, раскрыв зонт, и ни дождинки не падает.
Он вернется в Готей, выпьет чаю и снова станет тем, кем был.
Смысл жизни исчез.
Пора снова стать сильным.

3.
Юго-восточная Азия. Кто может догадаться, что лис прячется под боком? Только те, кто близко знает лиса, а они сейчас заняты своими делами. Рангику, например, борется с двумя лишними сантиметрами в талии, бегает от своего капитана и втихомолку тренирует Конеко. Кира Изуру взял отпуск, оставив отряд на одного из старших офицеров. Сейчас он лечит нервы в Чехии и регулярно получает от личного состава записки с просьбами вернуться.
Туман.
Перед Гином стынет чашка с кофе, а на постели сладко спит высокий мускулистый итальянец с черными глазами и сильными пальцами. Хороший получился отдых, весьма достойный. Здесь, на островах, вполне можно остаться…
Еще не рассвело. Гину кажется, это в насмешку: висящая прямо в воздухе, растворенная в воде темнота, где так удобно и не режет глаза. В ней проплывают работники отеля, нелепо вывернув суставы, привычно кивая сгорбившемуся на террасе человеку. Этим слишком ранним утром он, как всегда, пьет безупречный кофе и наивно-насмешливо рассматривает все вокруг.
Роса серебрит коротко подстриженную траву, деревянная беседка, кажется, находится очень далеко, хоть до нее рукой подать. Гостиничный номер, как и все вокруг, окутан мягкой заслуженной негой; он словно предлагает остаться здесь не надолго – навсегда. Пахнет орхидеями.
На самом деле Ичимару уже давно отказался от перспективы покупки гостиницы. О, из Марио выйдет прекрасный управляющий, но самому Гину это не нужно, нет. Лягушки уважительно надувают животы при виде высокой тощей фигуры, кувшинки прячутся под воду, а молоко все-таки киснет, напоминая о покинутом небе Барселоны. Что же делать?
Марио пошевелился на кровати, смешно причмокнул губами, как младенец.
Ичимару запахнул халат и залпом допил уже остывший кофе, во вкусе которого причудливо смешались воздух океана и глубокая синева чужого неба.
«А в Чехию – ни ногой», - решил про себя бывший капитан, ощущая вдруг острую нехватку всепрощения, смущения-ожидания, влечения, набившего оскомину. Никто не собирался его прощать просто потому, что он Ичимару Гин.
- Уберите табуретку, тайчо.
- Нихрена, Изуру! Становись на четвереньки и подставляй спину, ты сделал в отчете целых три помарки. И чему тебя только в Академии учили? Ты – бессмысленный перевод казенных денег.
- И тушечницу положите на место…
- Изуру, а не кажется ли тебе, что это не то место, где следует наводить порядок? Это мой кабинет, и я капитан. Кстати, я повторяю, диспозиция «мордой в подушку – и трахать» меня категорически не устраивает!
- Она никого не устраивает, тайчо.
- А! Так ты на ком-то тренировался? Что ж, незаметно…
Скользкий палец стимулирует простату, в Кириных глазах – вся светлая печаль христианских храмов.
- Плохо, Изуру, очень плохо.
Кто бы знал, что другие умеют еще хуже?

4.
Матсумото Рангику ничего не понимала. Кажется, все перестроилось с ног на голову.
Утром, перед началом рабочего дня, вежливый исполнительный Кира зашел в канцелярию десятого отряда, поставил перед слегка похмельной женщиной пузатый кувшинчик саке и осторожно предложил:
- Матсумото-сан, а выходите за меня замуж.
От неожиданности красотка икнула.
- Вы подумайте… - Изуру не стал настаивать, поклонился, придерживая документы и вышел.
Когда в кувшинчике осталось меньше половины содержимого, Рангику задумалась.
- А что? Парень видный, лейтенант опять же – с понятиями и перспективами. Из знатного рода, денег куры не клюют. Семьи нету – никто попрекать не будет, что тоже плюс, – рассуждала предприимчивая женщина. По здравому размышлению выходило, что она останется только в выигрыше.
- К тому же они все только трахают, сволочи! А замуж меня еще никто не зва-а-ал…
Когда Хитсугая Тоширо зашел в свой кабинет, он увидел набившую оскомину картину: возлежавшая на столе фукутайчо находилась – как это фиксируют в отчетах – в состоянии алкогольного опьянения.
- Матсумото! – грозно начал он. – Ты пьешь на рабочем мете!
- А мне можно! – она поднялась, грациозно изгибаясь и пленяя кошачьей улыбкой. – У меня свадьба скоро.
И вот тут капитан десятого отряда осознал, что конец света не так далёк, как казалось.

В предместье Лондона шли дожди. Арендатор старинного поместья, приезжий господин из Японии, оказался донельзя эксцентричным. Он облюбовал дальнюю беседку и часами сидел там, рассматривая заброшенный парк. Прислуге больше делать было нечего, кроме как подавать ему туда завтраки, обеды и ужины! Кроме того, каждые три часа нужно было нести в беседку кофе, а под дождем побегай-ка, да еще чтоб кофе оставался горячим, и чтоб на салфетке ни капли!
В общем, когда в неурочное время явился дворецкий, Гин заподозрил неладное.
- Вам письмо, сэр, - сообщил высокий худой мужчина в твидовом костюме.
- Откуда? – он обернулся, потягиваясь на носочках. Этот гигай почему-то жал в плечах.
Вместо ответа служащий поднял глаза к небу.
На самом деле Ее Величество Ичимару слегка надоела, но столь высокой особе не откажешь во внимании, поэтому пришлось идти. Мокрый дворецкий почтительно держал над хозяином – пусть временным – поместья огромный прозрачный зонт.
На столе действительно лежало письмо, только вот вензель был совсем не королевским.
«Почта Сейрейтея» - значилось на марке в бело-зеленую полоску. Капитан-предатель осознал работу Урахары и, хмыкнув, распечатал конверт.
Сначала взялся за письмо. Почерк старой подружки он распознал без сомнений.
«Здравствуй, снулая рыбина, - писала Рангику. – Как ты поживаешь? Не утоп там еще в своем болоте? Если не утоп, я приглашаю тебя на одну церемонию. Если не явишься – мешок сушеной хурмы не пришлю. Твоя Ран-чан».
Подивившись, Гин взялся за карточку. Там очень знакомым почерком было выведено:
«Уважаемый Ичимару-сан, Матсумото Рангику и Кира Изуру счастливы пригласить Вас на церемонию бракосочетания, которая состоится по адресу: Сейрейтей, Кира-кё. Для вас будет открыт специальный портал. С уважением».
Сначала он не понял, даже посмотрел на календарь. Судя по нему, был не апрель, а август. Самое свадебное время.
Упав в высокое кожаное кресло, Ичимару запрокинул голову и несколько истерично захохотал.

5.
День перед свадьбой выдался тяжелым как для Рангику, так и для ее будущего мужа. Кира, как порядочный мужчина, не желал нагружать невесту, и большая часть забот легла на его надежные плечи. Матсумото-фукутайчо, хоть и занималась делами, для женского сердца весьма приятными, но устала неимоверно. Она как раз отдыхала в своей комнате, когда прибыл самый дорогой гость. За спиной он что-то держал, демонстративно не показывая. Улыбка его растянулась на все лицо.
- Привет, моя сладкая Ран-чан, - пропел Ичимару.
- Иди в задницу, - буркнула женщина, разминая шею.
Гин тут же стал похож на себя. Что изменилось – непонятно, но изменилось, и очень значительно.
- Пригласила – получай.
- Ха! – неопределенно ответила Матсумото.
Ее приятель немного помолчал, словно собираясь с мыслями.
- Я долго думал…
- Мне уже страшно, - Рангику наигранно всплеснула руками. – Если ты думал долго…
- … что же вам подарить. Ведь это должен был быть подарок вам обоим. Подари я книги, доволен остался бы только Изуру, а если хурму – только ты. С ящиком саке вышла заминка, новая редакция Устава не успевает выйти из печати, а сервизы, для разбивания о голову благоверного, у фукутайчо-доно еще остались, я помню, - невозмутимо продолжил лис.
И тут женщина поняла, что ей страшно. Все-таки идея со свадьбой – не очень хороша. В сложившихся обстоятельствах…
- И тогда я решил, что подарю вам то, что подойдет обоим, - Гин вынул подарок из-за спины. Это оказался парадный поясной портрет Ичимару-тайчо в капитанской хаори. Написано полотно было действительно прекрасно, Гин вышел как живой.
Матсумото взяла рамку. Подержала на вытянутых руках, рассмотрела. Потом, не сказав ни слова, направилась к двери. На пороге обернулась, укоризненно посмотрела на приятеля и вышла.
Киру она встретила сразу, во дворе; он спешил в неопределенную сторону. Увидев невесту, почтительно остановился, а потом разглядел, что у нее в руках.
- Я не могу, - приблизившись, выкрикнула Рангику. – Кира-кун, я просто не могу…
Она замотала головой, точно пьяная, и осела на землю, громко и истерично хихикая. А Изуру, всхлипывая и икая, присоединился к ней.
Ичимару, выйдя на террасу, смотрел сверху на открывшуюся ему сцену.
- Я не могу, не могу, - наперебой говорили они друг другу и целовали сплетенные руки.
- Зачем было меня с места срывать? – философски уточнил у мироздания Гин, поджал губы и достал из рукава косоде пилочку для ногтей. В глубине души он был ужасно рад.

6.
Кто пришел к этому первым? Наверное, все-таки Кира, он всегда был умным. А до Гина всегда долго доходило, он и верил и не верил в то, что могло бы стать его спасением, а стало почти тюрьмой.
И вот у Изуру уже постоянная миссия на грунте, к нему приходят бойцы из Готея, приносят сведения, а он координирует действия сослуживцев, но уже не возвращается туда, под глянцево-синее небо. Его гигай очень приятный, почти не ощущается, обнимает, словно вторая кожа – подарок одного смешливого господина, пожелавшего остаться неизвестным. Он живет в Каракуре – ведь свет клином сошелся именно здесь; у него двухэтажная квартира и много разной техники.
Он больше не идет Ичимару навстречу и совсем не ждет коротких нерегулярных визитов своего бывшего капитана. Набегался, хватит. Нелепая несостоявшаяся свадьба и долгие дни одиночества научили Киру большему, чем вся его служба в Готее.
Гин, наоборот, исчезает и появляется, дергая за давно знакомые ниточки, ударяя по больным местам, играя на нервах. Но, как оказалось, ничто не трогает мальчика-печаль, он остается безучастным и вежливым. Капитан, пускай и бывший, ненавидит подчиненного, теперь уже точно бывшего. И почему-то болезненно не хочет терять эту новую игрушку, которая неожиданно показала характер.
Так они маются почти три месяца, пока Изуру не уезжает по делам в Сейрейтей. Он сам не хочет, но уезжает, оставив ключ в привычном месте. Ни личных вещей, ни записок. Гин радуется поначалу. Потом начинает бояться. Бояться того, что остался в большом мире совсем один. Потом злится, трахает случайных знакомых, особенно жестко – голубоглазых блондинов. Потом покоряется судьбе и кидается предметами в прибывшего с начальственной выволочки Киру, разнося квартиру вдребезги. На что получает лишь кивок и вежливую улыбку, в которой нет ничего от Изуру. От того, настоящего.
А потом целует, медленно и нежно, сам того не зная, но откапывая в душе то, чего там отродясь не было.
И вот они уже живут вместе: у Гина кофейня (снова), у Изуру квартира. Такие чужие, такие родные.
А потом как-то утром мальчик-печаль приносит Ичимару кофе в постель, и все становится неважно.
Они обещают себе попробовать.

7. (Симфония семейного скандала.)
Сторона, обратная здравому смыслу – изящный эквивалент прямого посыла в цветущий сад. Кира увернулся от летящего в него писчего прибора (все восемьдесят четыре предмета), вздохнул, спрятался за углом, не собираясь выкидывать белый флаг. Это ж надо было, явиться домой и обнаружить в состоянии буйной истерики капитана (бывшего), который швыряет фамильными ценностями, пытается выгнать хозяина и ругается неприличными словами.
Ичимару-тайчо несло. В его обвиняющей речи всплыли и три помарки в каком-то отчете, и горький чай, и пятнышко на таби, и плохо отглаженная хаори (когда это было?). И вдобавок вся родня Изуру до десятого колена. Лейтенант даже заслушался – он-то и не предполагал, что бабушка, эта милейшая женщина, состояла в порочащей связи с помидорами.
«А помидор хорошо бы съесть», - мелькнуло в голове у Киры. Мимо пронеслась расписная ваза, ударилась о стенку и медленно, торжественно, раскололась.
Тишина.
- Если еще хочется, там остался парадный сервиз.
- Не хочется. Выходи. Я с тобой не разговариваю.
«Молчаливое избиение. Что может быть возвышенней?» - Изуру фыркнул про себя, но все же вышел.
Разгромленная комната, помятый Ичимару.
Лейтенант начал подбирать целые предметы, тройной дорогой обходя застывшего посреди бардака Гина.
- Я с тобой не разговариваю! – обвиняюще повторил капитан, на что подчиненный вежливо кивнул, мол, понял.
- А знаешь почему? – неприятно сощурился альбинос.
Кира хрюкнул. Сел на пол и начал хохотать, сильно запрокидывая голову назад.
«Дурацкая, совершенно дурацкая идея про совместную жизнь. Кто только ее подал?»
На кухне что-то противно зашипело, а потом запахло пригоревшим кофе.

Вопрос номер один: а не стыдно ли Вам, Ичимару-сан, бить чужие сервизы, стоимость которых зашкаливает за все пределы, известные Вашему искалеченному тяжелым детством сознанию? Тогда позвольте задать вопрос, а какой смысл в этом шуме и гаме, мой милый друг? Чего Вы хотите этим добиться, ведь количество энергии, затраченной на кидание всех этих предметов (ни один не попал, но и ничто не осталось целым), весьма и весьма велико.
Очень просто. Я хочу грохота, я хочу, чтобы мой оппонент перестал кивать, как китайский болванчик, в ответ на все мои причуды. Согласитесь, господин самый-приятный-собеседник-из-зеркала, что эта буффонада воистину прекрасна?
Не могу не согласиться.
Нет, я определенно дойду от такой жизни до ручки, до горячки, до белого каления. Ты, Изуру, чудовищно хорошо знаешь все мои привычки, профессионально не поддаешься на мои провокации, и, вежливо улыбаясь, пропускаешь мимо ушей все мои гениальные истерики.
Я хожу по потолку и говорю сам с собой. Мои метания - строго распланированные, выстроенные в идеально рассчитанную последовательность - теряют свою упорядоченность и стремительно катятся в тартарары. Идея жить вместе - и-ди-о-тизм, кто это вообще предложил? Это вообще кто-то предлагал? Правильно, никто, оно само получилось. М-мать, даже побить некого.
- Если еще хочется, там остался парадный сервиз, – тихий, отвратительно спокойный, голос из-за угла.
Да пошел ты! Мне уже надоело громить это жалкое жилище. Адепт вечного мира, прячущийся за углом. Нет, хуже - просто трус, обыкновенный трус. И с этим человеком…
- Не хочется. Выходи. Я с тобой не разговариваю.
Вы-ы-ыполз. Вы только посмотрите на него - само смирение, никакого негатива. Сидит и принимает меня таким, какой я есть.
Здравый смысл повесился в саду в тот момент, когда я переступил порог этого дома. Он и я, то есть мы, совершенно несовместимы. Попытка найти во всем этом что–то нормальное – или утопична, или обречена на провал.
Кстати, ты меня вообще слышишь? Продублируем сигнал:
- Я с тобой не разговариваю! - кивок в качестве ответа. Я похож на существо, которое умеет удовлетворяться малым?
- А знаешь, почему?
Смех Киры в серебряной тишине и запах убежавшего кофе – почти симфония. Подпрыгиваю и, оставляя невменяемого от приступа хохота Изуру, убегаю прочь, чтобы спасти напиток богов.
У нас уже почти нет посуды.
Матерясь сквозь сжатые зубы, вытираю плиту. Ты подходишь сзади, одной рукой обнимаешь меня за талию, а другой перехватываешь тряпку из моей руки. Дать бы тебе этой тряпкой по морде, но до чего же лень сейчас.
И так будет, пока я не научу тебя жить интересно.
И так будет, пока я не сдамся тебе окончательно.
А ты никогда не научишься.
А я никогда не сдамся.

8. ("Слава богу, ты пришел!")
-Ну, как? – Шухей смотрит на Киру встревожено и внимательно.
-Что «ну как»? – вышеупомянутый, сжав и без того тонкие губы в уже почти прозрачную ниточку, сурово заправляет золотую прядь за ухо.
- Искал?
- Нашел.
- Цветы...?
- Розы и лилии –под двери носил охапками, прилагая записки и стихи. С утра рвал полевые цветы и вместе с росой и горячей чашкой кофе ставил на стол.
- И как?
- Не помогло, конечно.
- А мотоцикл как же?
- Приехал, забрал, покатал с ветерком. Ночь провели в заброшенной усадьбе, кутаясь в один спальник. Он очень мерз и все время вертелся. Светил со смехом в глаза фонариком и травил страшные байки, их мы запивали чаем с коньяком из термоса.
- Ну, а потом?
- С утра, когда открыл глаза, его и след простыл. Наверное, поймал машину и ушел до города по трассе.

9.
Когда дождь стучит по жестяным крышам – начинаешь верить в богов. А когда огни большого города отражаются в жидкой ртути – начинаешь чувствовать богом себя. Р-раз! – и полетишь. Хотя, в этом, как раз, нет никакого волшебства, ведь умение летать, как и пробивать кулаком стены, как доводить до белого каления окружающих, как писать письма в никуда, как спасать прекрасных дев – все очень просто, понятно. Что нужно, чтобы чувствовать себя богом? Право судить? Право решать? Право убивать?
Способность думать?
Когда восходит тонкий острый месяц, всем, наверное, кажется, что стекло разлетится в куски от тоски, что можно будет что-то искать в ночном городе смертных удовольствий: наркотики, выпивка, драка, секс, чужое самоубийство. Сразу кажется, что нечеловеческая усталость придумана умниками из Академии, а сумасшедших шинигами не бывает. Богом быть просто, если уже невмочь. А не смочь справиться со скукой? Банально и уже не смешно. Кажется, можно выпрыгнуть в окно - от болезни своей драгоценной души к преждевременной смерти своей.
И нет робкого голоса за спиной, нет сильного ощущения подвоха, нет мешающих перспектив – крылья, свобода, целый мир под ногами. И скользкие крыши, и растрепанные волосы, и отражения в окнах, когда летишь мимо.
До рассвета далеко, воздух пресный, огоньки манят.
Только не нужно смотреть вниз, где один упрямый идиот написал белой краской «с добрым утром».
Так легко почувствовать себя богом.
- Утром возвращаться будешь – кофе купи, - прозвучало из глубины комнаты, и снова заскрипел по бумаге карандаш.

10.
Чаще всего люди влюбляются в надежду, что взаимность подлинна.
Чаще всего чашки чая достаточно, чтобы понять – вечер пройдет в одиночестве. Как и предыдущий. Как и много вечеров вплоть до сегодняшнего дня.
Просто свет очей, радость сердцу и смысл жизни улетел, как герой скандинавского эпоса, не обещав возвращаться.
Заставьте что-то пообещать Ичимару – и вы увидите, как плохо, больно и некрасиво будет вам потом, когда он придумает, как сделать очередную гадость.
- Кира, не отвлекайся. У нас еще полтора отчета.
- Шухей, прости, пожалуйста. Задумался.
- Да, тихо у вас. А где…
- Гин? А Гин больше не придет.
Точка кипения. Точка расслабления. Точка совершенствования.
И тишина.
Все по полочкам, все по графику, каждый листочек на своем месте, все именно так, как и должно быть. У сказок несчастливый конец.
Чаще всего зависимость в том, что наркотика больше нет.
Серебро разъедает личность; удалось остаться целым – значит, просто повезло.
А как теперь научиться жить с осознанием, что лучшие в мире мгновения уже прошли? Что день, который больше столетия, уже прожит? Что и смеяться от любви, и от счастья мучиться, и козырем судьбу по филейной части – было, а потом – пан или пропал, в результате пропал, но как же хорошо-то, а?
Стукнула оконная рама. Скрипнула половица. У Хисаги глаза на лоб полезли, он сбежал, просто сбежал, даже не попрощался.
- Неужели деньги кончились?
- Я соскучился.
Чаще всего в произнесенное вслух хочется верить, но ведь даже мысли могут лгать.
Медленно повернуться, боясь ударить. Невесело хмыкнуть.
- Полотенце на крючке, где ванная, ты, надеюсь, не забыл.
- Суровый.
- Иди, пожалуйста.
А он подходит, берет за подбородок, и целует так нежно, что немеют кончики пальцев.
«Чаще всего» – не означает «всегда».
Любить Ичимару Гина легко. А вы с ним, попробуйте, выживите.
- Теперь уже не сердишься?
- От тебя пахнет чужими. Иди в душ. Пожалуйста.

Не одна сотня вечеров нужна, чтобы понять: свобода не только в том, что никто не знает, куда ты ушел. Это еще и возможность беспрепятственно вернуться в любое время. А дверь все так же скрипит, как и - сколько-сколько лет прошло? От калитки до двери все так же ровно десять широких шагов, ступенек все так же ровно три.
Как приятно, что хоть где-то ничего не меняется. Ну, почти ничего. Исчезающий в пространстве силуэт Шухея наводит на мысли о подводных течениях, которые точат камни.
- Неужели деньги кончились? – и не «здравствуй», и не «пошел вон», а словно загулявшего вчера мужа в дверях встречаешь. Не буду скрывать, у меня действительно кончились деньги. Но не в них корень всех бед сегодня, честное слово. Просто…
- Я соскучился.
Мгновение, и ты медленно, будто против своего желания, поворачиваешься, и, на секунду столкнувшись с тобой взглядами, я почти жду, что ты меня ударишь. Но…
- Полотенце на крючке, где ванная, ты, надеюсь, не забыл. – Ну, что же. Засчитано. Я почти в панике.
- Суровый...
Нордический воин, который способен победить специалиста по мелким пакостям.
- Иди, пожалуйста. – Хорошее слово «пожалуйста». Я непременно послушаюсь и пойду в ванную, но потом. А пока невозможно, проходя мимо, не взять привычно за подбородок, не поцеловать тебя в губы. Нежность поцелуя, иногда, когда не хочется говорить, она так хорошо заменяет слова... Чувствуешь, как я по тебе скучал? Зачем нам слова и объяснения, особенно после ванной, когда вода с волос капает за шиворот, убивая всю серьезность момента. Так прими этот поцелуй, как знак…
- Теперь уже не сердишься?
- От тебя пахнет чужими. Иди в душ. Пожалуйста.
Я изгнанник, все видели? Сердце мое полно страдания и печали. Полотенце на плечо, и, гордо подняв голову, я направляюсь в сторону «храма чистоты». Как бы тебе завтра объяснить, что это не «чужие», это я всего лишь влюбился в новый парфюм. Хотя без участия третьих лиц тут, конечно, не обошлось.
- Ты ведь знаешь, почему кошки всегда возвращаются домой… а главное, по какому принципу они выбирают, какое из мест, где им рады, будет их домом?
Полное игнорирование Гина Ичимару на своей территории. Я чую в этом тему для новой войны.
– Настоящий дом – это там, где подают в блюдечке самое вкусное молоко. Знаешь, я облетел, объехал и, в конце концов, обошел половину земного шара. Лучше кофе, чем варишь ты, не бывает нигде. Веришь, нет, но я не нашел, – вот теперь я могу, развернувшись на пятках, смело отправляться к теплой воде, мыльной пене и баночкам-скляночкам.

11.
Просто... просто - так, и никак иначе быть не может.
Простота – залог того, что тебя непременно поймут. Простое слово «люблю» должно объяснить глубину всех испытываемых чувств… но мы ведь говорим об Ичимару Гине?
Жизненные ценности его, зыбкие и призрачные, не включали в себя вечных постулатов, дождливые дни сменялись солнечными, а купленные на рынке в Стамбуле розовые очки всего лишь объясняли, почему именно этот человек испортил карму трем мирам.
И только одно существо способно выносить Ичимару Гина без риска превратиться в овощ. Проблема в том, что Ичимару Гин не способен выносить это существо.
- Изуру, сгинь с глаз моих, белобрысый слизняк с челкой! Я разве не говорил, что она тебе не идет? Обстриги ее. Сейчас же! Сей секунд! И кофе принеси.
Сложности – это то, что любит Кира Изуру. Он и хокку сочиняет, и вышивает, а варенье из хурмы закатывает – весь Готей облизывается, добавки просит. Витиеватые измышления, строчки старых стихотворений, дорожная романтика и сладковатый запах розовой воды, поданной для омовения рук, все это было прекрасно и, без сомнения, нужно лейтенанту, который понимал всю никчемность своего существования.
- Ты мое дыхание. Утро мое ранние. Ты – моя религия. И дожди.
Простые слова в ответ на оскорбления – это так в духе Киры Изуру, а кофе сегодня превосходно сварен, придраться не к чему. Розовые очки на своем месте, черная водолазка, желтые в клетку брюки, кепка поперек лица, парфюм – он уходит искать приключений, искать лекарство от скуки, которое уже давно нашел Урахара Киске. Оно называется очень простым словом, но капитан третьего отряда, бывший капитан – но это как раз самая сложная часть истории – пока еще не может признать очевидного.
Слова «счастье» нет в его лексиконе.
А Кира уже не ждет. Он перестает терзаться бессмысленным сразу после того, как закрывается дверь. Истории про кошек и молоко сделали его философом.
И не вернуться в то холодное лето, в котором скрипач был возмутительно пьян.
Изуру раскрывает книгу, пытаясь сложить буквы в слова.
Злой, как тысяча Меносов, Гин возвращается, молча берет лейтенанта за руку и тащит на улицу.
- Видишь – солнце? Видишь – птички? Видишь – газончик ровный!
- Вижу.
- Вот!
Не сказанное «это для тебя» повисает в воздухе.
Но это слишком сложно.
Кира вздыхает, шарит по карманам и, собрав мелочь, покупает в ближайшей кофейне порцию латте с собой.

12.
После стольких лет совместной жизни, когда, кажется, уже лень что-то менять, Кира Изуру уходит однажды ночью и не возвращается.
Если кой-какими частностями пренебречь, Ичимару Гин весьма доволен сложившимися отношениями, и вот внезапный уход любовника заставляет его задуматься. Когда страсть превращается в обыденность, она теряет свою привлекательность. Когда за тебя перестают выбирать светлое будущее, то окно оказывается зарешеченным. Когда утром просыпаешься без привычной чашки кофе, то кажется, что хочется что-то поменять.
- Изу-ру? – на всякий случай зовет Гин и не получает ответа.
Только на третий день блаженного одиночества до него доходит, что Кира опять выбрал сам. В смысле, со всей своей деликатностью подготовил отъезд. Спланировал отдых для почти супруга.
Но супругами они не являются, и вообще… как-то не кошерно, как выразился бы один знакомый Ичимару-сана, от которого тот получал нерегулярную корреспонденцию.
- Изуру! – говорит Гин с угрозой в голосе, но не получает ответа и на сей раз.
Он злится и бьет дорогие сервизы без всякого удовольствия.
Он читает книги, что стоят на полках. Первый, наверное, раз за все то время, что они живут вместе.
Гулкое эхо бродит в коридорах. С улицы пахнет осенью и пирожками. А еще – приближающейся зимой.
Нет, Кира необходим Гину. А кто будет делать противопростудные микстуры? Кто будет следить за шарфами и сухими ботинками? Кто, в конце концов, будет разжигать камин?! Ичимару ни черта в этом не смыслит!
И Кира возвращается. Однажды ночью, точнее, уже совсем под утро, он впускает в квартиру разноцветные кленовые листья и запах остывающего океана.
- Командировка была, - бросает он в направлении спальни, откуда на него так сердито молчат.
Садится за стол, кладет голову на скрещенные руки. Светлая челка, отросшая и выгоревшая, закрывает почти все загорелое лицо – и сумасшедшие глаза тоже.
Он очень устал. Он ничего не привез Гину, даже кофе, даже зажигалки… даже открытки, и той не привез.
За спиной сопят и фыркают, а потом ставят рядом на стол большую чашку с плохо заваренным чаем и тарелку с половиной холодной пиццы.
Когда Кира оборачивается, Ичимару принимает вид оскорбленной невинности и улыбается так, что у Изуру перехватывает дыхание.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		97	(88.18%)
2. Нет		5	(4.55%)
3. Понаписали тут...		8	(7.27%)
Всего:		110

@темы: слэш, Ичимару Гин, Кира Изуру, драма, флафф, PG-13, Фанфики, Тё, романс

---

Улькиорра и Орихиме

[Oriental_Lady]

Вопрос: Ну как? 0_0

1. Хорошо		20	(27.4%)
2. Плохо		30	(41.1%)
3. Эта пара мне вобще не нравится		23	(31.51%)
Всего:		73

@темы: Улькиорра Шиффер, Фанарт, Иноэ Орихиме

---

[Мурррка]

Привет, я тут новичок. Стихи Хичи/Ичи пойдут в качестве вступительного вклада?

Название: просто стихи
Автор: Мурррка
Персонажи/Пейринг: Хичиго, Ичиго
Жанр: стихотворение
Рейтинг: G
Дисклеймер: все Кубо
Предупреждения: нету

стих 1

Когда ты плакал, я смеялся,
Когда ты горем был убит,
Я над тобою насмехался,
Хотел убить за жалкий вид.

Болтал про короля и лошадь,
Когда убить тебя решил.
Забыл, что мы стобой похожи –
И ты меня остановил.

Когда я снова стал ничем,
Ты слезы лил по отраженью
И я не мог понять, зачем
Жалеть того, кто был лишь тенью…


стих 2

Когда ты смотришь в отраженье,
Меня ты видишь, знаю я.
Потерпишь в битве поражение –
Твоя душа навек моя.
Но только ли в душе все дело?
Ты разум истязаешь свой,
Ты думаешь, мне нужно тело,
И бьешься яростно со мной.
И ты не знаешь, и не скажет
Тебе никто мечты одной.
Что мне уже ничто не важно,
Хочу лишь вечно быть с тобой.

Вопрос: Понравилось?

1. да		5	(41.67%)
2. нет		6	(50%)
3. не очень		1	(8.33%)
Всего:		12

@темы: Хичиго, Куросаки Ичиго, G, Фанфики

---

Аватары

[Gokudera.]

Количество: 8 штук
Размер: 100 на 100
Ну и по традиции - берем - отписываемся)

Остальные тут


Прошу прощения у тех, кто при попытке посмотреть все аватары напоролся на закрытый дневник. Исправилась и доступ открыла ^^

Вопрос: Нравится?

1. Да		14	(63.64%)
2. Нет		8	(36.36%)
Всего:		22

@темы: Юзерпики, Шиба Куукаку, Люппи, Куросаки Ичиго, Урахара Киске, Шихоин Йоруичи

---

Ткнуться что ли и сюда со своим Бьякуреном о_О Можно?

[bichva]

Автор: bichva
Персонажи: Бьякурен
Дисклеймер: нимаи

Вопрос: Нравится?

1. Да		11	(40.74%)
2. Нет		16	(59.26%)
Всего:		27

@темы: Абарай Ренджи, Кучики Бьякуя, Фанарт, PG

---

20 Bleach icons

[mysteryofobscurity]

01-40 - одностишия Майи Четвертовой
41-55 - Naruto
56-70 - Bleach
Превью:

Если берем - отмечаемся. Все здесь.

Вопрос: Ну, как?

1. Ура, таки опять авки!		20	(64.52%)
2. Бла, надоела...		4	(12.9%)
3. 50/50		7	(22.58%)
Всего:		31

@темы: Юзерпики

---

Альнаира | Воскресение

[Alnaira]

Название: Воскресение
Автор: Альнаира
Бета: Tadanori
Жанр: angst
Рейтинг: PG
Персонажи: Нелиел, Орихиме Нойтора
Саммари: "Иноуэ Орихиме молит всех известных ей богов, чтобы эта безумная идея увенчалась успехом. Кусая губы, она смотрит как меняется заключенное в мерцающий кокон тело".
Warning: AU, OOC и дарк!Орихиме
Дисклеймер: все Кубо Тайто
Размещение: с моего разрешения

Неприятно зудит маска. Из солнечно-золотого ниоткуда возникает её потерянный осколок, встает на место, словно его никогда и не отбивали. Мерцают светлые молнии увеличивающейся реяцу, вскипает и разливается волна прежней, почти безграничной, силы.
Тени, мутные серые тени в сердце белой, как известь, пустыни. Вот эта стоит особенно близко, секира в её руках — резкий изящный оскал полумесяца. Лицо неразличимо в похожей на прах серой мути. Еще один призрак обратившейся в хаос памяти, еще один безымянный осколок. Вспоминать его слишком больно.
Бледная реяцу тускло светится в золотистом мареве Отрицания. Иноуэ Орихиме молит всех известных ей богов, чтобы эта безумная идея увенчалась успехом. Кусая губы, она смотрит как меняется заключенное в мерцающий кокон тело.
Обретает прежнюю форму.
Призрак смотрит слепыми погасшими глазами в спину стоящей посреди пустыни женщины. На ней белая форма недавно уничтоженной армии, пальцы ласкают рукоять меча. Безжизненный, автоматический жест. Тень делает шаг вперед, и рвется в лохмотья серая пелена.
Женщина стоит неподвижно. Равнодушное лицо, пустые глаза.
— Ты жалка, Нелиел, - говорит ей тень. Голос острый, как лезвие секиры.
Единственное живое, что у неё осталось.
Кости тянутся, как резина. Заново выстраиваются под обновленными мышцами. Зуд превращается в тянущую боль, вгрызающуюся в каждый уголок тела. И продолжается криком, который для прежней Орихиме — звериный вой. Новая Орихиме слишком хорошо его понимает. Она видит, как расслабляются сведенные судорогой мышцы. Чувствует, что боль Нелиел слабеет. Орихиме складывает руки в молитвенном жесте и шепчет: «Пожалуйста, Нелл-сан, просыпайтесь». Изорванные белые одежды делают Иноуэ монахиней в разрушенном храме.
Кажется, что женщина ничего не слышит. Тусклые прозрачные глаза смотрят без всякого выражения. Тень знакомо усмехается, но это лишь иллюзия того вызова, к которому женщина когда-то относилась спокойно и снисходительно.
— Ты ничтожество, Нелиел, - издевательски смеется тень. Женщина знает, что совсем недавно в этом голосе была настоящая ярость.
Знает, но не хочет вспоминать.
Орихиме слышит тяжелое прерывистое дыхание Нелиел. Она выглядит спящей, возможно, и вправду спит. Видит изматывающие её сны. Орихиме пытается думать о природе арранкаров, механизме действия Хоугиоку, о чем угодно, но только не о битве, что идет неподалеку.
Она боится выбирать. Сердце, дыра Пустого в её груди, ноет от непереносимой боли.
Орихиме давно уже не плачет. Глядит вперед сухими холодными глазами и ждет, когда очнется Нелиел Ту Одершванк. Единственная, кто сможет ей помочь.
Здесь нет ветра, но тело помнит как его ласкал дрожащий от стремительных движений воздух. Как звенели мечи, и кровь выписывала на песке затейливые узоры. Женщина чуть морщится, отодвигается, пытаясь уйти от проклятой тени. Она боится вспоминать имя, обвившее горло любимой смертоносной змеей.
Тень говорит торжествующе:
— Больше нет причин для ненависти.
Фальшивая, неровная фраза. Женщина оборачивается. В пустых глазах просыпается удивление.
Тень говорит почти скучающе:
— Я презираю тебя, Нелиел.
Женщина качает головой. Память возвращается к ней, летят на песок фрагменты мозаики. Удивление сменяется яростью — почти забытой, неожиданной, опасной.
— Нет, - шепчет женщина и вдруг начинает кричать, срываясь на хрип.
Тень скалится так живо, так знакомо. Несуществующий ветер путает длинные черные волосы.
— Не смей! – кричит Нелиел Ту Одершванк. – Ты можешь ненавидеть меня, но не смей презирать! Слышишь, Нойтора?
Нойтора Джируга, Пятый Эспада, смеется в ответ.
Нелиел открывает глаза. Видит склонившуюся над ней рыжеволосую девушку. Орихиме. Имена ложатся последними кусочками мозаики.
Ичиго. Пеше. Дондочакка.
Айзен-сама. Заэль Аполло. Тесла.
Нойтора.
Нелиел помнит свое отражение в его глазах. Эта картинка словно отпечаталась на внутренней стороне век. Легла незаживающей раной, неизгладимым воспоминанием о…
Глупости?
— Нелл-сан, - шепотом говорит Орихиме. - Пожалуйста, вы должны мне помочь.
«Помочь мне выбрать», - читается в её глазах.
Окровавленное многорукое чудовище, Нойтора Джируга, Пятый, спрашивает:
— Неужели ты выбрала, Нелиел?
Пальцы нежно обхватывают рукоять зампакто. Номер, вытатуированный на спине, горит, словно его только что нанесли.
— Да, - отвечает она и улыбается с раздражающим его спокойствием.
Третья, Нелиел Ту Одершванк шепчет:
— Воспой, Гамуза.
И луна распадается на полумесяцы.
— Конечно, - успокаивающе произносит Нелиел.
Она вспоминает как несколько часов назад девочка-арранкар со всей возможной серьезностью говорила Куросаки Ичиго: «Нелл – мазохистка».

Вопрос: Понравилось?

1. Да		9	(69.23%)
2. Нет		4	(30.77%)
Всего:		13

@темы: Нелиел Ту Одершванк, джен, PG, Фанфики, Иноэ Орихиме, Нойтора Джируга

---

Ангстово

[Седая Верба]

Привкус одиночества
Автор: Verba Rangiku
Фендом: Bleach
Персонажи: Мацумото Рангику, незримое присутствие Ичимару Гина
Рейтинг: G
Жанр: angst
Предупреждение: самая капля OOC
Disclaimer: (с) Kubo Taito
Размещение: при наличии копирайтов автора

Привкус одиночества

Ни в одно время года одиночество не чувствуется так остро, как зимой. Раньше джубантай-фукутайчо успешно прогоняла одни только признаки подобных мыслей. Уж больно яркими были воспоминания о выжженной солнцем пустыне и о появлении белобрысого мальчишки, не давшего ей умереть от голода.
Да и от одиночества тоже...
Гин и раньше уходил, но Рангику неизменно хранила надежду на то, что он вернётся, хотя неумолимая реальность уверяла её в обратном. И одиночества не было. Просто не было. "А что такое одиночество?" - спрашивала она порой, улыбаясь искренне и наивно, как ребёнок. И только в тот миг, когда Гин растворялся в дали, затянутой сверканием белых снежинок, кружившихся в безумном танце ледяной страсти, в подсознании незыблемо оставалось ощущение приторного металлического привкуса на губах. Привкуса одиночества.
А в эту зиму всё было иначе.
Он не вернётся. Она знала это точно. Знала сердцем, а не пресловутым разумом, который и без того сотни раз пытался её обмануть.
Нелегко, когда тебя предают те, кто, однажды появившись в твоей чудом сохранённой жизни, становятся частью тебя самого. Ох как нелегко...
Кинув взгляд на запечатанный глиняный кувшинчик, в котором недвусмысленно плескалась терпкая влага, Мацумото невесело улыбнулась. Ей ли было не знать, что саке - незаменимый друг лишь до поры, до времени? Ей ли было не знать, что наутро после славной попойки внутри будет лишь пустота и холод? Куда уж холоднее в эту и без того суровую зиму...
Кувшинчик так и остался стоять нетронутым на пороге сёдзи, что вели в офис администрации десятого отряда. А тьма, убранная хрустальным блеском падавших с неба снежинок, устало вздохнула очередным порывом ветра, который напоследок успел коснуться роскошной рыжей гривы шинигами прежде, чем она задвинула створки.
В эту ночь привкусу саке Мацумото Рангику предпочла привкус одиночества.

Вопрос: Оно?

1. Да		3	(50%)
2. Нет		3	(50%)
Всего:		6

@темы: драбблы, Ичимару Гин, джен, ангст, G, Фанфики, Мацумото Рангику

---

Аватарки Bleach

[Лиссаэль]

Арт не мой, ссылки на арт

здесь

1. www.diary.ru/~shiashi/p60205171.htm
2. paraiso.chocot.net/01top/01about/ousetusitsu.ht... Аватарки сделаны мной
Если берёте, то пишите номера взятых)))
Размер: 120*120
Вес: меньше 20 кб
Количество:15 шт.

1.2.3.4.

остальное здесь

www.diary.ru/~mailairy/p60365662.htm

@темы: Абарай Ренджи, Ичимару Гин, Кучики Бьякуя, Аватары, Куросаки Ичиго, Айзен Соске, Хирако Шинджи, Урахара Киске, Гриммджо Джаггерджек

---

Для любителей Ичиго/Ренджи

[RianoneL]

Художник: ~azure Ссылка:

И еще один блог с тем же OTP:

@темы: Абарай Ренджи, Фанарт, Куросаки Ичиго

---

Переводы Bleach Beat Collection: Juushirou and Kaien

[BlinCHIC]

Решила поделиться - вдруг кому-нибудь да пригодится

Переводы с японского сделала  Fionel, за что ей огромное спасибо! Совместными усилиями мы попытались сделать переводы более-менее читабельными, но это сложно, так что извините за корявость. Если вдруг кто-нибудь захочет переработать подстрочник в более поэтичный текст, будем только рады.

1) Ukitake Juushirou "Kotonoba"

Ослепляющий пейзаж запечатлен на небе
Стыдливо склоненной головы коснулся солнечный свет

Знаешь ли на самом деле?
Как смеются от души,
Слышишь ли ты сейчас?
Голос, что в сердце живет,
Который есть всегда, если живешь здесь

Глаза, что прячут волнение,
Что же они видят среди мелькающих образов?

Винишь и погружаешься в печаль
Открой же осторожно сердце

Когда почувствуешь все,
Ветер, сопровождающий этого человека,
В свете дня ты увидишь

Сердце всегда греют солнца лучи

Сейчас ты понимаешь, да?
Ветер, сопровождающий этого человека,
В свете дня ты видишь, так?
Если живешь здесь

2) Shiba Kaien "Nimorebi"

Сияющий завтрашний день
Тихое ночное небо
Солнце заливает все вокруг и дует легкий ветер
Потому что здесь есть кто-то,
Кто-то существует. Так это можно назвать?

Пока ты одинок,
Не высохнут слезы

Слышишь ли ты голос?
Пока страстно желаешь,
В каком бы мире не был,
Сердце - здесь

Даже когда на небе не видно радуги
И тьма скрыла все от твоих глаз
Ты ведь не забываешь?
Дожди отступают

Во тьме колеблешься
Закрой глаза
Если сделаешь вдох, сможем встретиться
Счастье

Пока слышишь голос,
Пока все залито светом,
В каком бы мире не был,
Сердце - рядом

3) Ukitake Juushirou & Shiba Kaien "Fuu~Inochi to Hokori".

Даже затаив дыхание и забыв, живу днями подвигов
Когда неуловимый ветер пронесется мимо, я обернусь

Ведь если вспомнишь, сможешь стать сильнее -
Разве этого не достаточно?
Зачем желать? Ведь я не один
В одиночку не выжить. Есть то, что мне дорого.

В спокойные дни дорогие сердцу вещи внезапно будто стали исчезать
В отчаянье хватаюсь я за них, растерян
Эти слезы

Если бежать, легко ведь будет слезы осушить?
Если не забывать ускользающий мир,
Не забывать, то только будет лучше

Если вспомнишь, сможешь стать сильнее
Ведь есть же сила превозмочь
Ведь я не один.
В одиночку не выжить, есть дорогое сердце

Всегда рядом
Сопровождает его ветер

Если живешь здесь,
В этом мире, то обязательно увидишь

@темы: переводы, Шиба Кайен, Укитаке Джуширо

---

Давно обещанное

[gestrandet]

Без названия
Автор:  ЧП_*Шутиха*
Вычитка отсутствует
Жанр: драма, POV Киры,
Рейтинг: G с подтекстом
Размер: виньетка
Персонажи: Кира, Шухей, Юмичика, а какой знак между ними ставить – на совести читателя
Дисклаймер: трава не моя, не курю - ноги болят
Предупреждение: для кого-то может быть ООС
Написано по мотивам 326 главы для  Leyana, которая во время обсуждения соответствующего инцидента имела неосторожность бросить мне реплику «А вы напишите!»
Автор в первый раз хочет сознательно и искренне извиниться - и за текст, и за подтекст.

Ibi victoria, ubi concordia

Ibi victoria, ubi concordia
*Там победа, где согласие

- Я могу понять…
…Могу? Да, возможно, но сейчас это неважно. Потому что я тоже не идеален, а самолюбия мне всегда было не занимать. Яркой вспышкой на краю сознания щемящее чувство опустошенности, травящее ядом: медленно, но верно, заполняя ненужными мыслями разум. Отпустить?
Отпустил: отдал, забыл, отступил. Не буду преувеличивать – не впервой. Спасибо за еще один урок.
-…твои чувства…
Нет, мне плевать на твои чувства. Тебе ведь тоже все равно, правда? Ты научился не видеть того, что тебе не нравится - того, что претит тебе и твоей хваленой красоте.
Я уважаю тебя. Я умею признавать чужую силу, но никогда я не смогу простить.

- Кира!
Что?.. Ты представляешь, насколько мне противно слышать сейчас упрек в твоем голосе, произносящем мое имя?
О, нет, не стоит переживать: банальная месть – слишком низко для меня, выросшего по другую сторону белой стены, заслонившей ваши Руконгайские темные улочки.
Это все – соль на старые, плохо залеченные, раны. Ощущение, что меня водят по замкнутому кругу. И кто – ты? Пожалуй, нет, – только я сам. Рассчитывать, что все так и останется, было безрассудством и наивностью. Да, ты же знаешь эту мою черту: я все еще не теряю веры в лучшее, не смотря ни на что. Теперь никуда не денешься, наверное, – придется меняться.
Перестань. Прошу тебя, перестань смотреть на меня с этим осуждением во взгляде, натянутым поверх удивления и страха.
Хочется жестоко рассмеяться, но – не в моих правилах, да и не умею.
Поэтому ответ прозвучит совершенно спокойно.

Нет, это не ревность – это одиночество, что опять накрывает меня с головой, но оно ненадолго. Я так думаю…И вопрос даже не в этом.
Что будет там, куда я не могу заглянуть: за этой стеной никому не понятного и никому не нужного фарса?
В сущности, мне уже почти все равно. Я много потерял, но и много обрел – хотя, потерял, наверное, больше.

Не надо этого укора – мы ведь давно научились понимать друг друга. Знаешь, я благодарен тебе. Но я наступил на грабли повторно: понимаешь, привычка – страшная сила. Не любовь, не восхищение, не дружба – просто привычка и уверенность, что ты будешь рядом, что мне есть на кого опереться, что я могу быть с кем-то предельно – ну, насколько для меня это возможно – честен.
Конечно, здраво судить – так не изменилось ничего: все те же доверие, верность, честь. Но теперь я вынужден их с кем-то делить.
И это – бесит. Несказанно.
Не изменилось ничего. Просто я почему-то чаще стал тренироваться в одиночестве.
Не изменилось ничего. Мы все так же выпиваем по выходным - этого хватает…
Хватает же вроде – тебе? Я – не в счет.
Я знаю, не изменилось НИ-ЧЕ-ГО!

…только у меня опять чувство, что я сижу в четырех стенах и вижу, как лунный свет проливается в комнату через зарешеченное окно! И опять меня преследует ощущение, что я где-то допускаю ошибку, промах, не успеваю что-то сделать, изменить или принять, в конце концов. И что я что-то теряю, недопонимая каких-то простых и совершенно явных вещей…
Я.
Я!
Я… и только.
Вы – ни при чем. Это моя вина. Это я должен благодарить и извиняться.
Только… я не буду.

А теперь... Ты же помнишь еще наш слаженный дуэт? Вот и отлично.
Я не хочу умирать... Пока!
Потому что сегодня меня ждет одна небезынтересная беседа – и я хочу, чтоб ей ничего не мешало... Арранкары - в том числе.

Вопрос: Как оно?..

1. Да		6	(35.29%)
2. Нет		5	(29.41%)
3. Кира меня по жизни бесит		6	(35.29%)
Всего:		17

@темы: Хисаги Шухей, Айясегава Юмичика, Кира Изуру, драма, G

---

Солянка, большая, 411 из-й, поэтому разбита на 5 частей

[Kashin]

Дисклеймер: не мое, на права не претендую
Основные персонажи - Ичиго, Ренджи, Гриммджоу, Улькиорра
+ остальные персы, но совсем чуть-чуть

Часть №1

Часть №2
Часть №3
Часть №4
Часть №5

З.Ы.

Все пять частей можно скачать архивом

@темы: Абарай Ренджи, слэш, Улькиорра Шиффер, Фанарт, Куросаки Ичиго, Гриммджо Джаггерджек

---

[.нимфетка]

Название: Отражения, или Хрустальная Сказка.
Автор:  Freya Polanski
Рейтинг: G
Персонажи: Киока Суйгецу, Бенихиме
Жанр: джен, размышлизм
Дисклеймер: видение пресонажей чисто авторское, мир Bleach пренадлежит Кубо.
Предупреждение: авторское видение никогда не совпадает с вашим.
Писалось на Bleach Non-kink.

Века и тысячелетия по светло-серому деревянному мостику спускались в воду, погружаясь в теплые влажные туманы горизонта, которые каплями оседали на серебристой одежде. Киока Суйгецу сама потеряла счет времени, которое она жила в этой спокойной тихой Вселенной, состоящей из бесконечного океана, нескольких островков, покрытых седой травой, соединенных ярко-синими мостами. Небо голубыми и серыми акварельными пятнами спускалось к белоснежному горизонту.
На водной глади отражалось все, что происходило в этом маленьком мире; вскоре Суйгецу обнаружила, что может повелевать тем, что происходит по ту сторону зеркал. Иногда она украшала изящную беседку, где сидела практически все время, любуясь отражениями, башенками и металлическими цветами, превращая потихоньку во сказочный дворец. Со временем загадочные иллюзии стали опережать ее мысли, и девушка только потом поняла, что эти обманы стали возникать независимо от ее сознания.
Иногда, чтобы избавиться от гнетущего одиночества, она создавала людей, которые, не умея говорить, писали ей свои послания особыми красками прямо по воздуху, чтобы Киока Суйгецу могла увидеть их в воде. Образы эти были весьма неопределенными и, словно призраки, то появлялясь, то исчезали; они всегда приходили в черных балахонах с капюшонами, поэтому не было видно их лиц. Правда, несколько раз девушке удалось различить неясные женские черты лица, угольно-черную прядь, выбившуюся из-под капюшона и длинные, накрашенные красным, ухоженные ногти.
Однажды наступила зима. Снег падал и падал, и вскоре под белым покрывалом не стало видно ни седой травы, ни яркой синевы мостов, ни витьеватых узоров, начертанных на стенах беседки. Бескрайний океан тронуло матовым льдом, так констратирующим с кристальной водой. Девушка очень боялась замерзнуть; она доставала из сундука, спрятанного на другом островке, теплый шерстяной плед, закутывалась в него, и, устроившись поудобнее на полу беседки, засыпала. Она могла спать днями, месяцами, годами, до прекращения ненавистной поры - ведь до этого Суйгецу сотни лет проводила без сна.
Проснувшись, она долго лежала, недвижимая, в ожидании, покасердце разгонит застывшую кровь по конечностям. Наконец, теплый туман, раз в сотню лет обходивший свои владения, не обогрел хрупкое тело Зеркального Цветка.
А за десять лет до того, как ее приручит Айзен Соуске, она встретит Бенихиме - багряную принцессу, которая попала в маленький зеркальный мир Киока Суйгецу кроваво-красной лентой, плывшей по воде. Суйгецу узнала бы ее из тысячи в толпе - тот черный локон и красные ногти навсегда врезались в ее память. В тот день Бенихиме поведала ей о жизни занпакто, и о своем собственном мире.
- Иногда, - говорила она, - на мои маковые поля приходили призраки с мечами. Они сражались и проливали кровь, которая затопляла землю; после этого на ней не могли веками расти цветы. Я сильно страдала, так как переживала боль этих людей, как свою собственную; но однажды явился человек, навсегда избавившись меня от нее.
- Как его имя? - спросила Киока Суйгецу.
- Урахара Киске, - улыбнулась Принцесса в ответ. - Не смотри с такой завистью, Суйгецу, - продолжала она, проводя длинным красным ногтем по белоснежной шее. - Когда-нибудь и ты найдешь того, кому будешь служить, и избавишься от тяжелого бремени.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		9	(52.94%)
2. Нет		8	(47.06%)
Всего:		17

@темы: джен, PG, Фанфики

---

Три рисунка с претензией на юмор

[Ekcess]

тык

@темы: Тесла, юмор, Нелиел Ту Одершванк, Фанарт, Нойтора Джируга

---

25 Bleach icons

[mysteryofobscurity]

Превью:

Все здесь. Берем - отмечаемся.

Вопрос: Ну, как вам?

1. о! ура! опять авки		27	(64.29%)
2. 50/50		7	(16.67%)
3. бла, надоела...		8	(19.05%)
Всего:		42

@темы: Юзерпики, стеб